Иван Ефремов - Румбы фантастики. 1989 год
Работа на рудниках, как известно, весьма утомительна, и поэтому флот Арихалька — так звался тот чудесный остров — флот Арихалька время от времени выходил на поиски новых рабов. Иногда эти поиски были краткими и успешными, но порой случалось и такое, что слухи обгоняли корабли, и тогда берега становились пустынными на много дней пути вперед и уводили флот в такие пугающе дальние дали, что появлялась прямая опасность падения с земного диска. Однако не было еще такого похода, чтобы корабли Арихалька вернулись ни с чем, и поэтому работы на арихальковых рудниках никогда не прекращались. Трижды два и один главный счет отборных и покорных рабов все глубже и глубже уходил под землю. А город богател.
Нетрудно догадаться, что соседи и не помышляли нападать на счастливый и величественный город — ведь его армия и флот были непобедимы. Да и сам арихальк приносил достаток и блаженство лишь урожденным островитянам, а для всех прочих, варваров и чужеземцев, он был не более чем бесполезным песком или илом.
Как я уже говорил, арихальк произрастал в земле, на большой глубине. Был он прозрачен как хрусталь и податлив как воск. Но если по нему ударить, арихальк тотчас же темнел и становился крепок и тверд. При нагревании он тучнел и оказывался съедобен, а при вымачивании в проточной воде расслаивался на волокна и вязался узлом.
Тут к месту будет вспомнить и легенду о первом арихальке. А было это так. Во времена предположительно Второй Династии один островитянин, простой хлебороб, вдруг заметил, что на его поле появился какой-то диковинный камень — прозрачный и теплый. Кроме того, этот камень заметно, с каждым днем становился все выше и шире, начал мешать посевам. Тогда островитянин выкорчевал его… Да-да, именно выкорчевал, потому что от камня тянулись тонкие прозрачные корни… Выкорчевал и принес домой. Там он безо всякого труда отколол от камня половину — и увидел, что в руках у него кусок бронзы. Пока островитянин думал, что бы это значило, его жена подобрала благоухающие осколки и сварила из них густую и сытную похлебку. Тогда оставшийся камень засолили впрок, а сам островитянин вернулся в поле и принялся рыть глубокую яму…
Вот так, говорят, и начались арихальковые рудники. Хотя это, скорее, неправда. Но зато несомненная правда заключалась в том, что прозрачный теплый арихальк рос все-таки не так быстро, как того требовали нужды многочисленных жителей острова, и поэтому рудники по его добыче с каждым годом становились все глубже и глубже. Да и как иначе? Питье из арихалька, еда из арихалька. Одежда, подковы, манускрипты, погремушки, катапульты, кнуты…
Усталый человек поднялся с трона и подошел к окну. Везде, куда ни глянь, то есть до самого моря, а кое-где уже и по морю раскинулся великий город Арихальк, построенный из арихалька. Время было вечернее, и горожане отдыхали от умеренных трудов, а у входа в гавань вспыхнул арихальковым светом маяк. Горел он для того, чтобы отпугивать Бородатого Змея и одновременно с тем заманивать доверчивых варваров — арихальковые рудники, как я уже говорил, в те годы непрестанно расширялись.
А если они — рудники — вдруг иссякнут?
Усталый человек отвернулся от окна и посмотрел на еще крепкого и жилистого старика, одетого в темно-серый хитон из грубо-тканого арихалька. Старик сидел на массивной скамье у стены и болезненно щурил свои маленькие черные глаза. Он, как и всякий колдун, чурался солнечного света, зато, как говорят, отменно видел в темноте. Их сотни, этих непонятных, добровольно ушедших под землю упрямцев. Но, как говорится, каждый волен в выборе своей судьбы. Тем более, что колдуны необходимы острову.
Как я уже упоминал, работа на арихальковых рудниках была весьма трудна и изнурительна. Рабов, и тех ежевечерне поднимали наверх, чтобы они могли увидеть небо и хоть немного отдохнуть, лежа вповалку на траве. А колдунам даже этого не было нужно — они порой целыми годами не выходили из подземных штолен. Что их там держало, колдуны не могли объяснить. Быть может, колдовство — это болезнь? Возможно, но тогда эта болезнь весьма полезная — ведь колуны стерегли арихальк. Да-да, не удивляйтесь; арихальк уже не раз пытался скрыться, уйти от людей. Происходило это так: ночами, лишь только рудники пустели и в них становилось тихо, как арихальк сразу начинал беспокойно трещать, пласты его коробились, вздымались — и штольни рушились, колодцы заваливались и, тем самым, доступ к арихальковым пластам надежно преграждался. Но если и после окончания работ кто-то оставался в руднике, если всю ночь волшебный камень слышал рядом чье-то дыхание и ощущал, что рядом с ним, живым, есть еще одно живое существо, то он не уходил. Арихальк не желал быть убийцей — по крайней мере, так это объясняли колдуны, — а лишь стонал, что было к непогоде, или шептал далеким непонятным голосом.
Вот так теперь и этот, на скамье, едва заметно шевелит губами — как будто он один в пустынной галерее, и он сторожит арихальк. Сейчас-то старика почитай что не слышно, зато всего лишь час назад…
Колдун сказал, что арихальк умирает — его будто осталось слишком мало, он будто очень ослабел, и поэтому расти ему, такому, с каждым днем становится все трудней и трудней. Так что пора, так утверждал колдун, пока не поздно прекратить добычу арихалька. Мало того, нужно немедленно покинуть рудники — всем, и рабам, и колдунам. Как только это будет сделано, штольни немедленно рухнут, рудники завалятся, и арихальк спасется, и это, с жаром утверждал колдун, будет весьма и весьма справедливо, ведь арихальк…
Смешной, глупый старик, с раздражением думал правитель. Мир изменить нельзя. Ну и оставим рудники, ну и спасется арихальк, а дальше что? А то: пройдет еще пять, десять лет… Да пусть даже пройдут столетия — и все равно когда-нибудь один из землепашцев вдруг увидит, что у него на поле появился диковинный прозрачный камень, удивится — и все начнется сначала! Но это будет еще очень и очень нескоро. А вот зато прямо сейчас, стоит только им лишиться рудников, как остров тут же обнищает, маяк погаснет, из моря выйдет Бородатый Змей…
Нет, ни за что! Тем более, что при желании усталый человек мог рассмеяться и сказать, что страхи колдуна беспочвенны, ибо на главном руднике, ближайшем ко дворцу, еще три месяца тому назад пробили толстый пласт псевдогранита и вышли на совсем другой, горячий арихальк. Да что горячий — мягкий, пышный, поднимающийся как тесто! Вот из него теперь и лепят эти сладкие душистые лепешки, вкусив которых воины сразу становятся значительно воинственней, рабы раболепней, мудрецы мудрей, а деспоты…
И тем не менее усталый человек молчал. Он был неразговорчив с теми, кто был ему неприятен.
