Михаил Харитонов - Факап
Так вот. Даже последний зритель сериалов знает — КОМКОН и ДГБ могут убить. Случайно, разумеется. При задержании. Потому что в законах есть такой пунктик: при задержании особо опасного преступника можно и нужно использовать любые средства. А уровень опасности данные службы определяют сами. Вот и думай: ты мог быть живым и тёплым, а теперь ты холодный и мёртвый. И твою голову сканируют точечными импульсами, чтобы понять, что с тобой было не так, что ты стал плохим парнем. Вот такое знание — оно очень помогает не делать глупостей.
Поэтому КОМКОН и ДГБ, если считают, что человек наработал на смерть, то с неё и начинают. Это не считая «несчастных случаев», когда операция маскируется. В той или иной степени маскируется — иногда общественности дают понюхать горелого. То есть пускают слухи о том, что тот или иной факап на самом деле был спецоперацией. Иногда, кстати сказать, этой темой прикрывают самые настоящие факапы. Потому что иногда бывает так — уж лучше пусть думают, что это злодеи из спецслужб постарались, чем знают, что во всём виноват высокопоставленный кретин. Которого даже наказать-то толком нельзя, потому что если его наказать, то повредишь какому-нибудь хорошему делу. Вон, после катастрофы у Слепого Пятна все виновные были найдены, названы и наказаны. Что привело к разгрому Института Экспериментальной Физики и закрытию всех перспективных исследований в области высших пространств. А нуль-Т у нас есть, потому что после факапа на Радуге — слава деятельному гуманизму, там обошлось почти без жертв — лично Комов прикрыл Ламондуа и его команду от Горби, деятельно жаждущего крови. Несмотря на очевидную их вину.
Ну а с самими сотрудниками КОМКОНа разговор особый. При окончательном оформлении они подписывают документ, в котором есть пункт о снятии ответственности.
Вот такие у нас условия работы, кому не нравится — добро пожаловать в аналитические отде
ФАЙЛ 2
День 64
Извините, в прошлый раз оборвалось на полуслове. Исправить уже ничего не могу, у меня ничего не стирается, я вроде про это говорил. Хуже того, весь файл заблокировался ещё и на запись. Пришлось создавать новый. Короче, очередной факап. Псы бы его драли.
В общем, я сидел, писал очередной кусок мемуара, и вдруг гаснет свет. Комп при этом продолжает работать, ничего не грохочет, не скрипит, просто свет гаснет. Я иду к выключателю — ничего не работает. За дверью — тоже темень. Точнее, очень-очень слабая подсветочка, так, что стены видно, а больше ничего и не разберёшь. То есть как катастрофа это не выглядит. Но и хорошего тоже ничего в этом нет.
Ну я, конечно, отправился в силовку. И там, подсвечивая фонариком документы, стал разбираться — может, опять рычажок неправильно встал и станция переключилась в какой-нибудь спецрежим.
Внимательное чтение привело меня к разделу «Пассивный режим». Из которого я узнал, в числе всего прочего, что станция, если на ней три месяца никто не появлялся, переходит в режим консервации. Во имя уменьшения амортизации оборудования. Не то чтобы всё вообще выключается, просто начинает работать по минимуму — так, чтобы появившиеся наконец техники не реанимировали всё с нуля (от этого амортизация только больше), а спокойно включили все системы на полную катушку. То есть — освещёность выставляется на минимальную, тепло — на десять градусов по Цельсию, все коммунальные службы отключаются, в том числе очистка воды. И воздуха тоже, кстати.
Вывести систему из такого состояния ничего не стоит — достаточно дойти до компа и запустить соответствующую программу. Но вот неприятность, комп заблокирован. А вывод станции в штатный режим через выносной пульт не предусмотрен. Потому что просто аварийную ситуацию предусмотрели, а то, что человек может оказаться на работающей станции, но при этом не может воспользоваться нуль-Т — нет. Не подумали, что такое может быть.
Тут до меня дошло, что я ведь, похоже, дождался-таки нехорошего. Без воды, без чистого воздуха, без всего вообще — я довольно скоро сдохну! И вторая мысль — вполне возможно, что этого-то и ждут. Потому что в таком случае Славин так и не подпишет приказа о моей ликвидации, просто всё случится само. Типа — пока выясняли, что делать с дядей Яшей, он взял да и помер. Ну да, нехорошо как-то вышло, но проблемка сама собой разрешилась.
В принципе, это на грани фола. Хотя про того же Сикорски рассказывают, что он во время работы саракшианской комиссии специально протормозил помощь одному особенно въедливому человечку, застрявшему в местных джунглях. Вытащили оттуда его уже основательно обглоданным… Я, правда, всегда думал, что Руди в очередной раз сочинил про себя страшилку. Но кто знает, может, что-то за этим есть. Во всяком случае, Славин эту страшилку знает — он-то мне её и рассказал. А раз знает, то может и сам применить.
Короче, я немного попаниковал. Потом всё-таки взял себя в руки. И стал искать решение.
Не буду расписывать всё, что я потом делал. Помогла насильственная перезагрузка компа.
День 65
Как-то я несколько напрягся из-за последних событий. Теперь сплю рядом с гермокомбезом ГКК61Л-4. Без упаковки. Да, я его распаковал. Собственными руками. Коллекционная ценность вещи от этого понизилась. А моя личная безопасность повысилась. Вот такая диалектика.
На самом деле я уже почти всё рассказал. Кроме того, что мне оставил Левин. Правда, я не очень понимаю, как это… слово забыл… подавать, что-ли. И даже с какого места.
Сложность в том, что сам Левин знакомился с этой историей несколько раз и разными кусками. В основном это было связано со Сноубриджем. После его гибели он сам заблокировал часть воспоминаний, в основном сентиментальных. Потом он участвовал в разборе ментального наследия академика Окада, откуда он тоже кое-что почерпнул на ту же тему. Это ему почти не убирали, за исключением нескольких важных деталей. Потом его привлекали к истории с Саракшем, и всё это заблокировали — я так понял, с подачи Сикорски, помешанного на идее сокрытия всего и вся. Наконец, появился я с ненужными расспросами, и вот этого Борис не выдержал: написал наверх, что выходит из игры. Ему разрешили выйти, но при условии полной очистки памяти, на что он согласился. В результате вместо цельной картины остались какие-то цветные пятна, которые свелись вместе только после лаксианского ключа. Причём в тот момент Левина это всё уже абсолютно не интересовало. Поэтому распутывать лично для меня этот слипшийся клубок он не стал. Дескать, тебе надо — ты и копайся.
Ну я покопался. Не всё вытащил, потому что ситуация закручена очень хитро.
