Журнал «Если» - «Если», 2012 № 09
— В этом Санбольте, должно быть, все же есть что-то необычное, — поведал хитрый заводчик самым доверительным тоном. — За последнее время меня расспрашивали о нем уже двое. Один из них Мутано, ваш приятель.
— А кто был вторым? — осведомился я. Бротеро дернул плечом.
— Он сказал, что является слугой благородного господина, барона какого-то… Имя я запамятовал.
— О чем ты говорил с Мутано? — спросил я.
— Говорил в основном он, и я, признаться честно, едва его понял. Думаю, что человек, который знает котов хуже, чем я, вообще ничего бы не разобрал… Вероятно, этот Санбольт, которого он разыскивал, похитил голос вашего приятеля. Такие вещи иногда случаются с маленькими детьми, но я никогда не слышал, чтобы подобное произошло со зрелым мужчиной. На мой взгляд, вашему другу Мутано сейчас около сорока, не так ли?
— Он разыскивает кота по кличке Санбольт, а я ищу человека, который говорит по-кошачьи. Кроме этого, я о нем почти ничего не знаю и не стремлюсь узнать.
Бротеро хитро усмехнулся.
— Когда ваш друг, о котором вы ничего не знаете, уходил, мне показалось, что он направился к дому Насилии — это через три улицы отсюда. Быть может, там синьору Мутано повезет больше, хотя… Мое ремесло считается почтенным, а то, чем занимается Насилия, больше похоже на вашу профессию… — Бротеро вновь усмехнулся, а может, уголки его губ просто задергались в очередном тике. — Да-да, я отлично знаю, что вы и ваш друг Мутано работаете на этого похитителя теней Астольфо…
— В таком случае, желаю всяческих успехов и дальнейшего процветания, — сказал я. — И спасибо за сведения.
Но, шагая к дому Насилии, я подумал, что внешность и манеры синьора Бротеро вряд ли подходят человеку, который занимается честным ремеслом. И лицом, и повадками он, скорее, напоминал человека, который срежет у вас кошелек, как только вы отвернетесь.
* * *Предприятие Насилии представляло собой одноэтажное строение с желтыми, цвета обожженной глины, стенами и крышей, крытой красной черепицей, однако, несмотря на яркие краски, от него веяло чем-то грустным, словно в этом веселеньком домике давно и прочно поселилось горе. Мне, впрочем, приходилось бывать здесь раньше, поэтому я хорошо знал, в чем тут секрет. В этом доме кошек и котов забивали, чтобы добраться до их мускусных желез. Надо сказать, что наше ремесло достаточно тесно связано с парфюмерией, так как именно тени способны придавать различным запахам тончайшие оттенки. Насилия специализировалась на духах с густым, сладким ароматом, для изготовления которых используется природный мускус, и была основным покупателем наших самых плотных теней — от розовато-лиловых до темно-вишневых или черных, как мрак разверстой могилы.
Мне потребовалось немало времени и усилий, чтобы научиться различать тончайшие обертоны запаха. Поначалу я вообще мог определять только основные парфюмерные ароматы и был вынужден часами просиживать в затемненной комнате, принюхиваясь к разлитым в склянки образцам, направляя их запах к своим ноздрям с помощью веера из эвкалиптовых листьев. Прошло несколько недель, прежде чем я узнал, что резкий аромат гвоздики можно облегчить и сделать более тонким, смешав с тенью, взятой из-под расцветающей яблони, и что едва уловимый аромат первой весенней розы можно сделать сильнее, если две недели выдерживать его в густо-лиловой тени, по контрасту с которой духи становятся заметнее.
За эти недели я также многое узнал и о женском характере, лишившись попутно кое-каких иллюзий и заблуждений. К примеру, я убедился, что женщины в возрасте отнюдь не всегда предпочитают сильные и сладкие запахи. Если такая женщина наденет темно-синее платье, она сможет воздействовать на мужчин при помощи легчайших ароматов наподобие запаха белой кашки. И наоборот, если юная дева надевает на себя веселое белое платье с легкомысленными кружевными оборками, для достижения пущего эффекта она может душиться резко контрастирующим с ее внешним видом парфюмом с выдержанным в пурпурной тени запахом темно-красной розы.
Не исключено, что подобные комбинации теней и запахов сделались предметом самых тщательных исследований в области моды с тех самых пор, когда первая женщина завернулась в первую ткань. Во всяком случае, в библиотеке Астольфо толстые каталоги запахов и теней, различных трав и телесных жидкостей стоят на самых удобных полках, и заглядывать в них приходится достаточно часто. Пожалуй, любой мужчина или женщина, вознамерившиеся посвятить себя работе с тенями, довольно скоро обнаружат, что это ремесло включает не только умение отделять и кроить (точнее, перекраивать), но и правильно сочетать форму и цвет, оттенок и запах.
Дверной молоток в доме Насилии был выполнен в форме бронзового кошачьего хвоста, закрученного кольцом. Я стучал довольно долго, не менее семи раз, прежде чем дверь отворилась. На пороге я увидел высокую, широкоплечую женщину в кожаном фартуке поверх свободного рабочего платья из накрахмаленного полотна. Вслед за ней из темноты коридора вырвалось облако запаха — настолько плотного, что, казалось, еще немного, и его можно будет увидеть.
— Ты Фалько? — произнесла женщина полуутвердительным тоном. Голос у нее был гулким, словно она говорила в пустую бочку для сбора дождевой воды. Когда я признался, что это я и есть, она сообщила, что мой странноватый приятель Мутано уже побывал здесь и, не узнав ничего для себя полезного, отправился восвояси.
— А он случайно не говорил… — начал я.
— Он не говорил, — сурово отрезала женщина, — а я не стала расспрашивать. У меня нет никакого желания иметь дело с похитителями теней. Такие, как вы, — весьма неподходящее знакомство для честной женщины.
— Как вас зовут, честная женщина? — спросил я.
— Маронда, главная помощница госпожи Насилии, известной в Тардокко и далеко за его пределами благодаря своим изысканным духам и благовониям.
— Вот что я скажу вам, честная женщина Маронда, убийца беззащитных кошек… — усмехнулся я. — Негоже закопченному котелку хаять начищенный медный чайник.
— Снаружи-то вы, и верно, начищены да отполированы до блеска, но вот внутри у вас хватает грязи. Знай же, Фалько, что мой младший брат лишился своей тени благодаря такому ловкому вору, как ты. Бедняжка совершенно высох и ослабел, прежде чем я сумела скопить достаточно, чтобы приобрести новую тень взамен украденной.
— А как зовут вашего братца?
— Филеас, но в семье его с самого детства звали просто Филли.
— Он знает, кто украл у него тень, или, может быть, подозревает кого-то?
— Филли считает, что тень у него похитили, когда он сидел в таверне «Двойной ад».
