Роджер Желязны - Двери в песке (сборник)
— Придется поверить тебе на слово, — сказал я, — пока.
— Тогда, как ты и обещал, назови мне имена игроков и места их пребывания.
— Расскажу на обратном пути, когда уберемся отсюда подальше.
— Что, нервишки пошаливают?
— Сейчас не тот месяц, чтобы испытывать судьбу, — ответил я.
Бубон засмеялся.
— Очень смешно, — заметил он.
— А что, по-моему, действительно смешно, — отозвался я.
Тонкая луна взошла над деревьями, освещая нам путь.
Раздался бой часов: полночь, и ко мне вернулась способность говорить. Я встал и потянулся, ожидая, когда часы умолкнут. Джек, проснувшийся только ради этого, наблюдал за мной со смесью интереса я легкого веселья.
— Что, нелегкий выдался денек, Снафф? — спросил он.
— Пока ты спал, к нам заходил один посетитель. Крыс Бубон, — сказал я, — компаньон Дорогого Доктора.
— И?..
— Мы обменялись некоторой информацией. Список игроков в обмен на расположение могилы Графа. Он сказал, что та находится на кладбище у разрушенной церкви, к юго-востоку отсюда. Сводил меня туда.
— Хорошая работа, — ответил Джек. — И как это повлияло на твои расчеты?
— Трудно сказать. Я поразмыслю над этим, а потом придется немножко побродить по округе.
— Игра только-только началась, — сказал он. — Сам знаешь, как еще может измениться вся картина.
— Верно, — кивнул я. — Но теперь, по крайней мере, мы получше осведомлены, чем раньше. Конечно, надо будет проверить склеп днем, чтобы увериться окончательно. Думаю, я смогу убедить Серую Дымку помочь нам в этом.
— А почему ты не хочешь обратятся к Ползецу?
— Я больше доверяю кошкам. И если уж на то пошло, то лучше я поделюсь информацией с ней, чем с кем бы то ни было.
— Стало быть, тебе известно, на чьей она стороне?
Я покачал головой.
— Нет, просто руководствуюсь интуицией.
— Она что-нибудь рассказывала о своей хозяйке, Джилл?
— Да, но ничего конкретного.
— Сдается мне, эта леди куда моложе, чем старается выглядеть.
— Вполне возможно. Я просто не знаю. Я не знаком с ней.
— А я недавно познакомился. Дашь мне знать, если кошка вдруг заведет речь о том, кто на какой стороне.
— Конечно, только она никогда не заговорит об этом, если я сам не начну разговор, а я этого пока делать не собираюсь.
— Что ж, тебе виднее.
— Да. Прямо сейчас никто из нас ничего не выигрывает, добровольно выдавая информацию. И, кроме того, мы должны вести себя крайне осторожно, чтобы, сотрудничая с остальными, случайно не выдать чего-нибудь важного. Если только ты срочно не нуждаешься в информации, которая мне не известна. В таком случае…
— Понимаю. Нет. Пусть все остается, как есть. Больше ни о ком ничего нового не узнал?
— Нет. Мы предпримем вылазку сегодня ночью?
— Нет. Пока с вылазками покончено. А что, у тебя какие-то планы?
— Немножко расчетов, а потом отдыхать, отдыхать…
— Звучит неплохо.
— А помнишь случай в Дижоне, когда той леди, нашей противнице, удалось охмурить тебя?
— Такое забыть трудно. А почему ты спрашиваешь?
— Так, ничего особенного. Просто вспомнилось. Спокойной ночи, Джек.
Я забрался в свои любимый угол и опустил голову на лапы.
— Спокойной ночи, Снафф.
Я прислушался к его удаляющимся шагам. Пора повидаться с Ворчуном, заново повторить некоторые упражнения из курса высшего подкрадывания. И вскоре мир потух…
8 октября
Прошлой ночью и утром я добавил еще несколько штрихов к образу, сложившемуся в голове, но прежде, чем успел завершить картину, у нашей двери объявился посетитель.
Дверной колокольчик звякнул, и я, как положено, гавкнул пару раз. Хозяин отправился открывать, я — рядом с ним.
На крыльце, улыбаясь, стоял высокий, крепко сбитый, темноволосый мужчина.
— Привет, — сказал он, — меня зовут Ларри Тальбот. Я ваш новый сосед, и подумал, что неплохо было бы заглянуть, отдать дань уважения.
— Так, может, зайдете, выпьете со мной чашечку чаю? — спросил Джек.
— Благодарю вас.
Джек провел его в гостиную, усадил, извинился и прошел в кухню. Я остался в гостиной, наблюдая за незнакомцем. Тальбот пару раз взглянул на ладонь своей руки, после чего принялся изучать меня.
— Хороший мальчик, — сказал он. Я открыл рот, вывалил наружу язык и тяжело задышал. Но подходить не стал. Было в нем что-то этакое… какой-то скрытый аромат дикого зверя, что, признаться, поставило меня в тупик.
Вернулся Джек с подносом, на котором стояли чайные чашки и было разложено печенье. Они некоторое время болтали, обсуждая соседей, погоду, участившиеся ограбления могил, убийства. Я же внимательно следил за ними — два здоровенных мужика, в каждом сквозят повадки настоящего хищника, прихлебывают чай и мирно беседуют об экзотических цветах, что выращивает Тальбот, и о том, как сложно приходится этим привередливым растениям в нашем климате.
А потом с чердака вдруг донесся оглушительный треск.
Я стрелой выскочил из комнаты, пронесся вверх по лестнице, за угол, еще одна лестница…
Дверцы гардероба были распахнуты настежь. Рядом стояла Тварь.
— Свобода! — торжествующе объявила она, разминая конечности, сворачивая и разворачивая свои темные чешуйчатые крылья. — Свобода!
— Черта с два! — прорычал я, обнажив клыки, и с ходу врезался в нее.
Я вцепился Твари прямо в туловище, сбил ее с ног, и вместе мы влетели обратно в гардероб. Дважды я полоснул ее — в правый бок, в левый бок, — пока она пыталась схватить меня. Затем отвалился и впился зубами в одну из ее ног. После чего победно взвыл и снова прыгнул на Тварь, метя ей в морду.
Распространяя тяжелый аромат мускуса, она попятилась к задней стенке своей тюрьмы. Плечом я захлопнул дверцы, встал на задние лапы и когтем попробовал закрыть защелку. Тут вбежал Джек и сделал это за меня. В правой руке он сжимал свой верный нож.
— Ты лучший образчик сторожевого пса, Снафф, — прокомментировал он.
А секунду спустя на чердаке объявился Ларри Тальбот.
— Что-то случилось? — спросил он. — Моя помощь не требуется?
Джек повернулся, нож, бывший у него в руке, сгинул без следа.
— Нет, покорнейше благодарю, — ответил он. — Все разъяснилось куда проще, чем могло показаться на первый взгляд. Вернемся к нашему чаю?
Они вышли.
Я проследовал за ними вниз по лестнице. Тальбот двигался так же бесшумно, как и мой хозяин. Непонятно откуда у меня возникло ощущение, будто и он тоже участвует в Игре, а все случившееся убедило его, что нас также можно причислить к игрокам. Перед уходом он обратился к нам со следующими словами:
