Николай Мещанкин - Спящий
Герцог резко выпрямился, откинул руками длинные пряди седых волос. Только чудо! Именно эта, сначала казавшаяся странной, мысль все больше нервировала его бессонными ночами, заставила копаться в архивах, тщательно следить за сводками с фронта в поисках первых, пусть самых незначительных признаков. Ждать, искать, и найти их!
Герцог вытащил пачку докладов, полистал. Да, все так. Они были, были! Он не ошибся, ему не померещилось, и он не увидел черта потому, что ожидал его увидеть. Это действительно начиналось. Начиналось, подтверждая самые дурные предположения, пугая его до смерти неопределенностью и непредсказуемостью. Чем все это могло закончиться… Ему даже думать об этом не хотелось.
Герцог вздохнул, задвинул доклады обратно в ящик стола. Он же уже принял решение. И правильное решение! Он долго размышлял, ища выход, и он его нашел. Выход — его приказ, который просто свел с ума крикунов в Собрании. Приказ, остановивший движение войск Федерации на Север.
Герцог усмехнулся, вспоминая. Что творилось в Собрании! Генералы бились в истерике, с пеной у рта умоляя разрешить им двигаться вперед, священники разве что не проклинали его, но войска стояли, и стоят сейчас, не пытаясь ни преследовать отступающих имперцев, ни добивать окруженных, давая им возможность восстановиться, возможность спастись. Если уж чуду и суждено произойти, то пусть оно лучше будет рукотворным, управляемым, с контролируемыми последствиями.
— Ваше Сиятельство, разрешите?
— А, Фирреа, — герцог взглянул на приоткрывшего дверь секретаря, — заходи. Что у тебя?
— Документы, на подпись, — секретарь двинулся к столу.
— Опять пил? — герцог посмотрел на опухшее лицо секретаря, недовольно сморщился. — Послушай меня, Фирреа, я тебя предупреждаю последний раз. Ты должен заканчивать с этим. Я тебе многое прощал в память о твоем отце и моем друге, но всему есть предел, и если так будет продолжаться, я просто вынужден буду тебя уволить. Ты меня понял?
— Простите, Ваше Сиятельство, — Фирреа эль Пиерро де Сарренто, сын Пиерро эль Кабиро де Сарренто, тайного доверенного герцога, погибшего при выполнении его задания, неловко переминался с ноги на ногу, глядя в пол.
— Ладно. Где там документы?
— Вот, — секретарь положил перед герцогом пухлую папку, раскрыл.
— Так много? — герцог полистал бумаги. Наградная, наградная, опять наградная, производство в чин…
— Вы же сами велели, героев — лично, — Фирреа старательно дышал в сторону.
— Хорошо, — герцог наполнил печатку силой, приложил к первому листу, тут же услужливо убранному секретарем. Так о чем он там? Ах да, его оппоненты в Собрании… Он не осуждал их. Будь он на их месте, он, возможно, тоже бы кричал, требовал продолжить наступление. Какой шанс закончить, наконец, многовековое противостояние, исполнить почти несбыточную мечту поколений федератов, тысяч и тысяч солдат, отдавших ради этого жизни! Прав ли он, упуская его? Может, все же?… Ведь еще не поздно, лишь отдать приказ. Уничтожить Империю — Боги, как заманчиво, как сладко это звучит, словно сон…
— Благодарю, — Фирреа захлопнул папку, склонился в поклоне.
— Иди. И возьмись за ум, в конце концов.
Герцог задумчиво посмотрел в спину секретаря, исчезающую за закрывающейся дверью, хлопнул ладонью по столу. Он прав, он прав, он точно знал это. Никогда еще простые решения не приносили ничего хорошего, и не чувства должны руководить человеком. Он еще даст мир Федерации, но не так, не грубым насилием и разрушением. Научиться сосуществовать — вот что нужно всем, включая и его самого.
— Итак?
— Вот.
Старец взял протянутые ему листы, прищурился, пробегая глазами. Зашуршал перелистываемый пергамент.
— Прекрасно, прекрасно… Замечательно… — старец оторвался от документов, ласково посмотрел на собеседника. — Именно то, что нужно. Поздравляю Вас, молодой человек, и большое спасибо. Не только от меня, от всей страны, от всего народа. Вы даже не представляете, какую пользу Вы сейчас принесли Федерации, какой вклад сделали в нашу победу. Огромное Вам спасибо! — старец привстал, поклонился.
— Ну что Вы… Я только… Я только исполнил свой долг.
— Нет, нет, нет, — старец покачал головой, — не преуменьшайте. Далеко не каждый нашел бы в себе мужество сделать то, что сделали Вы. Мы прекрасно понимаем, чего это Вам стоило.
Фирреа смущенно потупил взгляд. Старец улыбался.
— Я только… — Фирреа взглянул на старца, покусал губу. — Я только хотел спросить…
— Да? — старец благожелательно поднял брови.
— Наша договоренность… Она в силе?
— О, вне всякого сомнения, — старец закивал. — Вне всякого сомнения! Молодой человек Ваших способностей, обладающий здравым смыслом и высоким гражданским духом, редкая комбинация, позвольте заметить! — старец поднял указательный палец. — Так вот, такой человек, вне всякого сомнения, заслуживает высокий пост и нашу полную и всеобъемлющую поддержку. Не волнуйтесь, молодой человек, Вы, можно сказать, приняты в большую и дружную семью, которая всегда поможет и позаботится о Вас.
— Спасибо, — Фирреа выдохнул и облегченно улыбнулся.
— Это все из-за тебя.
Фон Ритз сделал вид, что спит.
— Это все из-за тебя, слышишь, ты? Из-за тебя, из-за тебя, из-за тебя!
— Умоляю, не начинай все снова.
— Все из-за тебя! Почему ты кричал, почему ты кричал на меня?
Баронет сел на жесткой лежанке, повернулся к девушке.
— Послушай, я уже просил у тебя прощения за это. Ну что еще я должен сказать? Прости, прости меня, пожалуйста! Мне очень жаль, я был не прав, прости!
— Почему ты кричал на меня?! — глаза Софи лихорадочно блестели. — Почему ты кричал на меня?!! Если бы ты не кричал, я бы не побежала, и ничего бы этого не было!
— Софи…
— А теперь мы все умрем, умрем, все, я, ты, мой ребенок!! — Софи прижала Верджа к груди.
— Софи, послушай…
— Мы умрем, я знаю! Из-за тебя, из-за тебя, из-за тебя!!!
— Прекрати, — баронет хрустнул пальцами. — Никто не умрет. У них ничего нет против нас. Пятна на одежде — кто знает, откуда они взялись? Просто надо…
— Мы умрем, из-за тебя, умрем…
— Да прекрати, же!! — фон Ритз тряхнул девушку за плечи. — Говорю тебе, никто не умрет, если будем вести себя умно!
— Ты опять на меня кричишь!
Баронет тяжело вздохнул.
— Софи, послушай, все будет хорошо. Мы — крестьяне, мы ни при чем, увидели все это и побежали с перепугу, все. Понимаешь? Все!
— Мы умрем, — девушка сидела, раскачиваясь, баюкая младенца. — Из-за тебя. Почему ты на меня кричал?
— Ну, успокойся, пожалуйста, успокойся, все будет хорошо, вот увидишь, все будет хорошо…
