Ходжиакбар Шайхов - Пламя
- Отлично! Так и сделаем.
Он прошел в комнату связи.
Настроив приборы на нужную волну, Эркин вызвал базу и попросил соединить его с информатором.
Тотчас же послышался щелчок, и металлический голос заверещал:
- Информатор "Верга" вас слушает.
- Вот что, приятель! Подскажи мне, будь добр, что говорит медицина о склонности человека к длительному созерцанию огня. Я понятно выразился?
- Я понял, - отчеканил информатор, - отвечу через десять секунд.
Не успел Эркин поудобнее устроиться в кресле, как вновь раздался голос информатора:
- Психическое заболевание... Влечение... Расстройство... Влечение это стремление к удовлетворению потребностей... Возникает на базе безусловных рефлексов... В патологии влечений выделяют импульсивные влечения - внезапно возникающие, непреодолимые, всецело овладевающие рассудком. Среди них различают: дромоманию, клептоманию, пироманию...
- Стоп! Давай о пиромании.
- Пиромания... периодически наступающее непреодолимое влечение к поджогам... которые не носят умышленного... злонамеренного характера...
- Ясно. Теперь расскажи, дружок, мне поподробнее, как возникает пиромания.
Последовала пауза, и тут в наступившей внезапно тишине Эркин явственно услышал чье-то дыхание. За дверью стояли. Он встал... Тотчас же послышались быстрые удаляющиеся шаги. Он выглянул в зал. Юлия уже стояла у окна, глядя на горы. Больше в зале никого не было.
Он вернулся к информатору.
XI
Фархад лежал на диване в своей комнате. На ногах - повязка, на щеке квадратики пластыря.
- Как ваше самочувствие? - наклонился к нему Эркин.
- Жаловаться не на что. - Фархад поднялся и сел на диване. Несколько царапин, легкие ожоги. Мне сделали втирание и электромассаж, так что скоро все заживет.
- Ну, отлично. - Эркин с минуту помолчал, затем произнес, глядя испытующе на пострадавшего: - Честно говоря, вы меня сегодня здорово перепугали.
Фархад улыбнулся:
- Да я и сам перепугался не на шутку, когда вспомнил, что в горящем доме осталась Вергея. Что было бы с Хаятом, если бы растение сгорело?
- А что было бы с Хаятом, если бы сгорели вы?
- Ну, я в огне не горю, - вновь улыбнулся Фархад.
- Скажите, а вы случайно не задавались вопросом, отчего загорелся дом?
- Представьте, только об этом и думаю.
- И к какому же выводу пришли?
Фархад пристально посмотрел на Эркина и спросил:
- А почему это вас так интересует?
- По-моему, это интересует каждого, кто был здесь во время пожара.
- Но вы первый и единственный, кто задал мне подобный вопрос.
- Не только вам.
- Ну, и как же вам отвечали другие?
- Весьма неопределенно.
- Да, - протянул Фархад. - Боюсь, что и я не внесу особой ясности. Скажу лишь одно: если кто-то решил, что дом поджег Хосе, то это явная чепуха.
- Согласен с вами. Несмотря на наличие у Хосе признаков пиромании...
- Пиромании? С чего вы решили, что у него пиромания? Вы медик? Вы осведомлены об этой болезни? - Фархад так и забросал Эркина вопросами.
- Я не медик, но... разве это не так?
- Пиромания, как правило, врожденный недуг. А вы спросите у тех, кто знал Хосе до Верги, тянуло ли его когда-нибудь к огню?
- Значит, эта страсть у него появилась только здесь?
- Да.
- Сразу же после прилета?
- Н-не помню...
- И эта страсть появилась только у него? У него одного?
- Как вы уже успели, видимо, заметить - да.
- И вас это не удивляет? Вы не ищете причины недуга? Ведь вы врач.
Фархад улыбнулся. Разговаривая с Эркином, он почему-то все время едва заметно улыбался, словно бы ему были известны все тайны шахты номер семнадцать.
- Эркин, вы горячитесь совершенно напрасно. Вот вы сказали, что пишете детективы, так?
- Допустим.
- Почему вы их пишете? Ведь вы не писатель? Что же, мне лечить вас? Точно так же и Хосе. Чем его занятие хуже вашего? Вы развиваете воображение, а Хосе нашел возможность сосредоточиваться. Разве это в принципе не одно и то же? Почему же тогда свое занятие вы считаете нормальным, а увлечение Хосе - недугом? С такими взглядами можно далеко зайти.
- Ну, доктор, это вы уже хватили через край!
Фархад рассмеялся:
- Но ведь и вы хватили через край, решив, что Хосе поджег дом. А между тем это не так. Хосе - безобиднейший из всех известных мне людей. Что из того, что натура у него увлекающаяся и непостоянная? Вчера он горел желанием проникнуть в мир старинного танца, сегодня он изучает историю, а завтра займется геологией. Я считаю, увлечение игрой пламени - очередная его причуда.
- Значит, Хосе здесь ни при чем?
- Абсолютно.
- Тогда что же случилось с домом?
В ответ Фархад только пожал плечами:
- Кто знает!
Эркин собирался было еще кое о чем спросить, но Фархад поднес руку ко лбу, потер переносицу.
- Эркин, вы меня простите, но за минуту до вашего прихода я принял снотворное, и оно, кажется, начало уже действовать. Так и клонит ко сну. Разговор у нас с вами интересный, но, боюсь, поддерживать его я уже не в силах. Приходите через три-четыре часа. Я буду к вашим услугам. - С этими словами он лег на диван и закрыл глаза.
XII
По уже знакомой ложбинке Эркин подошел к шахте. Хосе давно с нетерпением ждал его.
- Как хорошо, что вы пришли! - торопливо стаскивая с себя скафандр, повторял Хосе. - Пойдем?
- А далеко нужно идти?
- Не очень. Только перебраться через хребет.
- А шахту оставим без присмотра?
- Ничего с ней не сделается. Идемте.
Хосе повел Эркина по ложбинке к жилому городку. Однако метров через сто остановился.
- Следуйте за мной. Я буду идти первым, показывать дорогу.
Только что наступила светлая вергийская ночь. Лохматые красные тучи плавали в небе, как огромные светильники. Их отблеск ложился на оранжевые скалы. Горные зубцы хорошо вырисовывались на фоне светлого неба, но тень от скал была густой, скрадывающей предметы.
Видимо, Хосе хорошо знал дорогу, так как свободно ориентировался, оказавшись в тени. В этом месте в сплошной стене скал виднелась небольшая расщелина. Скалы здесь были высотой метров двадцать. По расщелине можно было взобраться на их вершину.
Хосе уверенно перепрыгивал с камня на камень. Эркин не отставал. Он успел заметить, что в некоторых местах в скале вырублены ступеньки. Видимо, этим путем пользовались довольно часто.
Подъем был крутым, но сравнительно безопасным.
Минут через десять они поднялись на вершину гряды.
Грунт под ногами казался темно-рубиновым, как гаснущие угли костра.
Отсюда, с двадцатиметровой высоты, хорошо были видны огни коттеджей. А за площадкой, на которой стояли сейчас космонавты, тянулась целая горная страна, молчаливая, глухая, темная. Скалы стояли там не сплошной стеной, а были словно насажены друг на друга. Их острые пики, светлые и высокие, походили на густой сосновый лес. Основание же скал утопало в непроглядной тени.
