Филип Дик - Глаз в небе
— Нет смысла выслушивать эту ахинею! — величественно объявило божество.
— И вдобавок ко всему ты порядочная мразь. Отвратительный, бессовестный лжец, властолюбивый мошенник… и редкостная сволочь. Как ты мог поступить так с Маршей? Как ты мог устроить такую подлость?
Помедлив, сияющая фигура ответила:
— Как говорится, цель оправдывает средства.
— Еще один дешевый лозунг…
— Люди вроде твоей жены опасны.
— Почему? — искренне удивился Джек.
— Они никому не отдают предпочтения. Они только заигрывают со всеми.
Стоит лишь повернуться к ним спиной…
— И поэтому вы их уничтожаете! Отдаете на растерзание невменяемым фанатикам.
— Фанатики нам близки и понятны, — ответствовал Макфиф. — А вот твоя жена — нет. Она подписывает партийные воззвания и в то же время читает «Чикаго трибюн». Людям, подобным ей, чужда жесткая дисциплина и самоконтроль. Они больны индивидуализмом. Заражены слюнявой романтикой и примитивной этикой. Они не способны беспрекословно подчиняться авторитету. А это переворачивает все с ног на голову. На таком фундаменте ничего не построишь.
— Макфиф, — сказал Джек, — прости меня.
— За что?
— За то, что я собираюсь сделать. Хотя это, конечно, безнадежно. Ну и пусть! Все равно я вышибу из тебя дух!
С этими словами он бросился на Макфифа. У монстра мгновенно напряглись мощные мускулы. Схватка вышла, увы, слишком неравной: Джек не смог даже как следует подобраться к великому вождю. Макфиф отступил назад, сгруппировался и контратаковал.
Зажмурив глаза, Джек изо всех сил обхватил Макфифа. Весь залитый кровью из рассеченного лба, потеряв большую часть зубов, он крепко вцепился в чудовище. Повис на нем, как истерзанная крыса, даже в предсмертной агонии не разжимающая челюстей. Им овладело почти религиозное неистовство: он впился в Макфифа в экстазе отвращения и ненависти. Он остервенело колотил божество головой о стену. Железные пальцы врага, казалось, вот-вот разорвут его на кусочки, словно старую газету, но Джек не отпускал гада. Все закончилось так же быстро, как и началось. Приступ ярости иссяк, как пустой выхлоп, как холостой выстрел. Лоуз валялся на полу с проломленным черепом, неподалеку от смятой фигурки Марши. Сам Джек кое-как еще держался на ногах. Но вот поднялись винтовочные приклады… Значит, время пришло.
— Давай, смелее! — подбодрил он убийц. — Это ничего не меняет. Даже если порвете нас на клочки. Даже если построите из наших тел баррикады или сотрете в порошок! Марша ни в чем не виновата — и это главное… Жестокий удар швырнул Джека на пол. От страшной боли тело скрючилось в уродливую загогулину. Один из пролетариев пнул Джека в пах; другой стал методично крушить ему ребра. В кровавом тумане массивное тело вождя исчезло. Из клубящейся темноты возникали и тут же пропадали фигуры вооруженных боевиков. Хрипя, харкая горячей, липкой слюной, Джек встал на четвереньки. Сквозь красную пелену ненависти, отчаяния и боли, сквозь жесткую корку запоздалого раскаяния пробивалась, как острие шпаги, только одна мысль — разыскать и придушить Макфифа.
Крики, команды, стоны… Удары прикладами в голову и в ребра. Он содрогался, слабо отбиваясь скользкими от крови ладонями… Заметив чье-то неподвижное тело, Джек пополз туда.
— Оставьте, пусть подыхает… — прокаркал грубый голос. Джек уже не обращал внимания на побои, он на ощупь искал Макфифа. Но неподвижное тело оказалось не комиссаром, а всего лишь несчастной Джоан Рейсс. После долгой отчаянной возни он все-таки наткнулся на Чарли. Пошарил в груде мусора что-нибудь поувесистее. Вот! Осколок кирпича… и хлесткий удар ногой отшвырнул Джека далеко в сторону. Враг снова ускользнул, пропал в хаосе свалки и медленно оседающей завесы пепла. Реальность опять сдвинулась. Вновь проступили искореженные внутренности «Мегатрона» и медленно ползущие силуэты спасателей. Справа от Гамильтона неподвижно лежала его жена; одежда на ней обгорела. Одна рука неестественно вывернута за спину. Марша казалась беззащитным зверьком, брошенным безжалостной рукой на почерневший бетон. Чуть дальше распростерся Макфиф. Гамильтон, превозмогая боль, судорожно пополз к нему. На полпути его остановили спасатели и попытались уложить на носилки. Почти теряя сознание, не в силах вымолвить ни слова, но все еще движимый страстным порывом, Гамильтон оттолкнул спасателей и со стоном сел. Беднягу Макфифа, в экстазе кровавого побоища, зацепили собственные бойцы. Его физиономия до сих пор хранила гримасу крайнего негодования. Дыхание было неровным и хриплым. Что-то бормоча, Чарли дергался и вздрагивал, толстые пальцы хватали воздух, пытаясь то ли схватить кого-то, то ли нащупать опору.
Мисс Рейсс, наполовину засыпанная щебнем, тоже потихоньку шевелилась. С трудом поднявшись на колени, она попыталась вслепую разыскать свои очки.
— О! — простонала она, слепо моргая, испуганно роняя слезы. — Что же это…
Близоруко прищурившись, оглядела себя и трясущимися руками стала приспосабливать обгоревшие лоскуты одежды, чтобы хоть как-нибудь прикрыть свои худосочные прелести.
В это время спасатели отыскали миссис Притчет. Они быстро сгребли в сторону мусор, заваливший ее необъятные телеса. Джек ползком подобрался к жене и принялся сбивать пляшущие по ее платью язычки пламени. Марша задрожала.
— Не двигайся, — прохрипел Джек. — У тебя, может, что-нибудь сломано. Она послушно застыла, не открывая глаз.
Откуда-то из-за едких клубов гари послышался испуганный плач Дэвида Притчета… Что ж, кажется, несчастные люди, угодившие в жернова безумия, возвращаются к жизни. Вот Билл Лоуз бессмысленно таращит глаза на окруживших его санитаров… Вопли, крики, рев сирен…
Наконец-то! Неподдельные звуки настоящего мира. Дым пожарища, обгоревшие железо и камень. Нервная беготня медиков, спешащих оказать первую помощь.
— Мы вернулись! — крикнул Гамильтон жене. — Ты меня слышишь?
— Слышу, — откликнулась Марша.
— Ты рада?
— Да, — проговорила она еле слышно. — Не кричи, дорогой. Береги силы.
Полковник Эдвардс молча выслушал доклад Джека. После того как были изложены все основные пункты доклада, в конференц-зале воцарилась тишина. Чуткое ухо уловило бы только сухое потрескивание дымящихся сигар и скрип карандаша стенографистки.
— Вы обвиняете нашего офицера безопасности в принадлежности к коммунистической партии, — после долгой паузы хмуро проговорил Эдвардс. — Я вас верно понял?
— Не совсем…
Джек был еще немного слаб; всего неделя с небольшим минула со времени аварии.
— Я заявляю, что Макфиф — коммунист по убеждению. Он подчиняется партийной дисциплине и использует свое служебное положение для осуществления тайных целей.
