Андрей Дворник - Отруби по локоть
– Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой…
Порнов молил бога, чтобы циклопы не обратили на него внимание; и когда его отчаянно стрекочущая машина проскочила над их первыми рядами, он начал подумывать о том, что есть все-таки на свете высшая справедливость.
Но – увы! И на этот раз Порнову не суждено было уверовать в Бога. Гигантский булыжник, пущенный вдогонку, снес половину лопастей главного винта. Порнову пришлось немедленно отложить все надежды на вмешательство Свыше и – «в бога, в душу, в мать!» – предпринимать лихорадочные усилия по приземлению подбитой машины. Вертолет шалил, как разыгравшийся котенок, и игнорировал как порновские проклятья, так и собственные системы управления, временами не слушаясь штурвала абсолютно.
До дверей Центра оставалось совсем рукой подать, когда взбунтовавшаяся машина в очередной раз заставила Порнова попрощаться с жизнью, дохлым голубем провалившись на добрую сотню метров вниз. Отказавшись от попыток приземлить столь сноровистого жеребца, Порнов открыл дверцу и с высоты второго этажа сиганул вниз.
К несчастью, вертолет, словно мустанг, сбросивший седока, разом успокоился и встал – точнее, завис – в десятке метров над землей, как вкопанный. Чтобы попасть в такую прекрасную мишень, совсем не надо было быть Вильгельмом Теллем.
Взрыв кинул Порнова на землю. Инстинктивно выброшенные вперед руки при падении приняли основной удар на себя; лицо удалось спасти, но глаза забило мелкой аэродромной пылью.
Сдаваться было не в его привычках; он поднялся на ноги и припустил к Центру.
Забитые грязью глаза не видели ни черта; слезы лились из них ручьем, промывая дорожки на перепачканных щеках; тукающая боль в контуженной голове при каждом шаге отправляла его в нокаут; подгибающиеся ноги вели его то в одну сторону, то в другую; он бежал и бежал, падал, вставал, снова бежал – пока со всего разгону не налетел на упругую стену Центра.
Загнанным зверьком он метнулся вправо-влево; входа не было.
«Да даже если бы и был, – промелькнула мысль в его гудящей голове. – Достаточно одного удара палицей – и все здание превратится в горку битого стекла».
– Ну, кто на новенького?! – угрожающе осведомился он, разворачиваясь лицом к противнику и вытягивая из-за пояса рукоятки ибахобы. Серое пятно перед плохо видящими глазами рассек синий столб холодного пламени. Порнов медленно вращал руками; атомное жало ибахобы светлело, набирая температуру.
Лазерный луч качался из стороны в сторону, следуя за настороженным движением головы Порнова, за его полуслепым взором. Может быть, впервые Порнов пожалел, что у него нет самых захудалых ментальных способностей; знал хотя бы, откуда последует первый удар…
Огненный клинок засиял адским белым светом; уподобившись былинному герою американского эпоса Конану – Шварценеггеру, Порнов заиграл мечом, принимая разные диковинные позы для устрашения противника.
Бегущий впереди стаи Хорошее Настроение узнал его.
Впитанный вместе с молоком матери страх перед дьявольским оружием менталов схлестнулся в душе циклопа с обуявшей его жаждой мщения.
На диком лице монстра отразилась вся гамма противоречивых чувств. Как вождь, он не мог позволить себе терять людей именно теперь, когда до цели осталось рукой подать; он слишком хорошо помнил, как больно может кусаться этот маленький уродец. Но эти же воспоминания рождали в первобытном сознании циклопа гнев, ненависть и желание растереть в порошок злобную тварь; необходимость восстановить подорванное Порновым реноме и сквитаться за свою до сих пор ноющую ногу также была для него бесспорна.
После недолгих, но мучительных переживаний общественный интерес возобладал в вожде над личным. Властный взмах руки, и дико ревущая орда исполинов перешла на шаг, а затем и совсем остановилась.
Несколько воинов, истрактовав такое поведение Хорошего Настроения как нерешительность, предложили подобраться к Порнову с тыла и прибить дубинками.
Но Хорошее Настроение решил поступить по-иному.
Он протянул руку вбок и повелительно рявкнул. Тут же кто-то из ближайших к нему монстров торопливо вложил в нее грубо обтесанный продолговатый камень – некое подобие учебной гранаты.
– Сейчас я его сделаю! – проревел Хорошее Настроение, вытер взопревшую пятерню о голову и сделал выверенный замах. Порнов был виден ему, как на ладони; рука Хорошего Настроения описала плавную дугу и «граната» красиво, как на показательном выступлении, пошла в цель.
Переполненный гордостью, за столь мастерский бросок, циклоп гулко ударил себя в грудь… и принялся заваливаться набок.
– Немножко не рассчитал – слишком сильно ударил, – пояснил Вонючее Дыхание, и, к удивлению циклопов, обступивших бездыханное тело вождя, тоже повалился навзничь.
Внезапный паралич, сразивший еще сразу двух монстров, заставил всю толпу в ужасе отшатнуться.
Кто-то из великанов вскинул руку, показывая на небо.
Сияя на солнце зеркалами стальных плоскостей, на головы циклопов быстро и страшно опускалась невиданная конструкция; в ее неумолимом падении было что-то сродни движению остро отточенного ножа гигантской гильотины.
Колоссальные размеры ее были велики даже по циклопьим меркам; так, наверное, мог бы выглядеть «Титаник», если бы его построили прадеды нынешних аборигенов.
Посреди ясного неба треснул тихий раскат грома; вырвавшаяся из борта «Титаника» прозрачная молния устремилась к гигантской глыбе, уже накрывшей Порнова своей тенью, и превратила ее в облако пара.
В рядах аборигенов, оставшихся без вождя, воцарилась суматоха, быстро переросшая в панику.
Последней соломинкой, сломавшей спину верблюда и обратившей аборигенов в бегство, был неистовый тирлиликающий вой, исторгнувшийся из самых недр безжалостного стального пришельца.
– «Оклахома»! – с бескрайним удивлением произнес Порнов. Даже полуоглохший, он отчетливо расслышал истошный вопль сигнала экстренной посадки.
– Ишь, как ревет, шельма! – прочувствованно сказал он. – Мертвого поднимет…
И сел, где стоял.
31. ИГРЫ ЗРЕЛЫХ МУЖЧИН
Порнов и его приятель Сева Ухов сидели на берегу огромного дворцового бассейна и играли в ножички. От ярких лучей искусственного солнца не спасали даже темные очки; при взгляде на водную гладь приходилось жмуриться. Бирюзовые волны ритмично подкатывались к их ногам, создавая иллюзию прибоя. Каждая волна приносила с собой облако влажной прохлады; будто в жарко натопленной бане на секунду отпирали дверь. Белый песок пляжа прогрелся настолько, что казалось – волна не уходит назад с отливом, а испаряется.
В раскаленном воздухе разносились тугие удары мяча и звонкие девичьи голоса; неподалеку от приятелей играла в пляжный волейбол компания из пяти мужчин и двух девушек.
