Юрий Медведев - Куда спешишь, муравей
И прибор, только не огорчайся, ради бога, подтвердил мою правоту в нашем споре. Все твои гравейросы-гравестосы - красивая несуразица. Голосеев снова потряс коробкой, как триумфатор сверкающим скипетром из слоновой кости. - Я вчера проявил и только что прокрутил на мониторе. Нет, не разгуливает по канату размалеванная пташечка. Чудес, как я тебе постоянно твержу, не бывает. Она привязана к кольцу, в кольцо продет канат, и ее тянут веревкой от башни к башне.
А чтобы богиня не крутилась, на кольце сооружена удавка, как у воздушного змея. И заметь, фантазер, едва она долетает, ха-ха, долетает, значит, до башни, как сразу же неведомые силы ослабляют канат, приспускают его в пропасть. И все шито-крыто.
- Вечно ты меня разыгрываешь. Но на этот раз ничего не выйдет, отважный пожиратель куй, - сказал я.
- Прошу к монитору, победитель. - Голосеев присел и галантно показал рукою на дверь: - Прошу.
Убедишься собственными глазами, кто кого разыгрывает. Кстати, когда мы приплывем, я собираюсь показать пленку знакомым телевизионщикам. Очевидное - невероятное! Сенсацию трахнем на всю державу!
- Ты умница, Голосеев, - сказал я как можно спокойней, потому что уже разбухал от беспричинной злости. - Ты настоящий естествоиспытатель. Из тех, кто сдирает кожу с живых лягушек, рефлексы созерцает.
А как же иначе распутать тайну живой материи? Режь, кромсай, зверствуй! Но берегись, несчастный натурфилософ, ер величество тайна мстит за насильственные забавы в ее владениях. Даже тому, кто лучше прочих проходит повороты в горах,
Голосеев расплылся в улыбке до ушей.
- Насчет мести загнул ты здорово. А поощряет ее величество небось только за высокопарные выражения?
- Тогда считай поощрением угрозу гибели на линии света и тьмы, подумав, сказал я. - Не забыл? Всякому, кто узнает тайну Властительницы Лунного Огня.
- Ты обрисовал нечетко контуры призрака, фантазер. Кондрашка должна хватить нечестивца не просто на подступах к вечным снегам, но обязательно в ночь лунного затмения. Сочетание, скажу тебе, редкостное для обитателя равнин. Так что у меня неплохие шансы увеличить количество долгожителей. Вместе с тобою, фантазер. Если не больше прочих рисковать на поворотах.
- Ладно, долгожительствуй, - сказал я. - А мне оставь пленку. Я хочу прокрутить ее один. Без твоих пространных комментариев. Если не возражаешь. И больше не зови меня фантазером. Поднадоело.
Он положил коробку на столик, пожал плечами, ушел.
Иллюминатор заволакивала чернильная темь.
На двух островах, загораживающих гавань Кальяо от свирепых океанских волн, вспыхивали дрожащие огни.
Я взял коробку и поднялся на палубу.
Потрепанный, изрядно побитый "Перун" был надежно прикреплен тросиками к стойкам. Ничего, железный скакун, думал я, восседающие в колесницах наведут на тебя лоск за долгий путь на север.
В кабине, чтобы не привлекать лишнего внимания, я поляризовал стекла на полное внутреннее отражение.
Теперь я остался один на один с проклятой коробкой.
Необъяснимо, но главное, что я вынес из рассказа Виктора, - это чувство стыда, как если бы сегодня я случайно подслушал, что соперники еще перед началом гонки условились - в силу неведомых мне причин нарочно уступить первенство именно "Перуну", так что все наши тактические ухищрения были напрасной тратой сил и нервов. Ситуация хотя и нереальная, но угнетающая.
Угнетающая прежде всего невозможностью что-либо изменить. Комедия окончена. Упал занавес. Театр пуст.
Крысы скребутся под сценой.
Я достал пленку, заправил в монитор и уже потянулся включать, но рука остановилась на полпути.
А зачем мне это? Чтобы убедиться, что Голосеев прав? Но в чем его правота? В том, что лунное чудо подчинено неодолимым законам земной механики? Но зачем мне знать до конца, по какому - железной или алмазной твердости - закону днем и ночью, стаями и в одиночку тянутся в высях над океанами перелетные птицы? Зачем мне знать до конца, почему в детстве, когда мы переехали из деревни в город и не взяли с собою собаку Нерку, она прибежала к нам спустя неделю, отмахав по осенней тайге свыше шестисот километров? Почему в ночь перед последним экзаменом в Автоакадемпю, когда все висело на волоске, мне приснился мой билет со всеми тремя вопросами, и я вытянул наутро именно его? Почему иногда, особенно в лунные ночи, я предчувствую не только извивы и уклоны любой дороги, но и встречные машины за поворотом, за холмом, и не только машины - любые препятствия?
А что, если странные, загадочные, не до конца распознаваемые явления тоже неотъемлемая часть мировой жизни? Подобно тому как обязательная странность в пропорциях пленительной красоты - частица самой красоты? Может быть, огни космических цивилизаций тогда и гаснут - одни, задуваемые атомными смерчами, другие, стиснутые рациональным бесплодием, когда в них, наконец умирает последняя тайна. Как умирает деревенский дом, покинутый всеми обитателями. Как умирает человек, изгнавший из сердца чудо сострадания и любви...
Я вложил пленку в коробку, вылез из кабины, прошел на безлюдную корму, свесился через перила, разжал пальцы. Плеска внизу я даже не услышал. Что ж, покойся на дне Тихого океана, оскверненная тень Лунной Девы. Пусть все также летит над пропастью Властительница Лунного Огня! Да не опустеет твой дом, Человече!
На другой день я улетел первым самолетом на Кубу, а оттуда - в Москву. Голосеев так и не поверил, что я утопил пленку, даже не просмотрев. Я оставил ему на прощание собственный перевод одной статьи из какого-то затертого журнала. Чтобы сдирателю живой кожи было о чем поразмышлять, созерцая в инфрапанораму одиноких альбатросов над ночным враждебным океаном.
Статья была озаглавлена:
Таинственные силы Луны
"Силы притяжения между Землей и Луной весьма значительны, поскольку оба небесных тела обладают сравнительно большими массами, а расстояние между ними по космическим масштабам невелико.
Словно исполинский магнит, Луна притягивает к себе воды Мирового океана, образуя на его поверхности целую водяную гору. На многих побережьях, и прежде всего в закрытых бухтах северо-западных штатов США, приливная волна достигает высоты 20 метров. У побережья французской Бретани разница в уровне прилива и отлива столь значительна, что силы гравитации приводят в действие большую гидроэлектростанцию.
Однако лунному притяжению подвержены не только океаны, но и континенты. Установлено, что под влиянием Луны они поднимаются или опускаются в пределах 23 сантиметров. Неудивительно, что подобные перемещения могут вызывать катастрофические разрушения в тех местах, где земная кора напряжена.
