Кэролайн Черри - Гордость Шанур
— Я только что разговаривала с Коханом, — выдохнула она, не разобравшись, где чьи конечности. — Он обещал дотянуть до нашего возвращения. — Пианфар разглядела на лице Хилфи едва заметную улыбку и почувствовала гордость за племянницу, отправившуюся в свое первое путешествие на борту «Гордости» совсем зеленым подростком, а возвращавшуюся из него уже взрослой хейни, способной контролировать свои эмоции. — А еще я выходила на связь с махенами. Они следуют за нами. — Она обвела свою команду внимательным взглядом: Джинес Лун сидела, плотно прижав уши к голове. — Не переживайте, мы не собираемся везти вас в большое космическое путешествие. Это всего лишь спуск на Ануурн.
— Спасибо за утешение.
— Капитан, это вам. — Хэрел сунула в руки Пианфар упаковку чипсов и питье. Пианфар зажала бутылку с водой между коленями и принялась за еду. Глотать в условиях возросшего внутрикорабельного давления было крайне сложно, но она заставила себя немного подкрепиться и предложила пачку своим товарищам.
— У нас есть, — помотала головой Шур.
Тулли вещал о чем-то на родном языке, пытаясь компенсировать отсутствие переводчика отчаянной жестикуляцией, а Хилфи и Шур рассказывали ему по-хейнийски о трудностях движения в плотной атмосфере. В конце концов он надулся и замолчал. Пианфар сделала Хэрел знак присматривать за ним и закрыла глаза.
Она понимала, что нервы брата были на пределе. Угроза вызова возникала и раньше, и теперь только боги знали, до какого состояния могло довести Кохана ощущение постоянной опасности. Возможно, он не находил себе места с момента отлета Хилфи, а может, это началось еще раньше — с тех пор, как он увидел первые признаки грозы, собиравшейся над головой Кима. Не исключено, что все это время он ел через силу, не спал по ночам, бродя из угла в угол, и уже стал похож на скелет, обтянутый кожей. Правда, с ним остались Хуран и некоторые другие жены, а также пара юных сыновей (которые, будь у них хоть немного разума, убрались бы сейчас от отца подальше) плюс бесчисленное количество дочерей и (к счастью!) несколько сестер. Но что с них было толку, когда, с одной стороны, на Кохана наступал Ман, а с другой — в клан в любую минуту могли вернуться изгнанные из него взрослые шанурские самцы, чтобы попытаться взять власть в свои руки? О, их было множество — прозябавших в своих Уединенных Жилищах и только и ждавших подарка судьбы в виде домашнего переворота.
Что касается молодого Мана, то он уже успел сбросить Кима, который до сих пор держался скорее за счет мудрости, а не силы. Сам Кара был наделен обоими этими качествами в равной степени. К тому же в его жилах текла горячая шанурская кровь. Пианфар прокляла собственную тупость: если бы она не польстилась на тихую домашнюю жизнь и Кима, любившего сидеть в тенистом саду и слушать ее истории о дальних мирах, она не поставила бы под угрозу интересы семьи, ибо дети Кима от других его жен не имели прав на наследство клана Шанур, в то время как Кара обладал не только самими этими правами, но и страстным желанием незамедлительно в них вступить.
Хейнийские философы полагали, что в подобных схватках происходило совершенствование нации (ведь выживал в конечном итоге сильнейший) и что к смерти побежденных нужно было относиться как к печальному, но естественному событию, тем более что по самой своей сути образ мысли новых правителей ничем не отличался от образа мысли старых, а посему никаких значимых перемен в кланах не наблюдалось.
Однако Пианфар всегда находила эту точку зрения крайне опасной и боялась даже думать о том, что могло случиться с приходом к власти юнцов с повышенной активностью, но с отсутствием какого-либо образа мысли.
Она немного поспала, а проснувшись, обнаружила, что все ее тело онемело. Впрочем, оказалось, что это не так, поскольку она почувствовала чье-то прикосновение к своему плечу.
— Мы снижаемся, — предупредила Хэрел, и Пианфар ухватилась за поручень.
Спуск был просто отвратительным, но она ничего другого и не ожидала: корабль Pay принадлежал к числу тех гадких устаревших суденышек, посадка на которых больше походила на пытки в состоянии невесомости.
Пианфар закрыла глаза и поклялась себе, что это был первый и последний раз в ее жизни, когда она летела куда-то в качестве пассажира. Между тем давление на борту «Удачи» все нарастало, а затем к нему прибавился еще и противный звук — он доносился снаружи и напоминал шум спускаемого аппарата.
Внезапно все находившиеся внутри подскочили от сильнейшего толчка, а потом еще и еще, и наконец корабль остановился.
Пианфар в ужасе затрясла ушами — ей вдруг почудилось, что она оглохла. Она окинула встревоженным взглядом своих спутников и пришла к заключению, что их терзали не менее страшные подозрения. Коридор же изменился до неузнаваемости, поскольку все в нем перевернулось кверху дном.
— Что ж, давайте на выход, — скомандовала она, немного придя в себя. — Посмотрим, где мы сели.
Один за другим путешественники вылезли из пассажирской ниши и двинулись в сторону люка. Оказалось, что тот уже распахнулся от удара о землю, и теперь металлическая поверхность палубы искрилась под яркими солнечными лучами.
Члены команды Пианфар спрыгнули вниз, а сама она задержалась, чтобы поблагодарить команду Pay.
— Добро пожаловать на шанурскую землю! Если вы сможете чуть-чуть подождать, я наверняка найду вам новых пассажиров.
Нерафи охотно кивнула:
— Надеюсь, это не займет много времени — ведь мы высадили вас практически рядом с домом.
— Вот и славно, — сказала Пианфар и поспешила вслед за своими товарищами.
Воздух пах горячим металлом. Корабль все еще гудел и лязгал, а из окружавших его кустов валил дым.
Судя по длине теней, на Ануурне был полдень. Пианфар огляделась: невдалеке виднелись владения Шанур, чуть поодаль начинались земли Фаха, а справа — там, где вздымались голубой каемкой горы, — лежали владения семьи Ман. Слишком близко…
— Ну, в путь, — сказала она. Однако, сделав пару шагов, вдруг покачнулась: горизонт поехал куда-то вбок, а все цвета, запахи и ощущения живого мира нахлынули на нее приливной волной, призывая напиться допьяна долгожданным возвращением в родную реальность.
— До дома рукой подать, — выдохнула Хилфи. — Должно быть, отец уже знает о нашем прибытии.
— Пожалуй, — согласилась Хэрел.
«И все другие тоже», — со злостью подумала Пианфар. Она решила не спешить, чтобы не растерять силы еще по дороге, поэтому Тулли приходилось постоянно останавливаться и ждать ее, а Лун — чуть ли не бегом бежать.
Солнце пригревало мягким теплом. «Осень…» — улыбнулась Пианфар, глядя на тяжелую, налившуюся соком траву. Насекомые слетали с кустов перед ее ногами, а потом стайками усаживались обратно.
