Джон Варли - Робинзон Крузо
Когда она стала настаивать со своими вопросами, он заставил ее замолчать единственным доступным способом - с помощью поцелуя. Он понял, что должен пересмотреть свое к ней отношение. Она задавала ему вопросы не как подруга или мать. В первой роли она казалась такой же эгоцентричной, как и он, интересуясь только нуждами момента, с ее интересами, превалирующими над всеми другими. Как мать она предлагала только молчаливое утешение в трудной ситуации.
Сейчас она была любовницей. Чем занимаются любовники, когда не занимаются любовью?
Они пошли гулять по пляжу и на риф. Они плавали вместе, но теперь по-другому. Они много разговаривали.
Она скоро поняла, что он не хочет говорить о себе. За исключением случайных редких вопросов, которые его моментально смущали и отбрасывали к тем этапам его жизни, которые он не хотел бы вспоминать, она оставила его прошлое в покое.
Они заглянули в деревню только для того, чтобы пополнить свои запасы. Это было его непроизнесенное желание, которое держало остальных на расстоянии. Он довел до сведения всех в деревне много лет назад, что он не совсем ребенок. Было необходимо убедить их в том, что он сам может позаботиться о себе, чтобы они не стали сверхзаботливыми. Они не разболтают его секрет преднамеренно, но и врать ради него не станут.
Так что он нервничал все больше и больше по поводу отношений с Ли, понимая, что они основаны на лжи. Если не на лжи, то по крайней мере на утаивании фактов. Он осознавал, что вскоре придется все ей рассказать, и страшился этого. Часть его была убеждена, что ее привлекательность для него основана по большей части на разнице в возрасте.
Потом она узнала, что у него есть плот, и пожелала отправиться в морское путешествие к краю мира.
У Пири был плот, хотя и старый. Они вытащили его из кустов, которые выросли вокруг него с последнего путешествия, и принялись приводить его в порядок. Пири был в восторге. Было чем заняться, и это была тяжелая работа. У них не оставалось много времени на разговоры.
Это была простая конструкция из бревен, связанных между собой веревкой. Только ненормальный моряк спустил бы это на воду Тихого океана, но для них он был вполне безопасен. Они знали, какой будет погода, а прогнозы были абсолютно достоверными. А если он развалится, они смогут просто доплыть назад.
Все веревки так прогнили, что даже от небольшого волнения плот мог развалиться. Их надо было заменить, поднять новую мачту и натянуть новый парус. Ни один из них ничего не смыслил в навигации, но Пири знал, что ветра дуют к краю по ночам и от края - днем. Так что нужно было просто поднять парус и доверить навигацию ветру.
Он сверился с расписанием, чтобы убедиться, что они прибудут туда во время отлива. Стояла безлунная ночь, и он посмеивался про себя, представляя ее реакцию на краю мира. Они подкрадутся к нему в темноте, а впечатление будет болеемощным на рассвете.
Но в часе хода от Раротонги он понял, что сделал ошибку. Здесь в ночи не было других занятий, кроме разговоров.
- Пири, я почувствовала, что ты не хочешь говорить об определенных вещах.
- Кто? Я?
Она рассмеялась в пустоту ночи. Он с трудом мог видеть еелицо. Звезды ярко светили, но пока их было установлено только около сотни, и то в одной половине неба.
- Да, ты. Ты не хочешь говорить о себе. Ты вырос здесь, поднимаясь из земли, как пальмовое дерево. И, похоже, у тебя нет матери. Ты достаточно взрослый для того, чтобы уйти от нее, но где-то у тебя должен быть опекун. Кто-то должен присматривать за твоим моральным воспитанием. Единственный вывод - тебе не нужно прививать моральные принципы. Значит, у тебя есть второй пилот.
- Хм. - Она видела его насквозь. Конечно, она должна была. Почему он сразу этого не понял?
- Значит, ты клон. Твои воспоминания были трансплантированы в новое тело, выращенное из твоих собственных клеток. Сколько тебе лет? Ты не возражаешь, что я спрашиваю?
- Наверное, нет. М-м-м… какое сегодня число? Она сказала.
- А год?
Она засмеялась, но сказала и это.
- Черт возьми. Я пропустил свой столетний юбилей. Ну и ладно. Это не важно. Ли, это что-то меняет?
- Конечно, нет. Послушай, насчет первого раза, той первой ночи вместе. Ты был пылким, как щенок, но ты знал, как себя вести. Скажи, каково это?
- Второе детство, ты имеешь в виду? - Он разлегся на слегка покачивающемся плоту и посмотрел на маленькое звездное скопление. - Это довольно-таки классно. Это как жить в мечте. Какой ребенок не хотел бы жить один на тропическом острове? Я могу, потому что взрослый человек во мне не дает мне попадать в неприятности. Но последние семь лет я был ребенком. Именно ты заставила меня чуть-чуть повзрослеть, может быть, запоздало.
- Прости. Но мне казалось, что настало время.
- Настало. Сначала я боялся этого. Послушай, я знаю, что на самом деле мне сто лет, понимаешь? Я знаю, что все воспоминания ждут, когда я снова войду во взрослую жизнь. Если я подумаю об этом, я могу вспомнить все так же просто, как любую другую вещь. Но я не хотел и в каком-то смысле все еще не хочу. Воспоминания подавляются, когда ты выбираешь второе детство вместо того, чтобы быть трансплантированным в другое взрослое тело.
- Я знаю.
- Правда? А, да. Рассудком. Так же знал и я, только не понимал, что это значит. Это как девяти- или десятилетние каникулы не только от работы, но от себя тоже. Когда тебе стукнет девяносто, ты можешь обнаружить, что тебе это необходимо.
Некоторое время она молча лежала рядом, не прикасаясь к нему.
- А реинтеграция? Она уже началась?
- Не знаю. Я слышал, что это происходит довольно резко. Мне снятся сны, где что-то меня преследует. Наверное, это мое прошлое «я», да?
- Вполне возможно. Чем ты занимался в прошлой жизни? Ему нужно было подумать мгновение, но это было на
поверхности. Он не думал об этом восемь лет.
- Я был экономическим стратегом.
Прежде чем он сам это осознал, он уже пустился В объяснения наступательной экономической политики.
- Ты знаешь о том, что Плутону грозит опустошение от денежных переводов с Внутренних Планет? А ты знаешь почему? Скорость света, вот почему. Отставание времени. Оно убивает нас. Со времени Вторжения на Землю процветает идея, что мы должны быть вместе. Все наши усилия с того времени были направлены на полное экономическое объединение. Но на Плутоне это не работает. Нам нужна независимость.
Она слушала, как он пытается объяснить вещи, которые еще минуту назад сам был не в состоянии понять. Из него, как из прорвавшей плотины, выносило такие понятия, как коэффициенты инфляции, заблаговременно скупаемые товары на кислородной и водородной биржах, фиктивные доллары и манипуляции с ними в интересах центральных банков и невидимое истощение.
