Генри Каттнер - Мутант
«Слишком близок, — подумал Коуди, всем телом подаваясь к двери ресторана. Он терял время. Убей Хорна, убей его сейчас», — говорил он себе… но все еще колебался, потому что в сознании параноика по-прежнему оставалась какая-то загадка. Слишком большая уверенность была заложена на искаженном фундаменте параноической личности. Должна была быть причина для этого удивительного спокойствия.
Коуди снова продолжил разведку осторожными намеками, которые легко касались другого разума. Да, этому была причина. В лаборатории Померанса была спрятана бомба.
Почему?
Хорн это знал, и Коуди осторожно прощупал его. Биохимик не должен достаться Болди живым. Бомба взорвется, когда Хорн вызовет в сознании определенный набор символов — мысль параноика быстро метнулась прочь от опасного уравнения — или… если мозг Хорна перестанет думать.
То есть, если Хорн умрет.
Прекращение мысленного излучения мозга спящего или бодрствующего Хорна станет сигналом подрыва бомбы, которая убила бы Померанса. Коуди совершенно четко видел расположение бомбы в образе лаборатории в мозгу Хорна.
Стоит ему убить Хорна и Померанс умрет. Но зачем это понадобилось параноику?
Коуди снова прислушался и вдруг понял причину.
Померанс занимался исследованием влияния дифференциального резонанса на вирусные нуклеотиды. Но имелись и другие нуклеотиды: сама телепатия зависела от резонанса нуклеотидов в мозгу человека. Если бы эксперимент Померанса увенчался успехом, это означало бы…
Это означало бы, что телепатию можно вызвать у обыкновенного человека!
Это было решение проблемы Индуктора, единственный ответ, способный решить проблему раскола мира. В руках параноиков метод Померанса мог уничтожить людей. В руках Болди он мог объединить все человечество. Он мог…
Внезапно Коуди понял, что Хорн обнаружил его присутствие.
Хорн мгновенно начал выстраивать в сознании уравнение, которое подорвало бы бомбу в лаборатории Померанса. Коуди прикинул последствия. Он мог бы убить параноика прежде, чем тот закончит свое дело, но тогда его смерть с той же определенностью подорвет бомбу. Померанс бы умер — а этого нельзя было допустить. От сохранения жизни биохимика зависело больше, чем жизни человеческие.
Не было никаких способов остановить мысль Хорна, кроме одного. Изучая его сознание, Коуди узнал многое об этой гордой, несгибаемой, ненадежной личности. Сейчас он знал о Хорне больше, чем тот знал о себе сам. И он нашел одну жизненно важную точку. Хорн не был психически больным, он не терял связи с миром, но, как и многие параноики, он демонстрировал симптомы сумасшествия, и одним из них была устойчивая тенденция к тому, что Алленби назвал бы гипногогическими галлюцинациями — яркие чувственные образы, возникающие в полусонном сознании непосредственно перед сном. А подобные галлюцинации было легко вызвать гипнозом.
Коуди нужно было только убедить Хорна, что тот испытал кратковременную галлюцинацию. Да… и еще… еще очень многое.
По крайней мере Коуди хорошо представлял себе, к чему такие образы приведут параноика при его мании преследования и величия. И Коуди спроецировал идею, что он, представитель Болди, пришел к Хорну, чтобы предложить ему перемирие, заключить пакт с параноиками против людей точное подобие тех ярких фантазий с исполнением желаний, который должен был часто испытывать Хорн. И в то же время он вызывал мысленный образ Джаспера Хорна, и дал Хорну увидеть его.
Эти действия были достаточно естественны, даже в рамках галлюцинации. Когда вы общаетесь с кем-то, то выстраиваете его образ в своем сознании, причем куда более многогранный, чем обычный зрительный образ. Ваши впечатления от его эмоциональных характеристик, его воспоминания, его мысли, сложный образ всей личности, какой вы ее воспринимаете, выстраиваются в субъективное приближение реального человека, с которым вы общаетесь. Пылающий образ Дьявола стояла между встретившимися мыслями, ослепительно яркий и живой, настолько, что мрачный разум параноика никогда не видел такого.
Древние греки знали, что означает механизм отождествления — они рассказали историю Нарцисса. И на эту приманку попался Джаспер Хорн, который не мог никого, даже бога отождествить с кем-либо кроме себя. Его параноидальный эгоизм отражал самого себя в этом эго-образе, и отражался снова и так до бесконечности, пока Коуди мягко проверял и трогал его мысли и высматривал первые провалы в сознании.
Наконец Хорн приостановил формирование мысленного образа, который должен был уничтожить Померанса. Параноик замешкался в нерешительности, здравый смысл подсказывал ему, что Болди не могут прислать представителя для капитуляции, а, значит, чувства, предупредившие его о присутствии Коуди, обманули его. Подобная паника не была внове для Хорна. Это подтверждало, что его чувства сыграли с ним шутку.
Очень, очень мягко, все еще поддерживая слепящий эго-образ Джаспера Хорна в качестве переливающейся наживки на снаряженном крючке, Коуди послал тихие мысли-намеки, проскользнувшие в мерцающее сознание. Сначала это были довольно правдоподобные мысли, по крайней мере, правдоподобные для параноика. Убаюканный Хорн наблюдал за эго-образом, который он сам часто выстраивал, но никогда не видел таким ясным и слепящим. Нарцисс смотрел на свое отражение в ясной глубине сознания Коуди.
Так, сидя в одиночестве в ресторанном кабинете, Хорн постепенно ослабил бдительность, и мягкое наступление Коуди перешло в другую область. Посылаемые Коуди мысли уже были не столь истинны, но все же не были полностью фальшивыми, чтобы не спугнуть параноика, который считал их своими собственными.
«У меня и прежде случались такие галлюцинации. Обычно перед тем, как заснуть. Сейчас они снова у меня. Значит я, должно быть, засыпаю. Я хочу спать. Мои веки тяжелеют…»
Усыпляющие, монотонные мысли начали подавлять сознание Хорна. Постепенно нарастала сонливость. Нарцисс смотрел на Нарцисса…
«Спать, спать, — шептала мысль Коуди. — Ты не проснешься, пока я не прикажу тебе. Более ничего не разбудит тебя. Спи крепко… спи.»
Параноик спал.
Коуди изо всех сил побежал по улице. Изо всех Болди Америкэн Гана ближе всех к исследовательской лаборатории был только он сам, и если нужно было спасти Померанса, то это была только его задача. И он легко мог потерпеть неудачу. Джаспер Хорн сидел в гипнотическом сне в людном ресторане, и в любой момент кто-нибудь мог заговорить с ним или пробудить его сознание. Гипноз не был глубоким. Несмотря на последние заклинания Коуди над параноиком, тот мог быть разбужен кем угодно и довольно легко.
