Роман Караваев - Недалеко от Земли
В статье, занимавшей всего лишь четверть пятнадцатой страницы, сообщалось об успехах первых разведчиков, высадившихся в начале прошлой недели на Марс и спутники Юпитера. Как узнал Кобыш, от Базы, именовавшейся теперь «Пента», стартовало сразу шесть кораблей ПП, являвшихся первыми ласточками, оповестившими мир, что освоение Солнечной системы началось. В полете принимали участие более двадцати специалистов из различных стран мира, включая Канаду, Испанию, Китай и Индию.
И вот через два дня первая группа исследователей, побывавших на Марсе, после трехсуточного карантина должна была вернуться на Землю, а точнее финишировать на челноке «Тайфун» вблизи космодрома Плесецк, где оборудована новая посадочная полоса. Автор статьи выражал недоумение, почему до сих пор, особенно после того, как все убедились в абсолютной надежности ви-генераторов, старты по-прежнему производятся от «Пенты», а экипажи приземляются на устаревших челноках. Не проще ли, писал журналист, уже отказаться от этой порочной практики и не выбрасывать миллиарды рублей, долларов и евро на ветер. Корабли ПП могут и должны уходить с поверхности планеты и туда же возвращаться. Последние строки были исполнены сарказма. Автор надеялся, что с космонавтами не случится такой же трагедии, какая произошла менее полугода назад и унесла жизни первых испытателей во главе с полковником Дмитрием Кобышем. И желчно замечал, что власти не слишком-то стараются выяснить подлинные причины катастрофы, так как до сих пор внятных объяснений со стороны «Росавиакосмоса» и других заинтересованных организаций не последовало.
Дмитрий неподвижно сидел над раскрытой газетой, и строчки расплывались у него перед глазами. «Вот, значит, как, – отстраненно думал он, – мы погибли, возвращаясь на Землю. Стали жертвами слепого случая. Или не случая? Выполнили свой долг и… Ну уж нет», он встряхнулся и неизвестно кому сказал:
– Хрен вам, ребята, а не «Вечная память павшим героям»!
Несколько голов с любопытством повернулось в его сторону, а Кобыш сгреб в охапку газеты, достал из кармана сторублевку, сунул ее под пустой стакан и, резко отодвинув стул, поднялся и пошел к выходу. «Поглядим еще, – он, не останавливаясь, маханул всю пачку в ближайшую урну, – кто кого… Кто предупрежден, тот вооружен».
* * *Трое неудачливых грабителей сидели под грибком все на той же детской площадке. Их сотрясала крупная дрожь. Колотило так, что постукивали зубы.
– С-слышь, М-мухомор, – наконец удалось выговорить одному из них, – эт-то чо было?
– Отвали… Пень, – старшой пытался прикурить, но сигарета плясала у него в руках, да и зажигалка никак не хотела слушаться. К тому же, как только что выяснилось, все сочные матерные вкрапления, ранее служившие связками между словами, казалось, застревали в гортани, и вместо них возникали по-дурацки несуразные паузы. Ему вдруг вспомнилась ретро-байда, из тех времен, когда еще черепа, в натуре, были мелкими, где стремный старик, бля… м-м-м… зараза, приговорил неправильного пацана за то, что тот ссучился и стучал на своих, к собачьему гавканью. То, под что они попали, до отвращения походило на древнюю кинуху. Этот перец в гриновом прикиде, без балды, отмороженный дед и есть. Как его… Старшой напряг закостеневшие извилины. Ага. Вспомнил. – На… Хоттабыча… нарвались…
– Ты… чо, братан… Башню снесло?
– П-п-приколись… М-мухомор… – встрял третий, со смешным погонялом «Тяпа». – Мне т-теперь д-доза п-по б-барабану…
– Не гони… – Пень вдруг перестал трястись, глаза его округлились. – А у меня…
Все трое с ужасом посмотрели друг на друга.
* * *Верхушки высоких елей покачивались от ветра, издавая невнятный шум, перекрываемый только птичьим свиристением. А здесь, внизу, среди довольно густого подлеска, было безмятежно. Кобышу уже надоело продираться сквозь заросли, и он решил переместиться еще раз, но тут заметил впереди просвет. Буквально через минуту он стоял на высоком берегу реки и смотрел на быстрое течение, срывавшее пену с выступающих из-под воды валунов. Дмитрий сел и свесил ноги с обрыва. Отсюда до кромки леса оставалось метра три, и можно было дальше пройти по берегу, но он решил немного отдохнуть. К тому же ему всегда нравилось смотреть на воду. Это успокаивало. И настраивало на размышления. Впервые за последнее время он остался один.
«Я правильно сделал, – думал он, – что выбрал тайгу. Где еще можно надежно укрыться, если не среди этого бескрайнего моря деревьев. Только здесь надо строить убежище».
Там, в большом городе, выйдя из павильона, он нырнул в ближайший полутемный двор и, не медля ни секунды, отправил себя в Сибирь, но на год назад. В далеком подмосковье он, более ранний, гонял сейчас с ребятами на тренажерах. Представлять такое было странно, но то, что случилось с ними, со всеми, вообще не укладывалось в рамки здорового материализма, к которому его приучали с детства.
«Мы в опасности, – струи воды завораживали Кобыша, – потому что одарены Сферой, а дар – это оружие. У нас из всего ухитряются делать оружие. И получается, что мы не согласились на компромисс, и нас… Кому это нужно?! Ну, кому? Обычным людям? Хрен! Это нужно тем, кто наверху и хочет там и оставаться, тем, кто решил, что мы представляем угрозу для стабильности их персонального, для себя выстроенного мирка, куда остальным доступа нет.
А что требуется всем нам? Живешь себе, живешь, ну, занимаешься любимым делом, а время уходит, как песок сквозь пальцы, или, допустим, как эти струи воды. Не в этом же предназначение, – он поймал себя на том, что подобные мысли раньше никогда не приходили ему в голову. – Сейчас, когда мы стали другими, изменилось и наше отношение к миру. Нас больше не устраивает обычное человеческое бытие. Нам хочется чего-то большего. Нет, не так… «Мы желаем странного». Вот. Где-то ему встречалась эта фраза, в какой-то давней книге, и он ее запомнил. Потому что понравилась и, действительно, вызывала иногда желание послать всю давно устаканившуюся жизнь к чертовой матери и заняться чем-то новым и будоражащим. Как после обнаружения необычного дара, преподнесенного Сферой. Вот и надо подумать, почему он нам достался. А, главное, для чего?
Человек создал свою машинную цивилизацию и поставил себя в зависимость от того, что он создал. Вместо вполне естественного посыла развивать в самом себе способности, заложенные в него природой. Видимо, это требует гораздо больших усилий, чем создание внешних помощников-машин. Это нам способности достались даром. Нет, ну, не совсем даром. Мы тоже затратили на свой путь вверх определенные усилия. Учились, впитывали нужные знания, стремились быть первыми и лучшими. В своем деле, конечно. А дело это и вывело нас прямиком к Сфере, реализующей скрытые возможности самого человека.
