Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 10
— Около миллиарда. Назвать точное число на данный момент?
Тревайз успокаивающе улыбнулся.
— Я не сомневаюсь, что ты можешь, если пожелаешь, вызвать точное число, но меня вполне удовлетворит приближенное.
— На самом деле, — сказала Блисс, — население Геи устойчиво и колеблется относительно обычного уровня, который слегка превышает миллиард. Я могу определить, на сколько это количество превышает средний уровень или не достигает его, расширяя сферу моего сознания и, скажем, ощущая его границы. Я не смогу объяснить это лучше, чем только что попыталась, того, кто никогда ничего подобного не проделывал.
— Сдается мне, однако, что миллиарда разумов — а ведь среди них — есть и детские — все равно маловато для удержания в памяти всех данных, необходимых сложному сообществу.
— Но человеческие существа — не единственные живые организмы на Гее, Трев.
— Ты имеешь в виду, что животные тоже запоминают?
— Нечеловеческие сознания не могут хранить информацию такого же объема, как человеческие; кроме того, большое место во всех сознаниях — как человеческих, так и нет, должно быть отдано под личные воспоминания. Они, правда, имеют значение лишь для отдельной компоненты планетарного сознания, таящей их в себе. Однако и в сознании животных, и в сознании растительности, и в сознании минералов содержится большой объем информации.
— Минералы? Что — скалы и горные хребты?
— Да, а еще океаны и атмосфера. Все это — тоже Гея.
— Но что может знать и хранить неживая материя?
— Очень многое. Интенсивность хранимой ею информации невысока, но объем так велик, что подавляющее большинство общей памяти Геи находится именно в неживой материи, и больше всего — в горах и скалах. Нужно несколько больше времени, чтобы извлечь информацию из скал, и этим занимаются не слишком часто.
— А что происходит, когда умирает кто-нибудь, чье сознание хранит сведения, имеющие всеобщее значение?
— Эти сведения не исчезают. Они постепенно выделяются, когда мозг распадается после смерти, но со временем их впитывают другие частицы Геи. И как только вместе с рождением ребенка появляется новый мозг, он не только копит собственные воспоминания и мысли, но добавляет к ним знания из других источников. То, что ты называешь «образованием», со мной/нами/Геей происходит совершенно автоматически.
— Ей-богу, Голан, — сказал Пелорат, — мне кажется, что весь живой мир — это просто великолепно. Здесь многое достойно примера.
Тревайз искоса взглянул на приятеля.
— Безусловно, Дженов, но я не в восторге. Планета такая большая, где столько всего самого разного, представляет собой единый мозг. Единый! Каждый нарождающийся мозг вливается в целое. Где возможность для протеста, для несогласия? Когда думаешь об истории человечества, то можешь представить человека, чьи взгляды не разделяло большинство и, может быть, осуждало общество, но который в конце концов победил и изменил мир. Что бы мог поделать такой бунтарь здесь, на Гее?
— У нас есть внутренние конфликты, — сказала Блисс. — Не всякое мнение Геи обязательно безоговорочно принимается всеми.
— Наверняка конфликты сведены к минимуму, — сказал Тревайз. — Вы не можете себе позволить много сбоев внутри единого организма, иначе он не сможет нормально функционировать. Если прогресс и развитие и не остановятся, они, как минимум, должны замедлиться. Так что же, рискнуть? Взять вас за эталон и проделать такое со всей Галактикой? Со всем человечеством?
— Ты оспариваешь сейчас свое собственное решение? — бесстрастно спросила Блисс. — Ты передумал и теперь считаешь, что Гея — нежелательное будущее для человечества?
Тревайз поджал губы и на некоторое время умолк.
— Когда-нибудь, — наконец медленно сказал он, — это мне, может быть, и понравится, но — не теперь. Я принял свое решение на какой-то основе, какой-то подсознательной основе и до тех пор, пока не выясню, что это за основа, не смогу сказать, останусь при своем мнении или нет. А теперь давай вернемся к разговору о Земле.
— Где, как ты предчувствуешь, ты сможешь узнать правду? Так, Тревайз?
— Я предчувствую именно это. Впрочем, Дом говорит, что Гея и в самом деле не знает, где находится Земля. И ты согласна с ним, полагаю.
— Конечно, я согласна с ним. Я не меньше Гея, чем он.
— И ты утаиваешь знания от меня? Сознательно, я хочу сказать.
— Конечно, нет. Даже если бы Гея могла лгать, она не смогла бы солгать тебе. Прежде всего мы зависим от твоих решений, и нам необходимо, чтобы они были верны. Следовательно, в их основе должна лежать правда.
— В таком случае попробуем использовать твою всемирную память. Оглянись назад. Насколько глубоко ты можешь оглянуться?
Наступила пауза. Блисс не мигая, точно погрузившись в транс, глядела на Тревайза. Затем сказала:
— Пятнадцать тысяч лет.
— Почему ты не сразу ответила?
— Это требует времени. Древние воспоминания — самые древние — почти все лежат в недрах гор, и, чтобы вызволить их оттуда, нужно время.
— Значит, пятнадцать тысяч лет назад? Это время, когда была основана Гея?
— Нет, согласно нашим сведениям, это произошло примерно на три тысячи лет раньше.
— Почему ты не уверена? Ты — или Гея — не можешь вспомнить?
— Это было прежде, чем Гея развилась до стадии, когда память стала глобальным явлением.
— Тогда выходит, что, прежде чем вы смогли опираться на коллективную память, Гея должна была вести записи, Блисс. Записи в обычном смысле этого слова — летописи, магнитозаписи, фильмы и тому подобное.
— Наверное, так оно и было, но они вряд ли смогли сохраниться, учитывая, сколько времени прошло.
— Они могли быть скопированы или, еще лучше, переведены в глобальную память, как только она развилась.
Блисс замерла. На этот раз пауза длилась дольше.
— Я не нахожу следов тех ранних записей, о которых ты говоришь.
— Почему?
— Не знаю, Тревайз. Может быть, они оказались не особо важными. Мне кажется, что в то время, когда стало ясно, что ранние записи пришли в негодность, устарели, Гея сочла, что они больше не нужны.
— Ты не знаешь этого. Ты предполагаешь, тебе кажется, но ты не знаешь этого наверняка. Гея не знает этого.
— Должно быть, так, — потупилась Блисс.
— Должно быть? Я не часть Геи, и, следовательно, мне нет нужды думать так, как думает Гея, — вот тебе пример того, как важно уметь мыслить независимо. Я, как изолят, думаю совсем о другом.
