Артур Макгваер - Пришелец
Так вот, Матвей Бронштейн, радиация помимо прямого отравления организма свободными радикалами может ещё через повреждение наследственного вещества вызывать… РАК! То, чем я заболел было. И подозреваю, моя отработка на «Маяке» тут причиной. Хотя су. и отбрехивались так, что и я было им поверил. Ты знаешь, Матвей, что до начала «атомной эры», на Земле средний уровень радиации, кстати, надо бы тут его измерить, раз я в «доядерной эпохе», не превышал пяти микрорентген в час?! А после начала индустриального освоения атомной энергии, после испытания атомных бомб и утечек с заводов по переработке облучённого топлива, вырос в три-четыре раза?!! Рак кстати, у нас очень часто встречается. Правда тут не только радиация от искусственно созданных радиоактивных веществ постаралась. Тут и химическое производство добавило. И возможно, биологическое тож…
Матвей Бронштейн подавленно молчал. В его сознании был шок от откровений Макарова. Затем, зацепившись мыслью за одну из реплик Макарова, Бронштейн спросил:
— «Атомная бомба»? — что это?!
— А это, Митя, то, чего следовало бы ожидать, после раскрытия способа получения энергии атомных ядер. Ультрамощное взрывное устройство. Чья мощь исчисляется тысячами тонн тротила, даже не так — десятками тысяч тонн, а также сотнями и миллионами.
Вновь Матвей Бронштейн надолго замолчал, шокированный, переваривая услышанную информацию.
Макаров же продолжил:
— И с мирным атомом не всё в порядке. Понастроили в мире атомных станций, соблазнённые «дешёвой энергией», а как реалии вскрылись — прослезились. Недешёвая она, ядерная энергия, оказалась. После учёта сумм, необходимых на захоронение «трансмутаторного огарка», что остаётся после переработки выгружённого из ядерных реакторов — «атомных печей», топлива в виде выделенных из него вновь возникших искусственных радиоактивных веществ. А особливо, после ядерных катастроф, возможность которых неустранимо заложена в саму концепцию ядерной энергией. Ведь после отработки ядерное топливо ещё годы излучает тепла столько, что если его не охлаждать, то возможен пожар и разброс радиоактивных веществ. Как всегда водиться, в погоне за прибылью, и не только в «буржуйских странах», но и у нас, надёжность станций завысили. Мол, крупная авария возможна на станции не чаще чем раз в десять миллионов лет, от любой причины. Ага. За семьдесят лет, что прошли с начала строительства первых атомных станций, крупных и катастрофических аварий случилось ДОХРЕНА! Достаточно, чтобы считать надёжность станций раз в тысячу ниже. Особенно отличились наш Чернобыль и Фукусима у японцев. В мои двадцатые даже сняли анимешку про аварию на Фукусиме — «Фукусима а-ре-ре, или притча о пяти порванных подгузниках». Прикольный и поучительный мувик. Про «ядерного мальчика», под которым подразумевается атомная станция, о шести попах аж! который так хотел пукнуть, что порвал целых пять бетонных! о, как! подгузников.
Мультфильм, что показал Бронштейну Макаров, немного развеселил того. Но повествование о Чернобыле вновь нагнало мрачного настроения.
— Что-нибудь хорошее у Вас там было?
— Ну как же без этого, — отозвался Макаров. Зелёная революция, хотя тоже не без проблем, накормила впервые за историю человечества досыта большинство людей в мире. Есть успехи в медицине, и других важных для простого человека науках. Хотя тут тоже не без проблем…
— Знаешь, что, Макаров, расскажи мне об астрономии, попросил Бронштейн, подняв голову к небу и всмотревшись в призрачный рисунок Млечного Пути. Уж эта-то наука далека от земных дел.
— Астрономия. Действительно. Хотя астрономы тоже отличились, правда как «диджеи», запугивали народ Земли падающими с неба астероидами…
— И тут политика! — раздражённо подумал Бронштейн.
— Как же без неё, родимой! — усмехнулся Макаров. Нельзя жить в обществе и быть свободным от его условностей. Так что делай зарубку «на носу».
— В астрономии же произошла целая цепочка революций, в моё время. Начиная где-то с начала шестидесятых. Хотя уже сейчас назревают в этой древнейшей из наук крупные события. Вскоре, к концу этого десятилетия, Эдвин Хаббл, наблюдая за спектрами звёздных островов — галактик, обнаружит, что ВСЕ они, за исключением ближайших соседей Млечного Пути — Туманности Андромеды и карликовых Большого и Малого Магеллановых Облаков, удаляются от нас. Так будет найдено первое подтверждение теории «Большого Взрыва», по которой Вселенная имела начало!
Откровение Макарова захватило воображение Бронштейна.
— Над теорией ГЛОБАЛЬНО эволюционирующей Вселенной работает наш соотечественник — Фридман Александр Александрович. Кстати, нужно его предупредить, а то он в следующем году от тифа помереть может. Жаль мужика. Вот почему бы ему не открыть разбегание галактик? А? Тем более, что запас во времени до конца десятилетия у нас есть. Хотя с другой стороны — теория о начале Вселенной плохо согласуется с догмами «марксизма-ленинизма». Правда тут может помочь другой пряник — теория множественности вселенных.
— Множественности?! — изумился Бронштейн. Как это? Вселенная же одна!
— Вот так. Открыли у нас принципиальную возможность множественности мирозданий. Поскольку законы природы, оказывается, не единственно возможные, те, что мы знаем. А отсюда — каждому набору законов мироздания своя Вселенная!
Фактически получаем «сверхкоперниканскую» революцию в мировоззрении!
— Однако! А что ещё открыли?
— Планеты у других звёзд. Смешно, но если знать как, их можно было бы открыть уже сейчас, лишь слегка модернизировав существующие телескопы.
— Как это? Планеты же в миллиарды раз слабее освещающих их звёзд и совершенно теряются в их свете! Я читал, что для непосредственного наблюдения планеты у другой звезды, даже самой ближайшей, нужен телескоп с диаметром зеркала не менее двухсот метров!
— Смешно, но это не так. Вспомни общую теорию относительности, и вытекающую из неё возможность существования «гравитационных линз». Прохождения планет по дискам звёзд. Кстати, этот метод настолько чувствителен, что при его помощи открыли планету в другой галактике — Туманности Андромеды. Ещё можно упомянуть метод лучевых скоростей, но он не подойдет, ибо без компьютеров для обработки массивов спектрограмм и чрезвычайно чувствительных спектрографов, способных улавливать изменения в спектре от крайне малых изменений в скорости движения звезды, этот метод нереализуем.
— Я знаю ещё об одном методе, — решил показать, что он не полный невежда в астрономии, Бронштейн. Астрометрический метод. При его помощи открыли спутник Сириуса — белый карлик Сириус B.
