Юрий Нестеренко - Война миров – XXI
— Минуточку, — вмешался президент России. — Мне кажется, некоторые коллеги в очередной раз торопятся принять решение без должного учета мнения нашей страны.
— Напротиф, мы фас фнимательно слушайм, — сказали губы германского канцлера, в то время как ее глаза говорили иное: «Ох уж эти русские, вечно с ними сплошные проблемы!»
— Как вам, коллеги, хорошо известно, в тех государствах, которые вы не вполне корректно называете странами третьего мира, у России имеются существенные экономические интересы. Я бы сказал — весьма существенные. Утрата соответствующих рынков будет означать болезненные потери для российского бюджета.
— И что вы предлагаете? — осведомился итальянский премьер, совсем недавно принимавший российского главу с официальным визитом и позировавший в обнимку с ним перед телекамерами.
— По-моему, это очевидно. Если мы хотим принять консолидированное решение, оно должно предусматривать компенсацию наших потерь.
— О какой зумме идет речь? — предпочла сразу уточнить канцлер Германии.
— Поскольку наши потери не будут разовыми, то и разовая сумма не может нас устроить. Нам необходим новый стабильный источник дохода. Как вы слышали, марсиане готовы передать в распоряжение наших стран минеральные ресурсы тех территорий, где… они больше не потребуются. (Француз и итальянец довольно кивнули: наконец нашелся кто-то, кто решился назвать вслух этот деликатный, но очень веский аргумент.) К сожалению, для России как экспортера сырья это означает лишь дополнительные значительные убытки. Поэтому мы предлагаем решить обе проблемы разом, передав нашей стране право эксклюзивного контроля над 35 % освобождающихся месторождений.
— Это шантаж, мой дорогой друг, — широко улыбнулся итальянец.
— Это политика, мой дорогой друг, — в тон ему ответил россиянин.
— Это предложенье заслуживает обсужденья, — дипломатично изрек француз. — Конешно, тридцать пять — это нье реальное шисло, но если говорить, скажем, о пятнадцать…
— Вы хотите купить согласие России за два с половиной процента? Позволю себе напомнить, что моя страна остается одной из ведущих ядерных держав. И, хотя и является твердым сторонником мирных решений, способна в одиночку дать отпор любому агрессору.
— Как насчет фоземнадцати? — предложила фрау канцлер. — Что фы скажете, коллеги — можем мы предлёжить русским фоземнадцать?
— Двадцать пять, — твердо изрек президент России.
— Такие вопросы с наскока не решаются, — примирительно заметил итальянский премьер. — Здесь необходимы тщательные экономические расчеты, заключения экспертов, и только потом… Предлагаю пока что зафиксировать тот факт, что мы понимаем озабоченность нашего российского коллеги и готовы компенсировать потери его страны выделением дополнительной доли во вновь освобождающихся нефтегазовых месторождениях, а конкретный размер этой доли будет определен путем переговоров между сторонами…
— Разве я говорил только о нефтегазовых? В развивающихся странах немало и других полезных ископаемых.
— Имейте совесть, мой дорогой друг!
— Это слишком большая роскошь для политика, — улыбнулся российский президент. — Впрочем, моя страна всегда ценила мир и добрую волю выше наживы. Поэтому я согласен ограничиться углеводородами.
— Итак, разногласия преодолены? — радостно осведомился француз. — Значит, ми можем пойти к марсианскому послу и объявить…
— Нет.
Все обернулись в сторону президента США.
— Джордж… — пробормотал британский премьер.
— Нет, — повторил самый ненавидимый человек на Земле. — Я слушал, как далеко вы намерены зайти… и мне жаль, что я услышал то, что услышал. Я сам давно уже не бойскаут и понимаю, что такое политика… но есть вещи, на которые нельзя идти ни при каких обстоятельствах. Я знаю, недоброжелатели зовут меня мировым жандармом… может быть, и кто-то из вас употребляет этот оборот в кулуарах… что ж, настала пора вспомнить, что задача жандарма — не наказывать и не лишать свободы, а защищать невинных. Как президент страны, которая последовательно борется за свободу, демократию и права человека во всем мире, как христианин, как представитель человеческого вида, наконец… я не могу допустить, чтобы какие-то инопланетные ублюдки высасывали людей на завтрак, словно апельсины! И если помешать этому можно только ценой войны — что ж, мы будем воевать. Как сказал Рональд Рейган, есть вещи поважнее, чем мир. Разумеется, я очень рассчитываю на помощь наших союзников и партнеров. Но даже если никто не придет нам на помощь — Америка будет воевать в одиночку. За свободу и достоинство всех людей на земном шаре, а не только членов Восьмерки или НАТО. Да, я понимаю, что в результате этой войны, где нам, возможно, придется применить все имеющиеся виды оружия, многие из этих людей умрут. И в нашей стране, и за ее пределами. Но они, по крайней мере, умрут как люди, а не как кормовой скот. Мне нечего больше сказать, леди и джентльмены.
Повисла пауза. Первым нарушил молчание президент Франции.
— Прекрасная решь, — сказал он, даже не пытаясь скрыть раздражения, — но ми здесь нье на митингэ. Ми должни бить реалистами и исходить из реального…
— Помолчите, — брезгливо перебил его премьер Великобритании. Француз ненавидяще зыркнул в ответ — «опять этот проклятый остров идет поперек континентальной Европы!» — но, неожиданно для самого себя, сбился и замолчал.
— Спасибо, Джордж, — сказал англичанин. — Я… признаюсь, с того момента, как мне доложили об этом… об этой твари — я был в растерянности, наверное, самой большой растерянности не только в моей политической карьере, но и во всей моей жизни. И я действительно склонялся к мысли, что… Но твои слова поставили все на место. Я вспомнил, что значит быть британским джентльменом, черт побери! Я тоже знаю, как нас называют недоброжелатели. «Пятьдесят первый штат США» и все такое. Но дело не в наших союзнических отношениях с Америкой. Дело в британской чести. Простите, коллеги, если мои слова звучат патетически. Мы с вами слишком привыкли к тому, что если кто-то говорит не о наполнении собственного брюха — значит, он или лжет, или недоговаривает. Поэтому, кстати, мы сразу же поверили марсианину… И, может быть, именно поэтому марсиане пришли сейчас. Но они ошиблись, и мы докажем им, что они ошиблись. Правительство Ее Величества с возмущением отвергает предъявленный нам ультиматум и будет защищать Землю от инопланетной агрессии всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами.
— Евросоюз нье поддержит это решенье, — прошипел французский президент.
