Николай Басов - Главный противник
Ростик обнял маму за плечи одной рукой, втайне побаиваясь, что она отпрянет.
– Не волнуйся, теперь я тут. Все будет хорошо.
– Что ты можешь сделать? – И тогда она поняла, огляделась, почему-то останавливаясь взглядом совсем не там, где должны были находиться аглоры.
– Вот именно, – отозвался он и, поправив ремни, доспехи и оружие, затопал к главной двери. Через плечо стал на Едином пояснять невидимкам, что в городе происходит. Те бесшумно последовали за ним, но Ихи-вара вдруг остановилась на кухне, откинув капюшон, зачерпнула ковшиком воды, напилась, передала ковш Бастену, уже потом напилась Каса-вара.
Мама смотрела на эти точеные лица с очень сложным выражением. Они ей и нравились, как нравится все совершенное, что у людей почти аналогично прекрасному, но она же и ужасалась мощи алгоров, их силе, невидимости… Все тому же совершенству, хотя уже не эстетическому, а боевому.
Вышли на Октябрьскую, аглоры молниеносно рассеялись, захватив вниманием дома, крыши, окна и даже, как почему-то показалось Ростику, землю под ногами. В дальнем конце улицы горел какой-то дом, его никто не тушил, да он уже и догорал, оставив только закопченные стены с проемами широких, земных еще окон. Ростик повернул к центру.
Едва они вышли на площадь, как стало ясно, что угловой магазин по-тихому грабят. Какая-то неопределенная толпа, в которой было немало мальчишек и стариков, выносила все подряд – пачки с солью, мешки с фасолью, что-то еще. Вероятно, самое ценное уже унесли те, кто был посильнее. Ростик вполголоса на Едином скомандовал:
– Людей не убивать! – И пошел вперед. – А ну-ка, граждане, прекратить грабеж. Несите продукты на место, и чтобы впредь – ни-ни.
– Ага, сам Председатель новорожденный появился, – откомментировала какая-то бабка, не делая ни малейшего движения, чтобы подчиниться приказу.
Почему он «новорожденный», Ростик не понял, не до того было. Он выстрелил в воздух. И тотчас какой-то из пацанов лет десяти, что сидел в сторонке, тоже пальнул, уже в него, но не очень сильные руки не справились с тяжелым все-таки пистолетом пурпурных, и пуля прошла мимо. Потом произошло нечто для людей удивительное, а для Ростика вполне понятное. Тельце пацана вдруг со страшной скоростью отлетело к забору, пистолет повисел в воздухе, потом исчез, растворившись под нузой аглора.
– Второй раз приказывать не буду, – уже с угрозой сказал Ростик. – В город вернулась власть, и мародерства больше не будет.
– А как же те, кто уже награбил? – сильно шамкая, спросил какой-то беззубый, хотя еще не старый мужчина, у которого вместо правой руки торчала коряво вырезанная деревяшка.
– Расходитесь и передайте другим, что халява кончилась, – отозвался Ростик и, уже не оглядываясь на пацана, который с трудом поднимался, потопал к Белому дому.
Но войти в него не получилось, с верхних этажей ударил такой уверенный залп, что Ростик только присел, удивляясь, что еще жив. Вероятно, бакумуры, если это были они, в основном все-таки стреляли над головой, просто отгоняли непонятного доспешника от захваченного ими центра власти.
Брать штурмом Белый дом не хотелось, уж очень много при этом должно было погибнуть… Прежде всего этих самых волосатиков. Поэтому Ростик зашел еще в Дом культуры, но там никого не было. Впрочем, что-то тут еще недавно происходило, потому что мебель была поломана, каменного литья щиты, закрывающие окна, в двух проемах были расколоты, на полу застыли лужицы крови. Ростик не стал присматриваться, человеческая это кровь или более светлая бакумурская, просто покричал, а когда никто не отозвался, двинулся вдоль магазинов к кинотеатру «Мир».
В кинотеатре тоже сначала никого не наблюдалось, даже факелы не горели, но отозвалось сразу несколько голосов. Это оказался Герундий, который обосновался тут после того, как стал отвечать за внутреннюю безопасность города.
– Как же ты так? – спросил его Ростик, когда они с пятью ребятами в потертой, но определенно милицейской форме вышли ему навстречу в помещении, некогда служившем фойе.
Герундий виновато щурился.
– Понимаешь, Гринев, испугались. Очень много наших побили, причем стреляли не только волосатые, тудыть их в душу. Кто-то из людей еще в спину бил, понимаешь – в спину! А мы-то их защитить хотели.
– Когда бунт возник? – Ростик помялся, стесняясь вопроса, потому что сам должен был знать на него ответ. – И почему?
– Армию Смага этот… увел куда-то к алюминиевому заводу, там, как доложил Квадратный, волнения среди пленных пурпурных. Ты улетел пауков добивать, Бурскин в госпитале, другие тоже в разъездах. В общем, волосатые вчера или уже позавчера… вышли из-под стадиона и с завода, да из соседних с городом слобод к ним тоже немалые толпы подоспели… Их очень много оказалось, прямо неисчислимое количество, и оружия у них было полно, откуда они его взяли-то? – Да, ментовство, все-таки не то же самое, что боевые, обстрелянные офицеры, решил Ростик, поглядывая на Герундия в старой форме, простонародный выговор которого стал особенно заметен, наверное, от волнения. – Главное, неожиданно все получилось, а у меня даже ружей не нашлось, только пистолеты, мы ведь тут воевать не очень готовились… – Он опустил голову. – Вот и проворонили.
– Собрать кого-нибудь, кто не грабит магазины и способен держать в руках оружие, можешь?
– На улицах сейчас довольно… неприятно появляться, но я прикажу. – Герундий обернулся к своим милиционерам, стал им что-то втолковывать.
Ростик его не слушал, он отошел, выпрямился и попробовал разом осознать, что же происходит в городе. Но, как он ни напрягался, ничего от усталости толком не сумел понять. Только и уловил, что больница переполнена, но еще действует, что комплекс строений, где находились зеленые трехноги и примкнувшие к ним аймихо, тоже, кажется, сумел отбиться от бакумуров. А вот в остальных районах было худо, очень худо.
Видимо, без крови, совсем никого не убивая, было не обойтись. Тогда Рост заговорил на Едином, объяснил ситуацию, насколько сам ее понял, и добавил жестко:
– Если можно не убивать – лучше отнимайте оружие и разгоняйте волосатых, но, если не получается, тогда…
– Первым делом, конечно, Дом Командиров брать будем? – ледяным тоном спросила Ихи-вара.
Ростик даже ответить не успел, он понял, что аглоров уже нет рядом с ним. Может быть, и вопрос-то был не к нему обращен.
Последствия он ощутил очень скоро, не успел пересечь и четверть площади, не успел даже оглянуться, чтобы понять, где находится и что предпринимает Герундий, который остался в кинотеатре, как впереди, из Дома Командиров донесся один общий, слитный, похожий на вой вопль ужаса. А потом из Белого дома стали выбегать волосатые.
