Теодор Старджон - Скальпель Оккама
— Да, именно. Либо мы его сейчас сожжем и обо всем забудем, либо вызовем сюда все правление и батальон ученых. Или перепугаем до смерти все население Земли — для этого достаточно просто вызвать сюда репортеров. Вот это и надо вам решить. Меня лично тревожат более широкие проблемы.
— Да?
— Зачем он здесь появился? Что успел сделать? Чего добивался?..
— Продолжайте, пожалуйста, — сказал Уилер, и в его голосе впервые прозвучало нечто похожее на неуверенность. — У вас было хоть немного времени обдумать все это, а я… — И он беспомощно развел руками.
— Я вас вполне понимаю, — мягко сказал Карл. — До этого момента я выступал наподобие платного лектора. Не собираюсь приводить вас в смущение комплиментами, но скажу: вряд ли найдется другой человек на свете, который смог бы проглотить все это так спокойно, как вы… Итак, что же дальше? В математике есть метод построения графиков. Вы ставите в системе координат точку, отмечая этим значение определенной величины. Когда вы получаете другие значения, вы ставите вторую точку, затем третью. Располагая тремя точками и соединив их между собой линией, мы можем построить отрезок кривой. Лучше, конечно, когда точек больше, но трех уже достаточно. Построенная нами кривая обладает определенными характеристиками, и мы вправе продлить ее несколько дальше в предположении, что последующие данные подтвердят правильность нашего прогноза.
— Экстраполяция.
— Совершенно верно. Так вот, по оси икс будем откладывать рост богатства нашего покойного босса, а по оси игрек — время. Кривая, которую мы получим, характеризует рост его богатства во времени, то есть рост его влияния.
— Она получится весьма крутой.
— Да, ведь прошло больше тридцати лет, — ответил Карл. — А теперь на этот график наложим другую кривую: изменения в состоянии среды обитания человека за те же тридцать лет. — Он поднял руку, как бы предупреждая возражение. — Нет, я не буду читать вам лекцию по экологии. Назовем это просто изменениями. Скажем так: повышение средней температуры в результате накопления углекислого газа в атмосфере и так называемого тепличного эффекта. Вычертим кривую. Содержание тяжелых металлов, ртути и лития в органических тканях. Еще одна кривая. Затем построим кривые по хлористым углеводородам, по разрастанию водорослей под воздействием фосфатов, по частотности сердечно-сосудистых заболеваний… и наложим все эти кривые на тот же график.
— Я вижу, куда вы клоните, но такие статистические упражнения требуют осторожности. Не то, чего доброго, можно обнаружить зависимость роста дорожных происшествий от увеличения потребления алюминиевых банок и детских булавок с пластиковыми головками.
— Сколько угодно. Но я, кажется, избежал этой ловушки. Я просто хочу найти логичные ответы на два вопроса. Мне хочется найти объяснение некой весьма нелогичной ситуации. Первый вопрос такой: если все перемены на нашей планете результат беспечности, то есть явления более или менее стихийного, почему же тогда беспечность идет обязательно во вред, а не на пользу среде, окружающей нас? Нет, нет, я обещал — никаких лекций по экологии! Спрошу иначе: почему вся эта беспечность помогает не сохранению среды, а именно переменам в ней? Теперь второй вопрос: каково направление этих перемен? Вы, конечно, читали абстрактные мудрствования насчет «планетарной инженерии» — переделки других планет, чтобы приспособить их для жизни людей. А если предположить, что нашу Землю другие существа пытаются приспособить для себя? Скажем, им нужно больше воды и они хотят растопить полярные ледовые массивы с помощью тепличного эффекта? Хотят увеличить содержание окислов серы и уничтожить все формы морской жизни — от планктона до китов? Сократить численность человечества с помощью рака, эмфиземы легких, инфарктов и даже войн?
Оба, не сговариваясь, взглянули на безжизненное лицо лежавшего в гробу.
— Прикиньте только, — тихо сказал Карл, — чем он занимался: уголь, нефть, нефтехимия, пищевая промышленность, рекламное дело — все это либо само изменяет среду, либо помогает тем, кто ее изменяет…
— Я вижу, вы не очень-то и вините его за это.
— Конечно. У него нашлись миллионы добровольных помощников.
— Но вы же не думаете, что он хотел искалечить целую планету только ради того, чтобы ему, ему одному, было удобно жить на ней?
— Нет, не думаю. Тут мы подошли к главному, о чем я хочу сказать. Я не знаю, есть ли на Земле еще такие существа, как он и Эпстайн, но могу предположить: если происходящие сейчас перемены продолжатся и даже ускорятся, то мы можем ждать множество таких гостей.
— Чего же вы хотите? — спросил Уилер. — Мобилизовать человечество на борьбу против захватчиков?
— Ничего подобного. Я бы только медленно и без шумихи дал обратный ход всем переменам. Если наша планета в своем естественном состоянии непригодна для них, я постарался бы и сохранить ее такой. Не думаю, что нам придется изгонять их. Они просто не придут…
— Или попробуют добиться своего другим путем.
— Вряд ли, — сказал Карл. — Если бы они надеялись, что эскадры космических кораблей и всякие там супербомбы помогут им, они бы так и сделали. Нет, у них свой метод, и, если он у нас не привел к успеху, они будут искать другую планету.
Уилер принялся сосредоточенно пощипывать нижнюю губу.
— Для этого ведь не так много нужно: ясное понимание цели, побольше денег и умная голова, чтобы с толком и прибылью пустить их в дело. Если понадобится, они даже могут выстроить жизнь любого человека по определенному сценарию и тем самым сформировать именно такую личность, какая им нужна.
И, не дав Уилеру ответить, Карл поднял кверху скальпель.
— Я попрошу вас сделать для меня одну вещь, — сказал он резко, с совсем иной, повелительной интонацией, типичной скорее для Уилера. — Я хочу, чтобы это сделали вы, потому что мне противно, черт побери, оставаться единственным человеком на свете, на чью долю выпало такое.
Наклонившись над изголовьем, он сделал поперечный разрез по верхней границе лба трупа от виска до виска. Затем, упершись локтями в боковые стенки гроба и сжав скальпель обеими руками, проделал надрез, от середины лба по переносице, носу, губам и подбородку до самого горла.
Распрямившись, он приказал:
— Положите руки на его щеки.
Уилер нахмурился на мгновение, помедлил — с ним уже давненько никто так не разговаривал! — и повиновался.
— Теперь прижмите ладони и сдвиньте руки.
Надрез слегка расширился, и вдруг кожа под руками подалась и легко соскользнула вниз. От неожиданности Уилер чуть не упал грудью на гроб, и лицо его оказалось в нескольких дюймах от страшного освежеванного лица трупа.
