Петроний Аматуни - Космическая горошина
Могучий рев одобрения ответил ей. Я невольно похолодел и возблагодарил судьбу за встречу с Тэей.
Мы вбежали в небольшой зал с зашторенными окнами, телевизионными экранами и несколькими пультами управления.
— Теперь мы в безопасности… Это и есть то, что Той назвал машиной времени, — пояснил Тий.
— Ну что ж, я готов…
— Мы тоже, — ответили мои юные друзья. — Садись, Пришелец, вот в это кресло и не тревожься. По местам!
Волшебники направились к пультам, а я уселся поудобнее и принялся наблюдать. Послышалось приятное жужжание аппаратуры, прозвучали какие-то сигналы, потом стало тише, спокойнее и теплее.
Глаза мои закрылись, потянуло в сон… Я увидел свою жизнь в обратном порядке… Вот я в космограде «Сергей Королев»… Вот в редакции нашей «Вечёрки»… Прохожу курс продления жизни в мединституте… Вижу на полках книжных магазинов свои недавние издания, потом — прежние…
Лечу в самолете — везу пассажиров из Ростова-на-Дону… Лечу на планере с холма у подмосковного местечка Сходня… Сижу за партой в московской средней школе ь 13, что в Успенском переулке…
Лежу у костра ночью в окрестностях Еревана… Чабаны рассказывают сказки и поют армянские песни, а я, ученик третьего класса, слушаю их…
Потом я в доме своего деда в станице Пролетарской Ростовской области, где я родился… И — забытье…
2Медленно прихожу в сознание.
— Как ты себя чувствуешь? — озабоченно спрашивает Тий.
— Нормально.
— Мы сейчас перед началом путешествия в неизведанное нашего астероида, — говорит Той.
— Как далеко мы вернулись в Прошлое?
— Примерно на семь тысяч лет… — говорит Тий.
— Выйдем? — предлагаю я.
— Не имеем права, — смеются мои друзья волшебники. — Но мы все увидим на экранах телевизиров и сквозь прозрачные стены.
Действительно, стена кабины исчезает, и я вижу панораму строительства города Яната. Оно уже приближается к завершению, но почему-то темно как ночью, и кругом прожектора. Все строители в космических скафандрах.
— Еще нет воздуха и дневного света, — слышу я голос Тия. — Подвинемся на год, теперь уже вперед… Знакомый пейзаж, но более живой: жители города радостно возбуждены, одеты в обычные свои кимоно: светло как днем; слышу их голоса и понимаю их речь. Среди них вижу вдруг…
— Это я, — смеется Тий. — Я же разносчик и контролер времени: все часы должны идти точно; следить за этим — моя обязанность. Рядом со мной Тэя…
— А вон и я, — показывает Той. — Проверяю пространство внутри астероида и заделываю щели, чтобы не было утечки воздуха. Теперь вспоминаю: скоро должен прилететь с родной планеты первый командир «Ураха» Хелок…
— С какой родной планеты? — спрашиваю я. — Где она?
— Сейчас увидишь. Включаю видеокосмические установки…
И тотчас же передо мной раскинулся знакомый бескрайний космос… Черный. Звездный. Справа — большой светящийся шар.
— Это наше солнце, — тихо и грустно говорит Тий.
— Солнце?!
— Да. Оно было таким же, как и у вас, и на нашей планете — она называется Емек — цвела такая же жизнь… Между прочим, если хочешь знать, наша планета была очень похожа на вашу!
— И что же случилось?
— Солнце — это ведь звезда…
— Знаю.
— И оно угасает: ваше Солнце — тоже.
— Ничего не поделаешь, — говорю я. — Но это происходит незаметно, и потухнет оно через много миллиардов лет…
— Ас нашим солнцем что-то случилось, и оно вдруг чуть-чуть уменьшило свою яркость… Хорошо, что это произошло не сразу, а за сто лет…
— Почему же оно потускнело?
— Никто не знает. Люди едва успели построить подземные города, а часть наземных накрыть куполами… Стало так холодно, что нормальная жизнь на поверхности планеты оказалась невозй.
На главном телевизионном экране появился грустный пейзаж; планета, скованная вечным морозом; моря и даже океаны покрыты льдом. Заброшенные города мертво угадываются в белесом тумане.
На высоком светлом плоскогорье — площадка космодрома. В центре ее замер небольшой космический корабль высотой метров сто пятьдесят. А на самом краю, на потрескавшемся от мороза камне, сидит человек в скафандре. Перед ним — телевизор.
— Это командир «Ураха» Хелок, — говорит Той.
— У вас такое же телевидение, как и у нас на Земле… — вслух отмечаю я.
— Нет, что ты! — воскликнул Тий. — Чтобы экономить энергию, жители планеты вынужденно вернулись к древней технике… Но смотри на экран командира: сейчас выступит самый старый житель планеты — Гин, ему больше двухсот лет…
— Ого! У нас тоже появились «умноженные старики». И много таких?
— Нет, уже мало… Но слушай его, слушай. Сейчас его слушают все!
Я увидел морщинистое безбородое лицо человека с длинными седыми волосами. Светлые серые глаза Гина тоже казались поседевшими, но блестели молодо, и в них светилась мудрость.
3— Дорогие сопланетники, — начал он свою прощальную речь, — я обращаюсь к вам, друзья мои… И к тем, кто, воз, прилетит сюда, на эту засыпающую навсегда планету, из других миров, где есть Разум… Мы жили счастливо и дружно, не нуждались ни в чем, и вдруг солнце наше начало остывать, и с такой быстротой, что около трети населения Емека… погибло. Теперь же из тех, кто тогда уцелел, здесь всего десятая часть… Некоторые из нас, кто, подобно мне, достиг глубокой старости, остались в своих подземных и подводных городах… Более молодые, пожелавшие увидеть и ощутить Светлое Будущее на других планетах, легли в биотроны и покоятся в состоянии анабиоза.
Я увидел на экране большие, под прозрачными куполами, помещения, в каждом из которых лежало по нескольку сотен человек. Они погружены в глубокий сон, настолько глубокий, что жизнь в их телах еле теплится, но не угасает. Ее течение только замедлено в тысячи раз.
— Но многие, — продолжал Гин, — уже улетели в глубины космоса искать другую планету, пригодную для жизни. Мы верим, что те, кто первым достигнет цели, обязательно вернутся и увезут своих собратьев прямо в биотронах, чтобы пробудить их под новым солнцем. Сейчас мы провожаем последнюю экспедицию. На этот раз в космос улетит целый город! Великий ученый нашего времени Хелок создал проект превращения маленькой планеты-астероида в звездолет и осуществил его. Мы желаем тебе, дорогой Хелок, и всем твоим друзьям счастья! Не думайте о нас до тех пор, пока не найдете Новый Дом… Настают самые грустные минуты: ведь после вас мы осиротеем совсем… Но я хочу, чтобы вы в сердцах своих унесли с родной планеты не грусть, а радость поиска, наши живые образы, наши надежду и любовь! Счастливого пути, Хелок! Счастливого пути всем вам, друзья мои! Привет вам, те, кто дождется!..
