Роальд Даль - Мадам Розетт
- Мы дадим им этот шанс, - сказал Таран.
Они перешли на другую сторону улицы.
- Вожак, сколько ты считаешь там всего девушек? - спросил Уильям.
- Не знаю точно. Может, даже тридцать.
- Здорово. Вот это будет да!
- А она и вправду плохо с ними обращается?
- В тридцать третьей эскадрилье мне сказали, что она почти ничего им не платит, что-то около двадцати акеров за ночь. А с клиентов берет по сто или двести акеров. Каждая девушка зарабатывает для Розетт за одну ночь приблизительно от пятисот до тысячи акеров.
- Боже милостивый! - воскликнул Уильям. - Она, должно быть, просто миллионерша. Тысяча пиастров за ночь, а девушек - тридцать.
- Она и есть миллионерша. Кто-то подсчитал, что только этот бизнес, не говоря уж об остальных ее доходах, приносит ей примерно тысячу пятьсот фунтов в неделю. А это... дай подумать... это от пяти до шести тысяч в месяц, то есть шестьдесят тысяч фунтов годовых.
Таран оторвался от своих сомнамбулических грез.
- Боже праведный, - сказал он. - Святой Иисусе! Ну и грязная старая шлюха.
- Вшивая старая сука, - сказал Уильям.
Теперь они вышли в более цивилизованную часть города, но извозчиков по-прежнему не было.
Вожак спросил:
- Вы слышали, что произошло в "Доме Марии" в Александрии?
- Что это за дом? - спросил Уильям.
- Бордель в Александрии. Мария - это Розетт из Алекса*.
* Александрия.
- Вшивая старая сука, - сказал Уильям.
- Нет. Говорят, она добрая женщина. Так вот, на прошлой неделе в "Доме Марии" взорвалась бомба. В порту как раз в это время стоял военный корабль, и дом был полон военных моряков.
- Они погибли?
- Много погибло. Но знаете, что самое удивительное? Их объявили погибшими при исполнении воинского долга.
- Адмирал - джентльмен, - сказал Таран.
- Высший пилотаж! - воскликнул Уильям.
Тут они увидели извозчика и помахали ему.
- Мы не знаем адреса, - сказал Таран.
- Он знает, - ответил Вожак. - К мадам Розетт, - сказал он, обращаясь к извозчику.
Извозчик ухмыльнулся и кивнул.
- Править буду я, - неожиданно объявил Уильям. - Извозчик, отдай мне вожжи, а сам садись рядом и говори, куда ехать.
Извозчик пытался протестовать, но Уильям протянул ему десять пиастров и получил вожжи.
Он сел на козлы, извозчик сел рядом, а Вожак с Тараном разместились сзади.
- Трогай, - сказал Вожак. - Трогай, Уильям.
Лошади понеслись во весь опор.
- Нет, неправильно! - завопил извозчик. - Неправильно! Стой!
- В какую сторону к Розетт? - перекрикивая его, проорал Уильям.
- Стой!
Уильям был счастлив.
- К Розетт! - заорал он во всю мочь. - Куда сворачивать?
Извозчик принял решение: единственный путь остановить этого сумасшедшего - это доставить его как можно скорее на место.
- Вон туда, налево, - крикнул он.
Уильям резко дернул левую вожжу, и лошади метнулись за угол. Коляска проехала на одном колесе.
- Крен с большим превышением, - раздался голос Тарана с заднего сиденья.
- А теперь куда?
- Налево.
Они свернули налево, затем направо, потом дважды налево и еще раз направо, пока извозчик не закричал:
- Здесь, пожалста! Здесь мадам Розетт. Стой!
Уильям с силой натянул поводья, и лошади, уступая натяжению, медленно задрали головы и пошли рысцой.
- Где остановиться?
- Здесь, пожалста. - Извозчик указал на дом в каких-то двадцати ярдах впереди.
Уильям осадил лошадей прямо перед входом.
- Отличная работа, Уильям! - воскликнул Таран.
- Быстро, ничего не скажешь, - вздохнул Вожак.
- Как в сказке, - сказал Уильям. - Верно? - Он сиял от счастья.
У извозчика рубашка взмокла от пота. Он был смертельно напуган, так что даже не успел рассердиться.
- Сколько мы должны? - спросил Уильям.
- Двадцать пиастров, пожалста.
Уильям дал ему сорок.
- Огромное спасибо. У тебя прекрасные лошади, - сказал он.
Коротышка взял деньги, вспрыгнул на козлы и мгновенно уехал. Он, видимо, только и мечтал поскорее скрыться с глаз долой - так он был перепуган.
Они снова оказались на одной из бесконечных темных узких улиц, но дома - те, что они могли разглядеть, - были на вид солидные и зажиточные. Дом Розетт, на который указал им извозчик, был трехэтажный, большой и массивный, из серого бетона. Толстенная, внушительных размеров дверь стояла распахнутой настежь. Когда они входили, Вожак сказал:
- Предоставьте все мне. У меня есть план.
Прямо из двери они попали в серый каменный холл, холодный и пыльный, который освещался голой лампочкой под самым потолком. В холле находился человек, чудовищная гора мяса, - огромный египтянин с плоским лицом и изуродованными ушными раковинами. Во время его борцовской молодости он, скорее всего, появлялся на афишах под именем Убийца Абдул или Паша-отравитель, а сейчас на нем был белый грязный хлопчатобумажный костюм.
- Добрый вечер, - сказал Вожак. - Мадам Розетт у себя?
Абдул пристально поглядел на трех летчиков и после некоторого колебания сказал:
- Мадам Розетт на верхнем этаже.
- Спасибо, - сказал Вожак. - Большое спасибо.
Таран заметил, что Вожак подчеркнуто вежлив с Абдулом. Они знали, кому-то не поздоровится, коли Вожак разговаривает таким тоном. У себя в эскадрилье, что бы он ни делал - руководил ли звеном самолетов, вел ли наблюдение за врагом или же готовился к полету, отдавая приказы, - он никогда не забывал сказать "пожалуйста", как не забывал сказать "спасибо", когда получал донесение. И вот сейчас он с изысканной вежливостью благодарил Абдула.
Они поднялись по голым ступеням лестницы с железными перилами, прошли первую лестничную площадку, затем миновали вторую - всюду было голо и пусто, как в пещере. Наверху, в конце третьего марша, площадки не оказалось - перед ними была стена, ступени вели прямо к двери. Вожак нажал на звонок. Они немного подождали, потом вдруг планка на двери, прикрывающая окошечко, скользнула вниз, и они увидели два маленьких черных глаза. Женский голос спросил:
- Что вы хотите, мальчики?
Оба, и Вожак, и Таран, сразу узнали голос.
- Нам бы хотелось поговорить с мадам Розетт, - сказал Вожак. Он произнес "мадам Розетт" на французский манер, стараясь быть как можно галантней.
- Вы офицеры? - продолжал голос, скрипучий, как надтреснутая доска, здесь только офицеры.
- Мы офицеры.
- Но вы не похожи на офицеров. Какие войска?
- Королевский воздушный флот.
Наступило молчание. Вожак понимал, что она раздумывает. У нее, по всей вероятности, были прежде какие-то стычки с летчиками, и он молил Бога, чтобы ей на глаза не попался Уильям с бешеным огоньком, пляшущим в зрачках, - Уильям все еще пребывал в состоянии той же безудержности, с какой он правил лошадьми. Планку вдруг отодвинули, и тут же отворилась дверь.
