Ларри Нивен - Четвёртая профессия
- Нет.
- Господи боже! Я тогда на месте усидеть не мог! Такая же сенсация была лишь однажды, когда радиоастрономы открыли пульсары. Помните? Я в то время среднюю школу кончал.
- Пульсары?
- О, простите, - подчеркнуто вежливо заявил Моррис. - Это моя вина. Вечно я считаю, что каждый встречный увлекается научной фантастикой. Пульсарами называются звезды, испускающие ритмичные вспышки радиоизлучений. Радиоастрономы сначала принимали такие вспышки за сигналы из космоса.
- Вы поклонник научной фантастики? - спросила Луиза.
- И еще какой! Первым моим оружием был ракетный пистолет "Джироджет". Я купил его, начитавшись Бака Роджерса.
- Бака кого? - переспросил я, однако не сумел сохранить серьезное выражение лица. Моррис возвел очи к небесам. Несомненно, только там он и мог почерпнуть силы на то, чтобы продолжать.
- Знаменитым астрономом был Джером Финней. Ни о каком нашествии он, конечно, ничего не говорил. Газеты всегда все перевирают. Он заявил, что в Солнечной системе обнаружен объект искусственного и внеземного происхождения. Суть дела в том, что несколькими месяцами ранее обсерватория Джодрел Бэнк открыла новую звезду в созвездии Стрельца. Это значит - в направлении сердца Галактики. Так ведь, Фрейзер?
Мы снова перешли на официальный тон, - наверное потому, что я не был поклонником научной фрнтастики.
- Верно. "Монахи" с той стороны и пришли.
Я вспомнил небо над Центром, усыпанное пылающими звездами. Мой "монах" вряд ли успел за всю свою жизнь побывать там. Повидимому, он продемонстрировал мне эту картину с помощью таблетки из чисто патриотических соображений, как мы показываем звезднополосатое знамя нашим детишкам.
- Итак астрономы занимались изучением близкой сверхновой и потому обнаружили корабль пришельцев довольно рано. Он давал очень странный спектр, в корне отличный от спектра сверхновой и более постоянный. Потом объект стал выглядеть еще более странно. Свет становился все ярче и, в то же время, спектральные линии понемногу смещались к красному концу спектра.
Прошло несколько месяцев, прежде чем загадку удалось решить. А потом этого самого Джерома Финнея осенило. Он показал, что спектр соответствует нашему собственному солнцу, но линии резко отклонены к фиолетовому концу. К нам с дьявольской скоростью приближалось какое-то зеркало, однако по мере приближения скорость гасла.
- Вот оно что! - дошло до меня наконец. - Это же световой парус!
- К чему разыгрывать удивление, Фрейзер? Уверен, что для вас тут нет ничего нового.
- Впервые все это слышу. Я не читаю воскресных приложений к газетам.
Моррис вышел из себя.
- Но вы знаете достаточно, чтобы назвать лазерную пушку пусковым лазером!
- Я только сейчас понял, почему она так называется.
Несколько минут Моррис пристально смотрел на меня, потом сказал:
- Я и забыл. Вы усвоили термин из языка "монахов".
- Да, пожалуй.
Он вернулся к прежней теме.
- Газеты разделали бедного Финнея под орех. Карикатур вы тоже не замечаете? Жаль. Но, приблизившись к нам, корабль "монахов" начал подавать сигналы. Он оказался парусным звездолетом, использующим для создания тяги световые лучи, и шел он к Земле.
- Сигналы точками и тире нетрудно посылать, маневрируя парусом.
- Значит, все-таки, какие-то газеты вы читали?
- Отнюдь нет. Это ведь само собой очевидно.
Моррис снова взъерошился, но по причинам, ему одному известным, оставил мои слова без ответа.
- Толщина паруса всего несколько молекул, а величина в развернутом состоянии до пятисот миль в поперечнике. На самых легких давлениях корабль может развить скорость, достаточную для межзвездных полетов, но времени на разгон уходит много. Ускорение невелико.
Торможение до скорости, приемлемой в Солнечной системе, заняло у "монахов" два года. Они начали тормозить задолго до того, как их засекли наши телескопы, и все равно, достигнув земной орбиты, двигались еще слишком быстро. Чтобы приблизиться к Земле, им пришлось пересечь орбиту Меркурия и подняться с другой стороны солнечного гравитационного колодца задним ходом.
- Само собой, - сказал я. - Скорости межзвездных полетов должны быть выше половины скорости света, в противном случае утратишь конкурентоспособность.
- Что-о?
- Есть разные способы приращения скорости. Она не обязательно зависит от солнечного света, во всяком случае, если стартуешь из циливизованной системы. В каждой такой системе на естественном спутнике построен пусковой лазер. Когда солнце слишком далеко, чтобы дать кораблю нужный толчок, на помощь приходит лазерная пушка. Лазер без труда сообщит парусу мощное ускорение, ничего при этом не испарив.
