Виктор Иванов - Вернуть глаза
Он снова закурил и начал успокаиваться. Собственно, чего беспокоиться? Там есть и кому думать, и кому охранять. Не все же сейчас дрыхнут!
Петр Иванович погасил сигарету и пошел в спальню.
— …Какие к черту глаза? — буркнул сонный сержантский голос. — Что вы сговорились, что ли, среди ночи звонить?
— Собачьи.
— Ну, и что эти глаза делают?
— На меня смотрят, — неуверенно ответил Сергей, поглядывая в сторону свалки. Ему показалось, огоньков стало больше.
— Тоже мне, красавица, засмущалась! — рассердился начальник караула. — Смотрят на него, видите ли! Придет разводящий и разберется, что там за глаза! — Сержант бросил трубку.
Сергей хмыкнул, поправил ремень автомата, висевшего за спиной и посмотрел на городское зарево. Вздохнул: нет, не светит ему увольнительная! Спиной он буквально чувствовал сотни собачьих взглядов. И боялся обернуться. Смутное ощущение опасности нарастало, заполняло сердце. Мысленно выругался: чего распаниковался? Пулемет, автомат, гранаты есть попробуй, возьми его!
Странный шорох заставил Сергея обернуться. Он направил прожектор и ахнул: все пространство вокруг было покрыто собаками. Они перебегали, группировались, уплотнялись. И все молча, без обычного поскуливания и повизгивания. Шла открытая подготовка к штурму. Но чего? Его вышки? Так пока они будут грызть металлические опоры, все здесь полягут. Землю рыть поздно, она уже застыла от первых морозов.
Сергей наблюдал и не мог решить: что делать? Звонить сержанту — опять облает. Стрелять — тоже вроде нет оснований. До ближайшей собаки полсотни метров. За такую стрельбу и под трибунал можно попасть. Оставалось ждать. Но там, в темноте ночи, события явно набирали ход. Странный тихий гул донесся до солдата. Нет, надо звонить, решил он и только шагнул к телефону, как гул смолк, послышались мощный шорох и треск.
И без прожектора было видно, как в сторону вышки начала движение какая-то темная масса. Сергей навел желтый луч: плотный, слитый ком собачьих тел бежал к стене, с каждой секундой набирая скорость. Собаки шли на таран!
Солдат бросился к пулемету, передернул затвор, подправил луч прожектора, чтобы удобней было целиться, повернул ствол. На все ушло несколько секунд, но их вполне хватило, чтобы собачий клин набрал скорость и ударил в бетонную плиту забора. Сотня слитых в едином порыве собачьих тел общим весом в несколько тонн оказалась хорошим тараном. Бетонную плиту потряс мощный удар. Она треснула и опрокинулась.
Треск падающего бетона совпал с треском пулеметной очереди. Фонтанчики пуль побежали к собачьей массе, рассекли ее. Но головная часть вырвалась наружу. На снег валились раздавленные и сплющенные силой удара о бетон тела. Визжали, катались по снегу раненные и покалеченные собаки, но те, кто уцелел, бросились вперед, в поле, в ту сторону, где робко и беззащитно горели огоньки ближайшей деревни.
Только сейчас Сергей понял, какую ошибку совершил, не решившись стрелять по собачьей стае. Он перенес пулеметный огонь вперед, пытаясь задержать прорвавшуюся стаю до подхода помощи.
Пулеметные очереди взрывали снежный покров вперемежку с черноземом. Несколько псов кувыркнулись на бегу, закрутились на месте. Но ночь сильно мешала точной стрельбе, и солдат понял: прорвались.
Он перенес огонь на пролом, чтобы остановить остальных.
А деревня спала. Бодрствовал только сторож на ферме, где коровы не спеша пережевывали остатки вечерней трапезы. Кое-кто из животных делал это лежа, философски посматривая на соседок.
Дед Ефим поправил сползающий ремень ружья и вышел из коровника на улицу. Небо было темным, облачным, без звезд. Только мерцало зарево за лесом, там бьет город. А впереди ползала маленькая желтая полоска — луч прожектора на свалке. К появлению собак дед Ефим отнесся философски: все на земле твари божьи и потому имеют право на существование и пропитание. А уж над причинами их появления и вовсе не задумывался.
Треск пулеметных очередей словно хлыстом ударил сторожа. Он вздрогнул, вгляделся в сторону свалки. Заметался прожекторный луч, длинными очередями строчил пулемет.
— Ого! — дед Ефим снял с плеча ружье, взял наперевес. — Большой бой идет.
Похоже, стрельбу услышали в деревне, расположенной от фермы в нескольких сотнях метров. Стали зажигаться окна. Послышались далекие мужские голоса. Сторож осмотрелся, на всякий случай подпер бревном ворота в коровник, потом во второй. Постоял, подумал, покачал головой:
— Надо бы изнутри тоже запереть. Береженого бог бережет.
Через боковую дверь зашел в коровник, запер ее на засов и пошел мимо дремлющих и жующих коров. И вдруг услышал отдаленный лай, хриплый, злобный, совсем не похожий на тявканье деревенских собак.
— Ах, мать честная, прорвались-таки!
Дед Ефим зашагал побыстрее, но только подошел к воротам, как снаружи совсем рядом послышался рык, визг, тявканье. Это добежала до коровника первая группа бронепсов. Они с разбегу бросились на ворота, но лишь покачали их. Снова удар, и снова безрезультатно: ворота открывались наружу, и открыть их внутрь было почти невозможно.
Коровы наконец сообразили, что творится за стенами фермы. Повскакивали на ноги, тревожно замычали, заревели, чем еще сильнее возбудили собак. Из темноты выбегали все новые и новые группы бронепсов. Звери снова начали группироваться для совместного удара.
Дед Ефим стоял и не знал, что предпринять. Вся надежда на то, что ворота продержатся до подхода помощи. Деревня-то рядом, мужикам сюда добежать — раз плюнуть.
Ком из трех десятков псов мощно и сильно ударил в ворота. Послышался треск, часть досок проломилась внутрь, часть вылетела. Передовые собаки, смятые ударом, застряли в проломе. Одна свалилась на землю, начала изгибаться, скулить, визжать. Дед Ефим не раздумывая разрядил в нее заряд «волчьей дроби». Дробь разбила голову и морду собаки. Сторож начал торопливо перезаряжать ружье.
А собаки снова отошли, усилились новыми бронепсами и опять пошли на таран. Они были голодны, и потому всему живому, что попадалось на пути, рассчитывать на пощаду не приходилось.
Караульный БТР прибыл через десять минут после прорыва. Мощный рокот крупнокалиберного пулемета в обрамлении россыпи автоматных очередей словно поставил финальную точку в первой части этой истории. Свинцовый ливень преградил дорогу через пролом остальным собакам и разогнал их по свалке.
К месту прорыва подошли еще два бронетранспортера и автомобили с солдатами. После короткого совещания, командир дежурного взвода оставил на охране пролома пятерых солдат с ручным пулеметом и гранатометом. Два БТРа и грузовик ринулись в погоню по следу прорвавшихся собак.
