Юлий Буркин - Звездный табор, серебряный клинок
- Помозете мне? - жалобно спросил дядюшка, одной рукой подхватывая его под дно, другой придерживая за бортик. - Не могу без этой гадости. Как увидел корабль, поспесыл сюда... Но и тогда вот это, - кивнул он на лукошко, - за собой волоць прислось. Рискуя прохлопать усами собственное спасение.
Я подхватил лукошко с другой стороны, и с ним мы вернулись обратно - туда, где обещали подождать Филиппа.
- Так что там с Рюриком? - не позволил я дядюшке избежать дальнейших объяснений.
Он уселся возле моркови, вынул здоровенный экземпляр, обнюхал его и со смачным хрустом откусил кончик.
- Пока сто я не могу этого вам открыть, - заявил он хрустя.
В этом ответе я услышал его прежнее отношение к себе. Но я-то уже не был прежним. И я взбеленился:
- Вот что, дядюшка! Хватит уже мне этой лапши на уши! Вешайте ее себе, больше поместится!
Дядюшка перестал хрумкать и удивленно уставился на меня.
А я продолжал:
- Я прошел через всевозможные испытания, я бродяжничал с табором цыган, я приобрел жену и сына, а затем потерял их. Я спас вас в конце концов. Да, когда-то вы вытащили меня из смертельной передряги, но я уже сторицей расплатился за это. И я не намерен больше слушаться вас беспрекословно. Начнем с того, что прежде всего мы выручим из беды мою семью, а уж потом будем заниматься политикой.
Дядюшка качнул ушами, намереваясь что-то сказать, но я остановил его жестом. Нервно вздохнув, дядюшка вновь заткнул себе рот морковью и стал тревожно хрустеть ею.
- Я еще не все сказал, - продолжал я. Повторяю: - Я должен знать, чем вас не устраивает Рюрик. Я должен быть уверен, что он действительно настолько плох, что его необходимо свергать. И если вы не сумеете убедить меня в этом, я и палец о палец не ударю для того, чтобы помочь вам. И учтите, убедить меня будет довольно трудно: я давно приглядываюсь и вижу, все в этом мире довольны тем, как обстоят дела. Может быть, вы хотите сделать меня орудием какой-то грязной интриги или заложником вашего честолюбия?
Дядюшка Сэм еще раз горестно вздохнул, отбросил огрызок с ботвой в сторону и заявил:
- Какое, к церту, цестолюбие... Вы посмотрите на меня... Цестолюбие... Ладно. Уломали. Слусайте зе... - Он снова вздохнул. - Рюрик - не целовек. Точнее - не совсем целовек.
Я припомнил, что точно таким же эпитетом час назад Филипп наградил самого дядюшку Сэма. Но удержался от того, чтобы сообщать ему об этом. Вместо этого я спросил:
- И кто же он?
- Он не целовек, он цюзой, - дядюшка сделал большие глаза...
Чужой... В том смысле, что "чужой", как в фильме "Чужой"? Да, дядюшка явно имеет в виду именно это.
- Ну? Еще точнее. Откуда от явился? Как захватил власть?
- Он не захватывал. Его бояре сами попросили. Чтобы порядок на Руси навел. Давно иссе. Когда целовецество в первый и в последний раз встретилось с иной сивилизацией. С полукиноидной.
"Сами попросили. Чтобы порядок..." Вот откуда это имечко - "Рюрик". "Земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет. Приидите володеть и править нами..." История повторилась на новом витке, строго по законам Марксовой диалектики.
- Вот это, - пошевелил дядюшка ушами, - ни один на свете целовек лецить не умеет. Это не наса, не Целовецеская медисина...
Я почувствовал на душе дикую тяжесть. Такую, что и ноги не могли меня больше держать. Я уселся на траву рядом с дядюшкой.
- Что значит, "полукиноидная цивилизация"? Какой он, Рюрик?
КНИГА ВТОРАЯ
- Он... - дядюшка вдруг осекся, огляделся по сторонам, поджал уши и продолжил полушепотом:- Об этом мало кто знает. Только избранные. Он оборотень. Вервольф. Целовек-волк.
"Волк. Зубами щелк", - тупо подумал я. Но зубы, мелко-мелко, словно в горячечном ознобе, стучали у дядюшки Сэма. Я явственно слышал это.
- Он сделал из меня диць, - добавил дядюшка.
Очень короткий, но очень нужный авторский комментарий
Я не случайно решил прервать свое повествование именно в этом месте. Потому что именно в тот момент я был как никогда близок к тому, чтобы уверовать, что все происходящее не более чем идиотский мнемофильм. Зайцы, волки... Происходящее начинало напоминать ремейк сказочки "Волк и семеро козлят".
И именно здесь читатель из прошлого должен вновь встать перед выбором, дочитывать эту книгу до конца или остановиться. Это Ваше право. Предупреждаю, умнее и оригинальнее текст не станет и в дальнейшем. Но что я могу поделать? Я лишь записываю все то, что со мной стряслось, не более. Так что решайте, решайте. Мне же не остается ничего другого, кроме того, как продолжить свои воспоминания...'
... Бедняга глупо тычется
В прозрачное стекло...
Эй, - масло, соль - отыщутся?
Поджарьте нам его!
Юрий Шевчук. "Карась"
Нет, не люблю я этих марсиан,
Народец, скажем прямо, хероватый,
К тому же пьющий, да и вороватый,
В отличие от нас, от россиян.
Игорь Иртеньев
Глава 1
ВОЛЧЬЯ НАТУРА
И дядюшка Сэм рассказал мне все. И было это "все" столь нелепым и тупым, что казалось абсолютно нереальным. И именно это заставляло поверить, что как раз это-то "все" и есть чистейшей воды правда. Потому как правда почти всегда нелепа и тупа. А ложь, напротив, нередко красива и увлекательна.
С полукиноидной расой созвездия Лиры человечество столкнулось в космосе около двухсот лет назад. Именно "человечество столкнулось". На самом же деле оборотни-вервольфы посещали Землю задолго до этого, ведь их цивилизация значительно старше человеческой. Однако в конце девятнадцатого (по земному летоисчислению) века она перенесла жесточайший кризис, сопровождавшийся войнами и разрухой. Мир вервольфов ослаб настолько, что дальние космические перелеты практически прекратились, а когда возобновились, информация о том участке Вселенной, где проживают люди, была утеряна.
Более того, теперь люди, которые не умеют становиться волками, официальной наукой лирян считались существами сугубо сказочными, "порождением первобытной фантазии предков". Еще бы, ведь всякий древний лирянин был бы счастлив повстречать подобный "разумный корм", обладающий нежной вкусной плотью и неспособный в то же время дать вервольфу физический отпор. Просто-таки мечта... По-нашему, нечто вроде самонасаживающихся на вертел вальдшнепов.
Из военного кризиса вервольфам, сгрудившимся к тому времени на единственной не выжженной термоядерными ударами планетке, удалось выкарабкаться, лишь введя жесточайший режим дисциплины и порядка. Порядка, которому и позавидовали московские бояре, познакомившиеся с лирянами в период очередной большой российской смуты. А также их привлекли новые технологии, делающие промышленное производство на несколько порядков дешевле.
- В чем их суть? - поинтересовался я.
