Эуджен Чировици - Книга зеркал
– По-вашему, я некий извращенец, – оборвал меня Видер, – которому доставляет удовольствие подглядывать за людьми в замочную скважину? Отнюдь нет! Без посторонней помощи человеку себя самого не понять. Нам, психологам, необходимо точно знать, когда и как следует помочь, чтобы сохранить целостность личности. Как бы то ни было, наша цель весьма отличается от того, что вы себе вообразили. Надеюсь, вы понимаете… хотя, возможно, и не понимаете, так что поверьте мне на слово… Итак, предмет моего исследования необходимо держать в секрете, во всяком случае до тех пор, пока я не опубликую результаты. Вообще-то, я уже подписал договор с издательством – нет, не с университетским, что вызвало некоторое недовольство в администрации. Полагаю, не нужно объяснять, сколько завистников в университетской среде, – вы уже не первокурсник, вполне представляете себе, что и как здесь происходит. Вдобавок для секретности есть еще одна причина, но пока я разгласить ее не вправе. Как продвигается дело в библиотеке? – спросил он, резко меняя тему разговора, будто стараясь подловить меня на лжи.
Я объяснил, что освоил программу-классификатор и что все идет по плану.
Спустя четверть часа я собрался уходить, но Видер остановил меня у двери и сказал, что нам надо кое о чем поговорить.
– После того как вы на прошлой неделе ко мне заходили, к вам никто не обращался? Никто не пытался выведать, над чем я работаю? Ну, может, кто-то из друзей или знакомых… или вообще посторонний человек?
– Нет. О том, что мы с вами встречались, знает только Лора.
– Отлично! Лучше об этом никому не рассказывать. И пусть никто не знает, что вы сортируете мою библиотеку. Кстати, а почему Лора сегодня с вами не пришла?
– Она в Нью-Йорке, с подругой встречается. Они хотели мюзикл посмотреть, так что Лора заночует у подруги и завтра утром вернется.
Он пристально посмотрел на меня:
– Великолепно. Я при случае спрошу, понравился ли ей мюзикл. А как подругу зовут?
– Дхарма, если не ошибаюсь.
– Двадцать лет назад хиппи не устраивали обычные имена, всякие там Розы и Лилии, – хмыкнул Видер. – Ну, до свидания, Ричард, увидимся после Дня благодарения. Я бы вас пригласил на ужин, но завтра уезжаю в Чикаго и вернусь только в пятницу. У Лоры есть запасные ключи от дома. Если у вас будет время, приходите, поработаете без меня.
Прежде чем отправиться на автобусную остановку, я долго бродил по улицам, раздумывая о недавнем разговоре.
Значит, у Лоры есть запасные ключи от профессорского особняка… Меня это очень удивило – до тех пор я не подозревал, что Лора с Видером так близки. И, если я правильно понял, Видер намекнул, что про подругу Лора мне солгала. А еще он слишком допытывался о наших с Лорой отношениях…
Настроение у меня испортилось. Дома я с отвращением сунул чек Видера в ящик комода, будто бы мне заплатили за что-то непристойное. Впервые после знакомства с Лорой я проводил выходные в одиночестве. Пустой, темный дом угнетал.
Я принял душ, заказал по телефону пиццу и посмотрел какую-то серию «Женаты… с детьми», рассеянно следя за жизнью семейства Банди и не находя в ней ничего занимательного. Аромат Лоры витал над диваном, будто она была рядом. Мы с ней встретились всего несколько недель назад, но мне чудилось, что мы знакомы целую вечность, – Лора уже стала частью моей жизни.
Ни Би Би Кинг, ни Норман Мейлер не смогли отвлечь меня от мыслей о Лоре и профессоре Видере.
Профессор отнесся ко мне хорошо и предложил работу, за что его следовало бы благодарить. К тому же мне очень повезло, что он, именитый ученый, вообще узнал о моем существовании – пусть и от своей протеже. Однако же, несмотря на все это, в его поведении, под маской дружелюбия и разговорчивости, сквозило что-то странное и пугающее.
Вдобавок я и без его намеков начал подозревать, что Лора мне соврала. Я навыдумывал всевозможных способов убедиться в достоверности ее слов, но на поезд в Нью-Йорк уже не успевал, а чуть погодя решил, что шпионить за ней исподтишка, как в плохом кино, – дурацкая затея.
С этими сумбурными мыслями я задремал на диване в гостиной, но среди ночи проснулся и ушел досыпать в спальню. Мне приснилось, что я стою на берегу огромного озера, среди зарослей камышей. Глядя в темную воду, я явственно ощутил опасность: в камышах мелькнули очертания громадной чешуйчатой туши – аллигатор. Чудовище уставилось на меня круглыми глазами, и я с ужасом заметил, что они того же водянисто-голубого цвета, что и глаза профессора Видера.
Лора вернулась в воскресенье, ближе к вечеру. С утра я с двумя знакомыми бродил по кампусу, в полдень мы пришли к ним на Холбрук-стрит, заказали пиццу, послушали музыку. Лорина машина подъехала к дому как раз тогда, когда я делал себе кофе.
