Александр Шалимов - Пир Валтасара
- Да-да, это ужасно. Невообразимо ужасно,- вскричал Крукс.- Как католик и истинный американец, я... я совершенно раздавлен этой трагедией... я... О ради бога, простите меня, сеньор Эспиноза... У меня нет слов...
Он прикрыл глаза клетчатым платком, подхватил кожаный портфель и, не отнимая платка от глаз, вышел из зала с высоко поднятой головой.
Багажа все еще не было видно, и Стив решил, что настало время действовать. Он подошел к телефону и набрал код ЛосАнджелеса, а затем номер телефона Старика в редакции "Калифорния тайме". Соединиться удалось, но ответила мисс Перш:
- Главный редактор занят, позвоните через час.
- Немедленно дайте ему трубку,- зарычал Стив.- Вы поняли, кто звонит? Сообщение чрезвычайной важности.
- Мы уже всё знаем, Стив,-упиралась мисс Перш.- У шефа важное совещание... Позвоните...
- Слушайте, у Старика будет удар, если мое сообщение опоздает. Немедленно его к телефону.
- Ну, я не знаю,- обиженно сказала мисс Перш.- Подождите немного...
В трубке послышался шорох, потом знакомое покашливание.
- Это ты, Стив?
- Я... Звоню из аэропорта Акапулько.
- Ну и что?
- Наш с вами подопечный погиб в авиакатастрофе час сорок минут назад. По пути сюда, в горах недалеко от Акапулько...
В трубке стало очень тихо.
-- Вы поняли, шеф?
- Кажется, да... Но ты уверен, что ты в своем уме?
- Вполне... Подробности вечером.
- Значит, надежно?
- Сто процентов надежности. Пока это пытаются сохранить в тайне, тем более что пресса занята другим. Думаю, к Вечеру местные газетчики пронюхают.
- Стив, я дам информацию в вечернем выпуске. Но ты, конечно, понимаешь?..
- Понимаю. Премию переведете завтра в Акапулько, oтель "Континенталь".
- Ладно. Посмотрим... Буду ждать твоих вечерних сообщений. Действуй.
Стив положил трубку и подумал, что стоило бы позвонить и Мэй, но в этот момент зашелестела лента багажного транспортера и первым на ней появился чемодан Стива.
Подхватив чемодан, Стив вышел на залитую горячим полуденным солнцем площадь. Тотчас подкатило старинное такси-кэб. Стив сунул чемодан шоферу-мулату и велел везти себя в "Континенталь". Теперь можно было и оглядеться...
Путь в город занял почти час. На узком и извилистом прибрежном шоссе, которое круто петляло по гранитным скалам высоко над океаном, движение было оживленным, и шофер ехал медленно. Перед спуском в город попали в "джем". Длинная вереница автомашин спускалась по серпантинам шоссе со скоростью не более пятнадцати миль. Зато город был виден отсюда превосходно. Он живописно раскинулся у подножия крутых розоватых склонов, на которых среди зелени вековых сосен темнели уступы гранитных скал. Внизу у побережья все тонуло в яркой тропической зелени; сквозь нее просвечивали разноцветные крыши домов и пунктиры улиц.
У самого берега, окаймляя причудливые фиолетово-голубые бухты, теснились многоэтажные белые башни отелей с бассейнами на плоских крышах. Зеркально спокойную воду бухт разрезали яхты с косыми разноцветными парусами.
Горячий влажный воздух, упруго текущий из-под приподнятого ветрового стекла машины, нес запахи хвои, камфоры, жареного мяса, пьянящий аромат каких-то трав. Наконец втиснулись в город - в душную тень лаурелий, бугенвиллим, эвкалиптов, пальм. Вдоль улиц под сенью густых крон простирались пестрые ковры цветников, среди которых расплескивали струи небольшие фонтаны. Улицы в этот знойный полуденный час были почти пустынны, зато пляжи по берегам голубых бухт роились шумными скоплениями загорелых, полуобнаженных тел.
Прохладный низкий холл "Континенталя" подавлял своим монументальным великолепием. Мраморные пол и стены, огромные зеркала в позолоченных рамах, бронза, дорогие ковры, сафьяновые диваны, пуфы и кресла, низкие столики, инкрустированные разноцветными камнями и слоновой костью.
В глубине - большой бар, призывно сверкающий хрусталем и кофейными автоматами.
Стив потребовал апартаменты-люкс (пускай-ка шеф раскошелится!) где-нибудь повыше, с видом на море и город. Предупредил, что с часу на час к нему должны прилететь друзья-сеньор Хорхе де Эспиноза с братом - его преосвященством кардиналом Карлосом де Эспинозой; пусть их тот час же проведут к нему, даже и в его отсутствие. Если Хорхе де Эспинозу будет разыскивать нью-йоркский адвокат господин Феликс Крукс-доверенное лицо мистера Цезаря Фигуранкайна (портье почтительно склонил седую голову), пусть позвонит после девяти вечера. Сам Стив представился под своим настоящим именем, как австралийский скотопромышленник Роулинг.
Гватемальский паспорт на имя Хорхе де Эспинозы - покойного брата его покойной матери - Стив решил пока оставить в резерве. В сопровождении огромного черного боя, который завладел чемоданом и портфелем Стива, австралийский скотопромышленник Роулинг прошествовал в лифт. Через несколько секунд лифт вознес его на двадцать шестой этаж "Континенталя". Отпустив посыльного, Стив наконец остался наедине с самим собой в просторных, обставленных с кричащей роскошью апартаментах. Окна гостиной смотрели на запад к океану, кабинет был обращен на север в сторону одной из внутренних бухт Акапулько, спальня - к горам, заслонявшим город с востока. А еще в распоряжении Стива была прихожая, побольше, чем вся его собственная квартира в Лос-Анджелесе, две туалетные комнаты с ваннами и душевыми устройствами и кухня с электрической плитой и холодильником, н-абитым всякой всячиной. В гостиной стояли большой телевизор и холодильник-бар с набором бутылок, рюмок, фужеров и длинным прейскурантом. Стив мельком глянул на врученную ему карточку. Пребывание в этом сказочном царстве стоило семьдесят пять долларов в сутки, не считая стоимости алкогольных напитков. Еще ни одна из служебных поездок Стива не вводила "Калифорнию тайме" в подобные расходы! Впрочем, уже на одном его сегодняшнем сообщении владельцы газеты загребут десятки тысяч. Если, конечно, Старик не струсит. Но, в конце концов, это уж его личное дело.
Стив сбросил пиджак и погрузился в ласкающе мягкую глубину одного из диванов. Теперь следовало спокойно обдумать дальнейшие шаги.
Вечером того же дня, 22 ноября 1963 года, тремя этажами выше апартаментов Стива Роулинга, в еще более шикарной гостиной, за круглым мраморным столом, инкрустированным золотой нитью, разговаривали двое. Один из собеседников был круглоголовый толстяк адвокат Феликс Крукс. Он сидел сгорбившись, подперев ладонью округлый розовый подбородок, и внимательно слушал, что говорил расположившийся напротив него высокий худощавый человек в строгом черном коотюме, с бледным, аскетического типа лицом, седыми, коротко подстриженными волосами и глубоко запавшими, бесцветными глазами. Собеседнику Крукса было, по-видимому, уже за шестьдесят, но держался он прямо, выглядел бодро, а его движения производили впечатление пластичных и легких. Спокойным, хорошо поставленным голосом он говорил:
