Марти Бурнов - Достигая Прозрения
– Не видишь, у девочки истерика, – усмехнулся Нэйб, рассеяно шаря в кармане. – Черт, да где же…
– У нее истерика. А что с тобой? – Аркаша шагнул к Нэйбу. – Ты сидишь здесь, как ни в чем не бывало. Насмехаешься… а вокруг тебя рушатся судьбы! Профессор болен… люди умирают! Ульзок был твоим другом, и он умер, спасая наши жизни! А тебя только коробочка с хаашем интересует?!
Нэйб замер. В его взгляде на мгновение мелькнуло смущение. Он вытащил руку из кармана:
– Ты что орешь? Причем здесь хааш? – виллирианец отвел взгляд.
– Ты хочешь достигнуть гармонии. Прозрения! А чего ты достигнешь? Безумия? Мы все постепенно умрем рядом с тобой. Сегодня погиб Ульзок. Профессор без сознания. Кто следующий?!
– Не мы! – вдруг заявил Рафхат. – Не я и не Люм. Мы возвращаемся домой. С вами или без вас.
– О! Бойцовые зверюшки совсем обнаглели. Ты что о себе возомнил, жаба? – Нэйб с прежней самоуверенностью и высокомерием посмотрел на Рафхата.
– Попробуй нам помешать! – выпустил шипы Рафхат, вскидывая пистолет.
– Мы хотим домой! – щелкал жвалами Люм.
– Кретины! – Нэйб равнодушно раскачивался в кресле.
– Нэйб груб, но прав, – престав всхлипывать, повернулась ко всем лицом Лиа. – Мы на угнанном крейсере ИСБ. Нам не дадут далеко уйти. Пока мы в астероидном поле, мы в безопасности, но стоит покинуть его и…
– Но должен же быть выход? – Аркаша стиснул руками голову, которая начинала распухать от пережитых эмоций и мыслей, разрывавших сознание в разные стороны.
– Да. И наша дорогая полковник Лиа Ланш его подсказала – пойти и погрузиться в контейнер с хаашем. Кто со мной? – Нэйб демонстративно приподнялся с места.
– Это не наш путь! – твердо сказал Аркаша. – Не твой, и никого из нас!
– И не мой, – подал голос Эри, который до этого тихо сидел в углу, прислонившись к стене. – Я не хочу ни хааша, ни к ним домой, – он кивнул на негумноидов. – Черт, да я даже к себе домой не хочу, после того, что вы там устроили!
– А тебя вообще никто не спрашивает. Тебя здесь и быть-то не должно. Это такое же недоразумение, как ты сам, – усмехнулся Нэйб.
– Это ты во всем виноват! Врываешься, творишь, что хочешь! Тащишь в мой дом хааш и всю эту исбэшную свору! А потом… – Эри сжал кулаки, словно был готов броситься на Нэйба. – Сволочь!
Плечи Лиа вновь дрогнули. Аркаша хотел вновь обнять, утешить ее, но истерический смех резанул ему слух.
– Да вы как дети! – смеялась Лиа.
Она осела на пол, спрятав лицо руками. Ее тело мелко дрожало.
– Истеричка, – равнодушно констатировал Нэйб.
– Она нормальный, живой человек! – Аркаша осторожно присел радом с Лиа. Он устало тер лоб. – И после всего, она на многое имеет право!
– И как ее истерика поможет нам найти выход из положения? – Нэйб вводил какие-то команды на главной панели. – Кто-нибудь здесь вообще может предложить что-то лучше, чем переждать опасность в астероидном поле, а потом разбрестись по своим делам?
Аркаша по-прежнему тер лоб. Голова полыхала. Сознание было возбуждено до крайности. Ему вновь казалось, что он в центре звезды. Омут огня затягивал его, глаза закрывались, сил сопротивляться почти не осталось. Но одновременно с этим нечто чистое, холодное и бесконечно гармоничное словно удерживало его, не давая провалиться в огненное забытье…
– Никто и ничего? Так и я знал, – удовлетворенно кивнул Нэйб. – Значит, все будут слушаться меня…
Раздалось недовольное шипение и треск Люма с Рафхатом.
