Сергей Галихин - Русская фантастика 2009
— И кто опять нашему Дику фингал поставил? — полюбопытствовал обладатель низкого завораживающего голоса.
— Я, — сознался Бранд. — Поспорили сегодня утром… Уже помирились.
— Присматривай за ним получше.
Эфра обогнула Стефана, он повернулся вслед за ней.
Видимо, это и есть Валеас Мерсмон, один из лидирующих кандидатов в Весенние Властители, главный конкурент Келларда. Высокий, в дорогом университетском пальто с пелериной. Черты худощавой физиономии слишком резкие и жесткие, но длинные светлые волосы обманчиво смягчают настораживающее впечатление. Подчеркнуто штатская прическа — это, как и покрой пальто, должно импонировать тем, кто не желает засилья военщины, а среди избирателей, преодолевших социально-имущественный ценз, таких немало. Взгляд холодных голубых глаз… Нет, не тяжелый и не пронизывающий, но что-то вроде, Стефан затруднялся подобрать точное определение: словно сбивающий с ног удар шквалистого ветра. От такого человека непонятно чего ждать. Зато сестренки Бранда терлись около него с кошачьей грацией, едва ли не мурлыча под своими вуалями.
«Да точно ли у них там человеческие лица? — холодея, подумал Стефан. — Словно демонессы какие-то…»
Мерсмон негромко поинтересовался, кто он такой.
— Поэт с Сансельбы, — объяснил Бранд. — Принес эпиграммы, но они никуда не годятся. Это он был в сугробе около стадиона Зимних Утех. Парень со странностями, боится моих кузин… Эфра его знает.
— Стефан — мой поклонник, — глядя из-под полуопущенных пепельных ресниц, безразличным тоном произнесла Эфра.
Повинуясь знаку принципала, Бранд со своими кузинами исчез за дверью. С лестницы доносилось приглушенное бормотание Лепатры, занятой любимым делом. Личинки с рожицами Келларда таращились с плакатов на тех, кто остался в комнате.
— Я люблю Эфру, — упрямо заявил Стефан, морально готовый к тому, что его сейчас или побьют, или высмеют.
— Эфра, этот молодой человек тебе нужен? — небрежно кивнув в его сторону, как будто речь шла о платье или безделушке, осведомился Мерсмон.
— Нет, — с. ожесточением ответила девушка. — Одни делают мерзости, другие изо всех силенок доказывают, что их можно понять и в этом якобы нет ничего плохого. Мне мог бы понравиться тот, кто убил бы их без разговоров, как Санитарная служба уничтожает всякую пакость. Если позволите, я пойду раздавать пирожки.
«Разве так общаются влюбленные? — подавленно подумал Стефан, когда она удалилась, на прощание присев перед претендентом в полуофициальном реверансе. — Это же не любовь, а какая-то непонятная игра, красивая и холодная, как их танец на льду…»
Сглотнув, он заговорил с поползновением на вызов:
— Я понял так, что Эфра — ваша невеста, а сами кавалера ей сватаете?
— У красивой респектабельной женщины должен быть кавалер, весенние традиции обязывают… Вас напугали эти лицедейки с Лаконоды?
Он промолчал, только принужденно усмехнулся. Теперь, когда «хищного кордебалета» в поле зрения не было, недавние страхи показались ему дурацкими — словно он тронутый, вроде Лепатры.
— Прекрасно, так и должно быть, — кивнул претендент. — Мы готовим большое театрализованное представление, и девочки будут изображать злых демонов. Входят в образ.
«По-моему, уже вошли».
— А сценаристы вам не нужны? — спросил Стефан вслух со слабой надеждой.
— У нас уже есть сценарий.
— Эпиграммы не получились, ваш помощник прав, это не мой жанр, но я мог бы предложить что-нибудь другое…
Он не успел взять заказчика в оборот. Послышались шаги, неплотно прикрытая дверь распахнулась.
— Вылечила имущество, — сообщила Лепатра с удовлетворенным усталым вздохом. — Сходите, сами поглядите!
— Зачем ты меня искала?
— Так я же тетя Клепа твоя… — сумасшедшая жалобно захлопала бесцветными ресницами. — В гости приехала… Не рад? Хотя ты, Вал, всегда был бессердечным охламоном, даже на материных похоронах не заплакал. Стоял, будто каменный, и ни слезинки. А теперь завел дружбу с ворюгами, которые твою матушку убили… — она печально покачала головой.
— Не с теми, — процедил ее собеседник. — Я общаюсь с другой группировкой.
— Они все одинаковые. Вал, что ты здесь делаешь? Ты же лесной колдун, таким, как ты, в Лесу лучше, чем в городе. Это я — городская ведьма, мне надобно, чтобы вокруг водилось побольше всяких разных рукотворных вещей, а ты, помню, говорил, что когда-нибудь построишь себе замок посреди дремучей чащобы и будешь там жить, как тебе хочется. Наверняка у тебя давно уже есть такой замок, так чего в нем не живешь?
— Самое интересное происходит в Танхале.
— Власти захотел, — грустно подытожила Лепатра. — Да ведь? А мать тебя предупреждала: берегись власти пуще беды! Умная была у тебя мать.
Стефан, молча слушавший их диалог, понимал одно: для «Вала» явление тети Клепы — скоропостижная политическая смерть. Другие кандидаты обеими руками ухватятся за тот факт, что у конкурента наличествует умалишенная родственница. Обрушат на него лавину фельетонов и карикатур, да еще психиатрической экспертизы потребуют — вдруг он сам тоже того? В два счета вышибут из игры. Выход один: ликвидировать и родную тетку, и случайного свидетеля. На окнах жалюзи, с улицы никто не увидит… Стефан решил, пока они выясняют отношения, потихоньку ретироваться к двери — и обнаружил, что не может пошевелиться. Словно его трепещущую душу поместили внутрь деревянного истукана. Чертов претендент раньше его все просчитал… Он теперь может только слушать, смотреть и цепенеть от смертного ужаса.
— Вал, ты ведь уже понял, чего мне от тебя надобно? — помолчав, кротко спросила чокнутая.
— Понял.
— Вот и ладненько, а то не могу я сама, огня боюсь. Когда нож медленно пронзает сердце, оно тоже не сладко, но все не так больно. Я перед тем еще грибочков дурманных пожую… Забирай мою силу, владей на здоровье. Вот, глянь, я и ножик ритуальный для этого дела принесла.
Расстегнув пальто, она вытащила из-за пазухи небольшой сверток.
— У меня есть.
— Да кто ж усомнится… Ты небось уже совершал такие обряды, и вовсе не с согласия тех, чью силу выпивал до дна, по глазам твоим бессовестным вижу. Только ты уж тетку родную уважь, убей меня этим ножом. Мы с ним подружились, я обещала, как подойдет срок, угостить его своей кровушкой. Нехорошо бессловесную вещь обманывать.
— Хорошо, пусть будет этот.
— Дозволишь пирожок напоследок съесть? Они у тебя сдобные да румяные, с повидлом яблочным…
— Ешь, — разрешил Вал.
Колдунья подошла к одному из оставленных в комнате коробов, откинула крышку, запустила внутрь по локоть руку с грязными обломанными ногтями — видимо, чтобы вытащить из середки пирожок потеплее.
