Дмитрий Харламов - Сказание о верном друге
- Назови нам имя нового вождя.
В напряженной тишине таинственно и многозначительно шипели и потрескивали дрова в огне...
- Я понял тебя, Гордый Лунь. Пусть тебе сладко и весело живется в пещере предков.
И снова надолго наступила тишина.
Не поднимаясь с места, Черный Ворон ловко бросил в огонь пучок травы. Клубы белого удушливо-душистого дыма поплыли по пещере.
Захныкал невидимый в темноте ребенок, но дети постарше зажали ему рот, заставили замолчать.
- Мужчины-охотники! - снова загудел под сводами голос жреца. - Вы должны назвать имя самого первого из вас, чтобы всем хватало мяса, чтобы дивы ночи не нашли жилища племени, чтобы был жив Огонь, младший брат Солнца. Громко скажите... кто из вас самый удачливый на охоте?
- Орел! - раздались дружные голоса.
- Кто самый сильный?
- Бык! Орел! - разноголосо ответили охотники.
- Кто самый храбрый?
- Орел! Коготь!
Сквозь рассеявшийся дым видно было, как Черный Ворон величественно поднялся и, взяв за руку одного из охотников, усадил его на пустующее место вождя.
- Охотники! Женщины! Имя нового вождя племени - Большой Орел. Повинуйтесь ему во всем!
Зор больно толкнул в бок Лана.
- Это твой отец. Теперь у тебя будет много сладкого мяса.
Лан, казалось, не слышал. Неожиданное счастье и гордость за отца оглушили его. Во все глаза глядел он, как жрец надевает отцу на шею амулет вождя, ожерелье из волчьих клыков, повязывает на голову тесемку с перьями.
Дым уже рассеялся, костер пылал жарко. Черный Ворон вытащил из-под шкуры голову кабана и положил в огонь.
Смрадный запах паленой шерсти и горелого мяса защекотал ноздри голодных людей: уже несколько дней не было в племени мяса. Лица взрослых оставались непроницаемыми: нельзя желать сладкого куска из жертвенного костра. Глаза же детей горели алчными огоньками, они жадно вдыхали запахи съестного.
Но вот кабанья голова догорела, и все успокоились.
- Дивы приняли жертву! - возгласил жрец. - Радуйтесь, люди таж!
Племя ответило разноголосым протяжным воплем, раздались глухие удары колотушки по пустой колоде, высоко взвились женские и детские голоса.
Жрец запалил от костра смолистый факел и вышел из пещеры. Люди гурьбой повалили за ним.
Бешеный хоровод кружился вокруг Черного Ворона и нового вождя, вокруг дымного факела.
В скудном красноватом свете перед глазами опьяненного радостью Лана, как в горячечном сне, мелькали перекошенные буйным весельем черные лица, оскаленные в диких улыбках зубы, глаза, вылезшие из орбит, бронзовые, лоснящиеся от грязи и жира тела, голые руки и ноги, развевались косматые звериные шкуры...
Мужчины танцевали неистово, зажигательно.
Лану тоже хотелось ринуться в круг, но нельзя, он еще не охотник.
Женщины стояли вокруг танцующих, хлопали себя по бедрам, били в ладоши, все время убыстряя ритм, и без того бешеный.
И вдруг на фоне высоких женских голосов ухнул голос жреца, факел упал книзу, к самой земле, и танец неожиданно прекратился.
В наступившей тишине явственно послышался голос нового вождя:
- Слушайте, люди таж Большого Орла! Завтра добрые дивы помогут нам в охоте. Пусть Черный Ворон задобрит их таинственным словом и курением душистых трав. Пусть женщины ищут плоды на склоне горы.
Люди послушно повернули к пещере.
Лан уже отыскал свой угол и прилег на шкуры, когда раздался тревожный голос его матери:
- Люди, нет моего детеныша Лика!
Факелами осветили все углы. Аун заглянул в пещеру предков: не заполз ли туда глупый детеныш. Ребенка не было нигде.
Мужчины выскочили наружу. Лан старался не отстать от отца, хотелось первым отыскать брата.
Усилившийся ветер трепал пламя факелов, стараясь загасить их. Охотники нерешительно топтались у входа. Где искать?
И тут зоркие глаза Лана разглядели при тусклом лунном свете мимолетно промелькнувшего крупного серого волка с закинутым на спину маленьким человеческим тельцем. Мальчик успел заметить свежий рубец от раны на плече зверя.
- Волк унес Лика! Я видел! Волк унес!
Но никто, кроме него, не успел ничего увидеть...
Слушая горестные всхлипыванья матери, Лан мысленно пообещал себе отыскать и отомстить волку с меткой на плече за гибель брата. Только бы скорее назвали его охотником!
Мудрый Аун
Лан пробудился от озноба. Вскочил.
Снаружи в глаза бил яркий холодный свет.
Взрослых не было, если не считать нескольких женщин и старика Оора.
Солнце не могло пробить молочной пелены тумана, но насытило своим ярким светом все пространство вокруг. Казалось, светился сам туман. Видно было не более чем на несколько шагов. На траве блестел иней.
Прихватив заостренную палку, единственное свое оружие, Лан осторожно стал спускаться по склону на звук плещущегося в камнях ручья и набрел на Мудрого Ауна. Старик сидел на мшистом камне, и волосы его блестели, будто от инея.
Долгую жизнь прожил Аун, сын великого жреца Ухо Дива. Редко кому из охотников удается дожить до старости, как ему. Мать говорила Лану, что Ауну четырежды по столько, сколько пальцев на руках, и еще пять солнц.
Раньше Аун был охотником и звался хорошо - Быстроногий Олень. Но глаза у него отчего-то видели все хуже и хуже, и теперь называется он просто Аун, по имени матери своей Ауны, как Лан или Зор, как всякий другой, кто не охотник.
Аун непонятный человек. Он один, кроме жреца, ходит в пещеру предков. Никто не знает зачем. Он часто помогает Черному Ворону, и все давно заметили, что жрец побаивается Ауна. Умерший вождь Гордый Лунь слушался советов старика и всегда называл его "Мудрый Аун".
На дележе добычи Аун получает свою долю вслед за охотниками, тогда как старый Оор - вместе со старухами.
Люди сторонятся Ауна. Говорят, что его отец, великий жрец, еще ребенком свел его с дивами. Однако Мудрый Аун за всю свою долгую жизнь не причинил никому зла.
Лан не смеет первым заговорить с охотником, а с Ауном можно, потому что он - как Зор, и с ним просто, потому, наконец, что старик любит мальчика.
- Мои глаза видели вчера волка. Он унес Лика. Никто больше не видел.
- Мне жаль твоего брата и твою мать, - ответил Аун и, вздохнув, заметил: У тебя зоркие глаза.
- Да. И я заметил метку на шкуре волка, чтобы найти его и убить, когда меня назовут охотником.
- Это будет. В праздник Нового Солнца, в праздник Птиц, если помогут дивы, ты будешь назван, постарайся.
- Тогда я убью много коз и баранов, чтобы всем и тебе, Аун, было довольно сладкого мяса. Я убью столько, что люди не смогут унести всего.
- Хвастливость - большой порок, она как слепота для охотника.
Лан потупился.
- Я знаю, ты будешь удачливым охотником, но послушай, что я тебе скажу.