– Нэйб! – опередив их, вскинул голову Аркаша. – Помнишь, ты говорил что-то о высшем порядке, о гармонии Вселенной?
– Ага… – Нэйб ответил автоматически, напряженно склонившись над какими-то показаниями.
– Это покажется безумием… – нерешительно начал Аркаша, чувствуя, как к нему приковались взгляды всех присутствующих. – Но то, что они со мной сделали… я имею в виду то, что они сделали со мной и профессором… это что-то изменило во мне.
– Возможно, твой мозг травмирован, – сказала Лиа. – Но если ты на ногах, думаю, все обойдется. Вот профессор, – она взглянула на Ивана Никифоровича, который лежал на полу, – он стар, у него могут быть осложнения. Надо доставить его в медотсек.
– Да… да профессор… но я не об этом. Понимаете, когда я был там… то есть здесь, но они что-то делали с моим разумом, я словно начал все видеть иначе. Наверное, Нэйб сказал бы, что у меня было прозрение…
– Срань господня! – Нэйб вскочил с кресла. – У меня тоже прозрение! Говорил же – выкинуть всех без предупреждения надо! На крейсере с десяток исбэшников. В скафандрах, гады, спрятались!
– Это проблема решаема! – Рафхат выпустил шипы. – Заполни корабль воздухом, и мы с ней разберемся.
– Теперь понятно, почему они сразу не атаковали нас снаружи, – поднялась с пола Лиа. – Что ж, это неприятно, но у нас нет выбора.
– Постойте… я хотел сказать, что мы сильны лишь вместе. Что можно достичь успеха и цели, лишь в гармонии друг с другом… – тихо говорил Аркаша. – Наши интересы…
У него сильно болела голова, и с трудом удавалось формулировать мысли, что грозили взорвать сознание. Но его уже не слушали.
– Пока датчики были оглушены ложной тревогой, они успели разбрестись по кораблю. Возможно, они вооружены куда лучше нас. Что будем делать? – Нэйб вернулся в кресло, но уселся лицом к остальным.
– Пойдем и убьем их всех. Иного выхода нет, – не задумываясь, ответил Рафхат.
– Или они нас, – Лиа растерянно посмотрела на заблокированный вход. – Сколько им потребуется времени, чтобы взломать дверь?
– Это не имеет значения, – Рафхат направился к двери. – Мы слишком далеко зашли, чтобы сидеть и трусливо ждать.
– Их больше, и они лучше вооружены! А ну стой! – Лиа кинулась за ним.
– Крейсер в наших руках. И здесь все в нашей воле! Во славу Талракеша!
– Заткнитесь оба! – прикрикнул Нэйб. – Пока никто никуда не пойдет. Там воздуха нет. Хотя, если жабам он не нужен, Рафхат может проваливать.
– Мое тело нуждается в воздухе! – вскричал Люм.
– Эри, что ты знаешь об имперских крейсерах? – спросил Нэйб.
– Да что я могу про них знать?! Ты что думаешь, инженерные схемы имперских крейсеров на Иле вместо туалетной бумаги?
– Действовать надо… надо сообща, – чуть слышно выдавил Аркаша.
Он вообще едва мог говорить. Боль стала невыносимой. Он словно присутствовал одновременно в тысяче мест. Он знал это. Он чувствовал это. Знание разрывало его. И в то же время, краем заплутавшего сознания он еще понимал, что на самом деле находится на крейсере. Вокруг идет напряженный спор. Он пытался сосредоточиться на словах, но улавливал лишь обрывки мыслей. Аркаша даже не мог понять – его ли это собственные слова-мысли, слышит ли он окружающих, или это голоса Вселенной.
