Виктор Власов - Сон в зимнюю ночь
– I am…I am…What’s happened? – глаза неистово горели, словно два светло-синих драгоценных камня. Их мерцающая тревожная глубина требовала ответа. Маленькие ноздри подрагивали, медленно, будто бы с опаской втягивая воздух. Я растерялся. Она в принципе не должна ещё разговаривать! А тут – грамотное построение фраз, чистое произношение… Как? Кто??? Не ища ответа, я кивнул, а она, моргнув, отрешённо проговорила:
– What…was that? It hurts…
Я, сглотнул, метнув недоверчивый взгляд на дверь ангара. Стимулятор, казалось, насытил кровь не ей, а мне. Зарядив в пистолет большую ампулу транквилизатора, я положил палец девушке на губы, прислушался. Громко пикала лишь одна панель.
– Answer me, please! – болезненно прошептала она, приподнявшись.
Гулкие шаги снаружи не сулили ничего кроме головной боли. Я быстро встал у двери. Охранник, держа половину пирожка, заглянул внутрь:
– Что случилось?.. Вы…
Я, вытащив из-за спины пистолет-шприц, вколол бедняге импортный транквилизатор мгновенного действия. Детина, не успев ахнуть, свалился тут же у порога и погрузился в глубокий долгий счастливый сон, отогнать который вряд ли мог даже нашатырный спирт.
Девушка неловко села, прислонившись плечом о панель своей родной взломанной капсулы, непонимающим взглядом окинула помещение, утонувшее в полумраке. Проведя босой ногой по скользкому полу, попыталась подняться, но, стиснув зубы, только всплакнула. Боль возвращалась, и силы покидали тело. Всё-таки у неё не человеческий метаболизм.
Я понял: разнообразные сюрпризы неминуемы. Выудив из гардеробной рабочий халат, я вернулся. Без сознания она лежала на полу. С трудом приподняв и надев на неё чистый халат, я подхватил девушку на руки. Ноша показалась мне лёгкой и холодной, точно снежинка.
Я беспрепятственно вынес её за территорию на улицу, побежал на стоянку, где заметил машину с чёрно-жёлтыми шашечками. Люди останавливались, бросали на меня изумлённые взгляды.
– Несчастный случай! – повторял я срывающимся голосом.
– Куда едем, к Склифосовскому или сразу в ЗАГС? – спросил догадливый таксист; голос был смутно знакомый.
* * *Словно джигит, умыкнувший невесту, не дожидаясь лифта, с ношей на руках взбежал я по лестнице, прыгая через ступеньки. Руки онемели, но адреналин жёг кровь, а кровь давила виски. У двери в квартиру мне пришлось повозиться с замком, но я победил – пинком распахнув створку, втиснулся, наконец, в своё логово. Обессилев и свалившись на диван вместе с ней, я пролежал без движения некоторое время. Пелена безумия медленно сходила с глаз, и теперь тревога неотвязчиво отдавалась в груди.
Я не верил себе, не признавал свой поступок целесообразным. Невольно обронив несколько бессвязных фраз, сел у стены. Как я мог решиться на столь необдуманный поступок? Беззаконие! Крах всей моей жизни, такой устроенной, такой успешной… Охранник меня видел, сейчас меня ищут. Придут сюда – знают, где я живу…
Сомнения наведывались в голову снова и снова до тех пор, пока я не услышал тяжёлый вздох, который будто застрял в лёгких девушки и кашлем вырвался наружу. Свесив голову и руки, она повернулась удобнее, волна всё ещё влажных тёмных волос упала на щёку.
Девушка пришла в сознание, и по тому, как она поджала дрожащие руки под намокший халат, я понял, что её морозило. Пришла пора действовать разумно! Без слов я накрыл её одеялом, достал из шкафа кое-какую свою одежду – водолазку, шерстяной свитер и тёплое трико, вязаные толстые носки. Вещи выложил перед девушкой на тумбочку и деликатно удалился в кухню готовить горячий напиток. Нескольких минут хватило, чтобы она переоделась, и, по знакомому характерному скрипу дивана, я понял, что девушка вновь спряталась под одеялом.
* * *– Are you ok? – спросила она дрожащим шёпотом, отставив пустой бокал на тумбочку.
Огромные печально-взволнованные глаза излучали лихорадочный блеск. Она то и дело прищуривалась и вздрагивала, замирала, будто прислушиваясь к стуку собственного сердца. Отирая слёзы, облизывала пересохшие губы. – Ты порядок? – Остренький носик придал ей сходство с любопытным хорьком.
Я вскинул брови. Человеческая радость в груди от того, что моя любимая сама проявила интерес и заговорила со мной, смешалась с удивлением учёного. Первая осмысленная фраза её, обращённая ко мне, по идее должна быть иной. Я же программист, у меня профессиональная логика. На мой лоб заползли морщины, но лицо просияло. Девушка недоумённо вгляделась в меня, пытаясь отыскать в своих файлах объяснение такой эмоции.
– Твоими журналы русский, я так узнать – показала она, истолковав мою гримасу как недоумение. – Русский я уметь мало – учи не хотеть, – она улыбнулась. – Джулис меня имя.
– Виктор… Витя! – радостно ответил я. – Можешь по-английски, я понимаю.
– Do you live here? – спросила она, оглядывая мою холостяцкую однушку. – Твой жильё такой, мусорный? Я потом всё тут убирать, я уставать очень.
Она подтянула коленки к груди, свернувшись в клубок, плотнее укуталась одеялом. А я, подложив под её голову подушку, не осмеливался будить.
– Почему нас не искали? А вдруг я убил охранника… передоз там, или аллергия? – мучительно гадал я. Чёрт! Что же я натворил, влюблённый кретин! Надо собраться… иначе с ума сойду. Буду считать, что никто не умер – просто на меня не думают, мне ведь нечего делать в зоне доращивания образцов! Так же точно могут подозревать и Алексея, и Норимуру…этого в первую голову – у японцев, как я понимаю, свои тёрки с Джеком. Наверняка в лаборатории уже шуруют криминалисты из ФСБ, кровь охранника промоют, вены ему прокапают… Часа два у меня, похоже, есть форы.
Через некоторое время я почувствовал: нам пора собираться, спать совсем не следовало. Я занервничал. Когда же она очухается-то? Будить девушку не хотелось. Чтобы отвлечься, я в уме подсчитал заработок за период работы на Юхана – на карточке должна скопиться приличная сумма. Блин! А если карта заблокирована! Повышенная нервозность как всегда растравила у меня неуёмный жор и погнала к холодильнику. Подкрепившись остатками торта, я подождал ещё немного. Поёрзал на стуле рядом со спящей Джулис, заглянул ей в лицо. Она срубилась основательно и, похоже, надолго – в мёртвый сон, тяжёлую пелену которого ничем не удастся снять. Вот когда я пожалел, что не держу дома мощной стимулирующей химии! Не кофе же ей вливать в ухо! Смех!
Время реально поджимало, с каждой минутой на душе становилось тревожней. С остервенением я продолжал сжимать в руках телефон, и готов был задушить его – дабы тот ни в коем случае не зазвенел, высветив нежелательные имена.
– Джулис… – погладил я девушку по щеке, тёплой, точно розовый мрамор. Потрогал холодный нос… когда мой Барсик болел, то нос у него был тёплый, почти горячий… успокоился. – Джу…
