Юрий Иванович - Сумрачное дно
Творить такое она не умела, просто хорошо знала, чем порой мужчин напугать можно. Но после такой угрозы запоздало о ней пожалела: рассказчик говорил с такой скоростью, что слова звучали без пауз, порой его трудно было понять.
Подходящих мест оказалось целых два. Было и еще одно, где жили уголовники по человеческим законам, но туда они сами отбирали кандидатов долго и кропотливо. Поэтому новеньким только и оставалось, что два варианта.
Башня 04/100 стояла в самом узком месте перевала, за которым находилась небольшая, но полная трав, грибов и лишайников долина. И проживало в башне сорок человек. Желающих, может, было бы и больше, но пищи не хватало, на охоту за монстрами, как и на поход к ближайшей Длани за пайком сверху, надо было выбираться на чужие территории, а там многие обитателей башни ненавидели. Как следствие – охотились на них рьянее, чем за волшебными груанами.
Вот группа «изоляционистов» и жила на подножном корму. Но жила по строгости и справедливости: никакого рабства, полное равенство и принятие основных решений только путем всеобщего тайного голосования. Количество мужчин и женщин всегда старались поддерживать равное и всеми силами поощряли создание постоянных семейных пар. То есть в башне ноль четыре дробь сто жили трудно, впроголодь, в окружении откровенных врагов, но зато по человеческим понятиям.
А вот в замке с названием Наковальня царила полная свобода нравов, и обитатели, которых там порой скапливалось до трехсот человек, воевали со всем миром. Мужчины называли себя паладинами свободы, а женщины мнили себя ни много ни мало «иконами» все той же самой свободы. Все иконы и рыцари Наковальни вели свою жизнь по Уставу, который в ста заповедях и уточнениях к ним был глубоко вырезан на плите, служившей высоким фундаментом всего строения. По преданиям, несколько раз замок захватывали соседи, уничтожая всех свободолюбивых обитателей. И прилагали титанические усилия по стиранию хорошо видимого Устава. Но, как говорилось в легендах, никто из завоевателей долго в этом месте не задерживался: то сами вымирали от болезней, то их уничтожали неизвестные мстители.
Так что не проходило и года, как замок опять заселялся невесть откуда появившимися рыцарями, в окнах появлялись улыбающиеся лица «икон», а войны с рабовладельцами возобновлялись с прежней силой.
Шаайлу рассказ заинтересовал:
– И как сейчас обстоят дела в Наковальне?
Дорта перекосило от сомнений, но все равно он постарался говорить с крайним почтением и осторожностью:
– Дива, путь указующая! Решать тебе, но предупреждаю: лучше уж в скуке прожить оставшиеся годы в башне ноль четыре дробь сто, чем сунуть голову в мясорубку возле замка. В последние недели обстановка там обострилась до крайности, все управители соседних башен и замков объединяются, чтобы дать зарвавшимся рыцарям по сусалам, готовятся штурмовые роты, и даже из нашей башни завтра выходит боевое отделение с нужной для штурма стен экипировкой. Скоро там будет сплошное море крови.
По виду нахмуренной колдуньи да еще учитывая ее страшное личико, можно было предположить, что она осознала опасности, грозящие ей как в самой Наковальне, так и возле нее. Да и задумалась она крепко.
Но тут повисшую тишину прервал визг тормозящей клети с очередной сосланной на каторгу жертвой. И ожидающие не ошиблись в определении этой жертвы: Чернавка! Но все трое отпрянули от неожиданности, когда двери раскрылись и их глазам предстало то, что осталось от некогда гордой, надменной и восхитительно прекрасной девушки. В следующий момент Червяк бросился к своей лежащей на полу клети любовнице – она была окровавленной и голой. Восклицания, стоны и чуть ли не рыдания понеслись из глотки недавнего казначея и атамана разбойников, когда он понял, что красавица умирает.
Такое вот жестокое наказание измыслили разбойники за обман и ложное обвинение знахарки в убийстве атамана. Знахарку-то они вытащить из клети не успели, а вот ее главную обидчицу (после Барса-Червяка) наказали не просто отправкой на ту же каторгу, а постарались убить морально и физически. На девушке живого места не было. Видимо, вначале она была унижена разбойниками мужчинами, а потом ей еще и от женщин досталось.
Глядя на окровавленную Чернавку, Шаайла поразилась себе. В ней вдруг шевельнулась жалость к подлой девице и к ее престарелому любовнику. Получалось, что они и в самом деле любили друг друга. По крайней мере, Червяк. А тут еще умирающая открыла глаза, увидела своего подельника и вместо проклятий в его адрес попыталась улыбнуться разбитыми губами.
– Любимый, – раздался ее шепот, – прости меня… я не сумела… Я тебя подвела… Прощай…
Понятно, что разбойники ее возненавидели. Не будь этой Чернавки, не случилось бы беды, колдунье разрешили бы поработать с легендарным деревом мадроньо, и лекарство против страшных лучей Ласоча было бы создано. А так все пошло насмарку из-за требований красотки к бывшему атаману. Тот стал форсировать события и был уничтожен, а эти двое свалили все грехи на пришлую ведьму.
За что и поплатились. А теперь запоздало раскаивались друг перед другом. Да и перед колдуньей тоже, потому что Червяк вдруг повернулся к Шаайле:
– Прости нас, если можешь… Но знай, если Зэра умрет, я тоже долго не проживу… А если ты ее спасешь, я до конца своей жизни обязуюсь быть для тебя слугой, цепным псом, рабом и даже подстилкой для ног! Клянусь! Только умоляю, спаси ее!
Вашшуна не хотела, чтобы ее голос предательски дрогнул, а желание немедленно помочь стало заметным. Она уже находилась в одном шаге от прощения девицы. Никогда она не была жестокой, а уж в таком случае, когда дело касалось любви, готова была сама страдать, лишь бы избавить от страданий влюбленных. Поэтому заговорила вашшуна нарочито презрительным тоном:
– Зэра, говоришь? Имя-то какое…
– Самое прекрасное!
Тут в клети раздался препротивный рев, и Дорт Медовый всполошился:
– Сирена! Выносим ее оттуда, быстрей! – Он стал помогать Червяку, приговаривая: – После третьей сирены задняя стенка резко выдвигается вперед, и тем, кто замешкается… – вновь раздался рев, – …часто ломает ноги, руки, а порой и убивает. Уф! Успели!..
Пока мужчины относили девушку на стол, створки клети захлопнулись, и она со скрипом рванула вверх. А Дорт продолжал:
– Когда никого внутри нет, и сирены нет. Клеть, сразу как освобождается, удирает наверх. А здесь частенько сидит дежурный, да и наряды обходчиков нередко заворачивают. Место удобное, хищники почти не наведываются в этот тупик, а если и сунутся, то вон там наверху есть два узких лаза, ведущих в соседнюю каверну и в одну из долин. Всегда спрятаться можно.