Лора, с темными кругами под глазами, выглядела очень усталой. Она сдержанно поцеловала меня и ушла к себе, принять душ и переодеться. Я налил две кружки кофе и улегся на диван. Она спустилась в гостиную, поблагодарила за кофе, схватила пульт дистанционного управления и стала рассеянно щелкать каналами. Судя по всему, ей было не до разговоров, поэтому расспрашивать ее я не стал. Наконец она предложила выйти покурить.
– Мюзикл мне не понравился, – сказала она, жадно затягиваясь сигаретой. – Дхармины родители весь вечер нас пилили, а на обратном пути в туннеле авария случилась, я полчаса в пробке торчала. И мотор в машине барахлит… надо бы в мастерскую.
Моросил дождь, и капли в Лориных волосах сверкали крошечными бриллиантами.
– А что за мюзикл? – спросил я. – Ну, на будущее. Глядишь, помогу кому-нибудь тридцать баксов сэкономить.
– «Звездный экспресс», – ответила она. – Критики его расхваливают, но у меня настроения не было.
Она помнила, что я должен был встретиться с Видером, и спросила, как прошла встреча. Я сказал ей, что не только приступил к работе, но и получил аванс, как раз хватит заплатить за жилье.
Мы вернулись в дом, сели на диван.
– Ричард, что-то случилось, – сказала Лора. – Может, объяснишь?
Я решил, что скрывать произошедшее бессмысленно.
– Видер начал меня расспрашивать о наших с тобой отношениях. И…
– Что именно он спрашивал?
– Да так, странные вопросы задавал… Спросил, кто им интересовался, а еще хотел узнать, чтó ты мне о проекте рассказала.
– Ах вот оно что… – протянула она и умолкла.
– А еще намекнул, что ты мне соврала… Что в Нью-Йорк ты уехала не из-за Дхармы, а совсем по другой причине.
Помолчав, она спросила:
– И ты ему поверил?
– Не знаю… – Я пожал плечами. – Не знаю, что и думать. Не знаю, имею ли я право спрашивать у тебя, что ты делала и чего не делала. Ты не вещь, я не собственник, да и лишней подозрительностью не страдаю.
Лора держала кружку в руках, будто птицу, которую вот-вот выпустит на свободу.
– Что ж, если хочешь, давай сейчас все и выясним, – сказала она.
– Давай.
Она опустила кружку на стол, выключила телевизор и прикурила сигарету, хотя мы и договорились не дымить в доме. Похоже, в чрезвычайных обстоятельствах правила можно было не соблюдать.
– Ну, начнем с самого начала. Когда я сюда переехала, то вовсе не собиралась заводить роман – ни с тобой, ни с кем другим. В конце второго курса я встречалась с парнем с экономического факультета. Летом мы разъехались на каникулы, а осенью снова сошлись, и какое-то время все было прекрасно. Я считала, что влюбилась, хотя и понимала, что он не отвечает мне взаимностью и встречается не только со мной, но и с другими. Ну, я, конечно, злилась на себя за то, что все это терплю. Примерно в то же время я начала работать у Видера – сначала волонтером, вместе с несколькими десятками студентов. Профессор меня заметил, мы с ним часто обсуждали исследования, и в конце концов я стала его ассистентом. Мой парень взревновал, начал за мной следить и вечно допытывался, в каких отношениях мы с Видером. Декан получил анонимку о том, что профессор якобы склонил меня к сожительству.
– А как твоего парня звали?
– Это не важно.
– Еще как важно!
– Тимоти Сандерс. Он сейчас в магистратуре. Помнишь, мы как-то сидели в баре «У Роберта» на Линкольн-стрит?
– Да, конечно.
– Так вот, Тимоти там был. С очередной подругой.
– А! Ладно, рассказывай дальше.
– Узнав об анонимке, Видер разозлился не на шутку. К тому времени я уже втянулась в проект, и мне очень хотелось продолжать – эти исследования помогли бы мне сделать карьеру, а дурацкое поведение моего парня ставило все под угрозу. Я призналась Видеру, что догадываюсь, кто автор анонимки, и пообещала, что больше не стану встречаться с Сандерсом. Тимоти я сказала, что не вижу смысла в наших отношениях. Как ни странно, после этого он влюбился в меня по-настоящему, стал ходить по пятам, слал длинные слезные письма, угрожал наложить на себя руки, предупреждая, что в его смерти буду виновата я. Он посылал мне цветы домой и в университет, умолял о свидании. Я наотрез отказалась с ним встречаться. Видер несколько раз спрашивал, видимся ли мы с Тимоти, и в конце концов удовлетворился ответом, что мы с ним больше не встречаемся и менять своего решения я не намерена. Затем Тимоти начал мне угрожать и распространять грязные слухи. Казалось, он на мне зациклился. Он начал появляться у дома Видера, часами сидел в машине под фонарем на углу… В общем, поэтому мне и пришлось жилье сменить. Потом Тимоти куда-то пропал, и снова я его увидела только в тот вечер «У Роберта». После этого мы случайно встретились на кампусе, и я сдуру согласилась пойти с ним в кофейню, надеясь, что больше он меня донимать не станет.
