Федор Березин - Пепел
– Вы знаете, адмирал, какой вопрос продолжает меня волновать? – задумчиво произнес Дод Мадейрос, заместитель начальника Маарарской базы по общим вопросам.
Сказанное не нуждалось в ответе – это была просто завязка речи, и Мун Гильфердинг смолчал, сосредоточенно глядя на вице-адмирала. Внутри командующий лунными силами паниковал, он уже давно заподозрил заместителя в превосходстве умственных способностей, однако подсознательно игнорировал эту догадку, так как был всегда уверен, что мозги для военного не самое главное.
– Мне непонятно, астро-адмирал, что выжидал этот Самму Аргедас? По сообщению нашего невольного свидетеля, для удара все уже было готово изначально, еще до его появления, беря по минимуму – это в любом варианте два месяца, земных разумеется. Это, как известно, более шести оборотов космического тела, на котором мы сидим. Ведь диктатор ужасно рисковал: мы могли чисто случайно нанести удар по его подземным арсеналам или нечаянно обнаружить их. Если допустить предстартовую проверку, то такой длительный срок ведет к накоплению поломок, а последовательный регламент на последней ракете предусматривает его продолжение на первой из проверенных, и так без конца-края. Можно вполне допустить ожидание конкретной лунной фазы, даже ее необходимость для плана, но за время ожидания удобные моменты миновали несколько раз. Также исключается и привязка к нашим действиям или бездействиям: у противника скорее всего начисто отсутствовали любые типы разведки. Это была авантюра в чистом виде. Нарастали внутренние противоречия, не занятые более работой люди оказались один на один со своими мыслями, не самыми радостными, между прочим. Однако диктатор ожидал: спрашивается, чего? Или он передумал? Но ведь это был его величайший триумф, апофеоз идеи. Наверное, впервые в истории война, рассчитанная в кабинете, за много лет до своего начала, с противником, предсказанным теоретически, более того, любые новые знания о котором только сбивали с толку, стала возможна. Это была реальная война, полностью соответствующая программе. Даже если бы что-то в ней пошло не так, это не имело бы для ее ведения никаких последствий, ведь наступающая сторона не имела ровным счетом никакого маневра.
– Господин вице-адмирал, – отмахнулся от заместителя начальник, – это все ваши теоретические допущения, но у нас имелся только один наблюдатель процесса изнутри – пилот, возможно, перебежчик, и его данные очень спорные, это более догадки, чем наблюдения. Основывать на них далеко идущие выводы очень неразумно.
– Однако мы верим этому источнику, так как другого у нас нет. В тех выводах, которые нас устраивают или согласуются с подсознательным комфортом, мы принимаем их без ограничений, так?
– Не плетите интриги, Дод, я этого не люблю, – с солдатской прямотой заметил Гильфердинг. – Делайте свои выводы.
Подчиненный выдержал эффектную паузу.
– Я предполагаю: существует еще один неизвестный нам фактор, о котором знал диктатор, но о котором не знаем мы.
– Ладно, вице-адмирал, я думаю, эти теоретические споры не имеют более реального значения. Из чего бы ни исходила атаковавшая нас сторона, наше технологическое превосходство стало очевидно. Мы вышли победителями, но заодно получили наглядный урок. Я думаю, те, кто считал оборону растранжириванием ресурсов, теперь изменили свое мнение, я прав?
Дод Мадейрос выразительно пожал плечами.
– А теперь, коллега, займемся более приземленными делами: подтягиванием хвостов.
И астро-адмирал уселся на своего любимого конька – планирование ближайших повседневных обязанностей.
* * *На третий день после прибытия Хадаса на базу произошло новое, никем не ожидаемое событие. Была близка условная полночь, однако после нападения гармония сонной, размеренной жизни в подлунном (в прямом смысле) мире ушла в небытие: теперь всем хватало работы – даже начальству.
– Извините, шеф, но к вам опять астро-лейтенант Гуго. Он приходит уже четвертый раз, просит принять его лично.
– Черт возьми, у него что, мало обязанностей? Нельзя, в конце концов, доложить по инстанции? В крайнем случае рапортом?
У астро-адмирала сегодня был очень тяжелый день, впрочем, как и все дни после ракетной атаки. Одних восстановительных работ было с лихвой. День здесь, конечно, был чистой условностью, но он полностью равнялся земному, по давней космической традиции и наперекор планете, вращающейся рядом с троекратно меньшей скоростью.
– Пусть зайдет завтра.
Адъютант исчез, и сразу же сквозь неплотно прикрытую дверь Гильфердинг услышал перепалку. «Сменить к чертям надо этого Зогу, – с раздражением подумал адмирал. – Не может выставить вон какого-то астронома». Он попробовал отвлечься, но не тут-то было.
– Астро-адмирал, у меня дело экстренной важности. Расстреляете меня, если, дай бог, не прав! – раздалось из коридора.
«Это уж слишком», – подумал начальник базы и нажал кнопку селектора.
– Сержант, впустите этого психа.
Однако команды не поспевали за событиями: астроном уже был здесь. Он почти в полном смысле влетел в кабинет: при мелочной силе здешнего тяготения это было немудрено. Лицо у Жака Гуго было красное, комбинезон топорщился, как после драки. «Может, адъютант не даром кушал свой хлеб», – вывел заключение Гильфердинг и указал явившемуся на кресло. Вновь прибывший попытался поправить форму и доложить о своем прибытии согласно уставу, однако астро-адмирал не дал ему времени.
– Выкладывайте, что у вас, и как можно короче.
– Я попробую, господин адмирал, но не знаю, получится ли сжато. – Жак Гуго попытался перевести дыхание и одновременно сосредоточиться.
– Давайте, я слушаю, – подогнал его начальник, ему уже надоедала эта комедия. Не любил он всяческих нарушений регламента, планетарная атака и так ввела в повседневность чудовищную бучу.
– Должен доложить вам, что иногда на дежурстве, в процессе плановых наблюдений, я вел собственную программу исследований, ни с кем ее не согласовав, можно сказать, я использовал технику в целях личного любопытства.
– Вы будете наказаны за это, – оборвал лейтенанта командующий лунным контингентом с раздражением. – Это не все новости, которые вы хотели мне сообщить?
– Да, далеко не все, адмирал. Мои исследования касались наблюдения за малыми планетами и астероидами. Вы ведь знаете, что эта система изучена гораздо хуже Солнечной. Здесь вполне возможно сделать ненароком открытие, рассчитывать на которое дома не приходится.
– Если вы, астро-лейтенант, собрались читать мне лекцию по астрономии, то вы не по адресу. В чем суть вопроса: вы открыли в вакууме какую-нибудь новую каменную глыбу?