- Естественно, - откликнулся Моррис, но вид у него был весьма растерянный.
- Поэтому, направляясь к неизвестной доселе системе, корабль вынужден тратить большую часть полетного времени на торможение. Нельзя ведь рассчитывать на то, что в неизвестной системе найдется пусковой лазер. Другое дело, когда планета назначения заведомо цивилизованна...
Моррис кивнул.
- Самое замечательное свойство лазерной пушки то, что если она разладится, прямо под боком существует цивилизованный мир, способный привести ее в порядок. Корабль с грузом товаров летит к другим звездам, а пусковая установка благополучно остается дома. Почему вы на меня так странно смотрите?
- Не примите в обиду, - сказал Моррис, - но откуда у толстеющего бармена такие глубокие познания в космической навигации?
- То есть? - я не понял его.
- Почему кораблю "монахов" пришлось так глубоко нырнуть в Солнечную систему?
- А, вот вы о чем. Причина в солнечном ветре. Такая проблема возникает каждый раз при подходе к желтому солнцу. Световой парус получает импульс от солнечного ветра так же, как и от давления света. Но солнечный ветер представляет собой, как известно, поток атомов водорода. Свет отражается от паруса, а солнечный ветер в нем застревает.
Моррис задумчиво кивнул. Луиза моргала, словно у нее двоилось в глазах.
- Парус теряет свободу маневра, - пояснил я. - Чтобы использовать солнечный ветер для торможения, надо идти прямо против него, прямо на Солнце.
Моррис опять кивнул. Я заметил, что глаза у него стекленели. У Луизы тоже.
- О, черт, - сказал я. - Ну и туп же я сегодня. Моррис, это и была третья таблетка.
- Вот именно, - ответил Моррис, продолжая кивать все с тем же застывшим взором. - Та самая, действительно очень необычная профессия, которую вы выпросили. Член экипажа межзвездного лайнера. О, дьявол!..
В голосе его слышалось отнюдь не отвращение, а зависть. Локтями он уперся в стол, положив подбородок на кулаки. Трудно уловить выражение лица человека, сидящего в такой позе, но то, что я сумел прочесть в его глазах, мне не понравилось. Ничего не осталось от солидного и честного человека, которого я днем впустил в свою квартиру. Сейчас предо мной сидел Моррис-патриот, Моррис-альтруист, Моррис-фанатик. Он, Моррис, откроет своей стране и всему человечеству путь к звездам. Никто не должен помешать ему. Тем более, я.
Опять читаешь мысли, Фрейзер? Должно быть, профессия капитана звездолета подразумевает умение читать мысли экипажа, чтобы суметь предотвратить мятеж, чтобы какой-нибудь кретин не пальнул тепловым лучом в "мпфф глип хаббабуб" или как оно у них там называется. Во что-то такое, имеющее отношение к фильтрации воздуха внутри корабля.
И моя тяга к акробатике тоже, наверное, вызвана той же таблеткой. Тренировки на невесомость. Да, таблетка была содержательная.
Вот какую профессию следовало бы скрыть! Не ремесло дворцового палача, не нужное сегодня правительству, перешедшему на более утонченные методы, а профессию капитана звездолета, слишком ценный дар для людей, не научившихся еще летать дальше Луны.
И опять я последним понял, что к чему. Тугодум ты, Фрейзер.
- Капитан, - поправил я Морриса. - Не член экипажа, а капитан.
- Жаль. Член экипажа лучше разбирался бы в устройстве корабля. Слушайте, Фрейэер, какого состава экипажем вы способны командовать?
- Восемь и еще пять.
- Тринадцать космонавтов?
- Да.
- Почему же вы сказали "восемь и пять"?
Вопрос застал меня в расплох. Разве я?.. Ах, да.
- У "монахов" такая система счета. Восьмеричное исчисление. Вернее, двоичное, но они группируют цифры по три, чтобы перейти к восьмеричному.
- Двоичное. Компьютерное исчисление.
- Серьезно?
- Серьезно, Фрейзер. Они наверное, давно уже используют компьютеры. С незапамятных времен.
- Будь по-вашему.
Я только сейчас заметил, что Луиза убрала наши пустые стаканы и отошла, чтобы наполнить их заново. Очень кстати, мне сейчас выпивка отнюдь не повредит. Свой стакан она оставила недопитым на столе. Поскольку я знал, что она возражать не станет, я отхлебнул из него.
Там была содовая. С лимоном. На вид и не отличишь от джина с тоником. Выходит, она снова села на диету. Но обычно, садясь на диету, Луиза объявляла об этом во всеуслышание...
