Евгений Гуляковский - Звёздный мост
Мне казалось, что сверкающее окно перед нами потемнело. Оно притягивало меня, глубоко в подсознании сформировалась мысль о проходе, о двери в иные миры... Стоило сделать шаг навстречу, перестать сопротивляться, и энергетический вихрь подхватит меня, унесет с собой...
Но я продолжал упорно бороться - слишком много незавершенных дел и неразрешенных загадок удерживало меня на месте. Может, потом, позже... Эта мысль помогла мне вновь обрести контроль над собственным телом. Окружающие предметы вновь обрели четкость.
Больше всего приблизившееся к нам огненное кольцо походило на гигантскую шаровую молнию необычной формы. Я знал, что шаровые молнии, коснувшись какого-нибудь предмета, имели неприятную привычку взрываться...
Кажется, Коленский кричал мне что-то неразборчивое, я почти не слышал его. В такие минуты человек остается один на один с самим собой, со своим страхом и своим мужеством... Совершенно определенно я знал, что только от меня зависит, останемся ли мы оба живы, от того, успею ли я вспомнить...
Лицо, несущееся в вихре огня... Сеть, протянувшаяся через миры... Все не то... Мысли Лании... Сжатая в комок воля, предотвратившая смертельный удар ночного монстра... Это уже ближе, но сейчас мне не нужен щит, нужно что-то другое... Управление силой мысли... Именно так управляются все создания Гифрона.
Накинуть сеть... Сеть воли... Заставить подчиниться огненное кольцо... Заставить его отступить. Я закрыл глаза, чтобы ничто не мешало мне сосредоточиться, но даже сквозь закрытые веки я видел огненную смерть, медленно приближающуюся к нам... Медленно... Еще медленней. Теперь кольцо останавливается и так же медленно начинает обратное движение.
У самого стекла огненное кольцо замерло - почти физически я ощущал его сопротивление. И вот на грани противоборства двух сил что-то треснуло, блеснула яркая вспышка...
Я открыл глаза и увидел, что кольца больше нет, оно превратилось в длинную фиолетовую молнию, ударившую в стену между мной и Коленским.
В момент удара, в момент ослепительного ментального взрыва я увидел картину настолько яркую, что она воспринималась как негатив на фотопленке. Все светлые предметы стали черными, а глубокие тени наполнились светом.
Космодром Зидры и стоящий на нем неуклюжий корабль. Транспортник, окруженный кольцом бластерных установок и бесчисленными отрядами боевиков "Феникса", Прежде чем я успел подумать о том, что должна означать эта картина, она погасла.
А вместо нее появилась другая - улыбающееся огненное лицо Лании, вихрь перехода и ощущение безмерной утраты...
Отголоски взрыва еще гремели в глубине туннеля. Со стены за нашей спиной медленно стекал оплавленный бетон.
Коленский, задохнувшийся от крика, медленно приходил в себя. Я подумал о нем с сожалением. Со своим непомерным научным аппетитом он хотел проглотить слишком большой кусок. Слишком опасный кусок. Сколько уже было таких, открывших водородную бомбу, и реакцию атомного распада, и динамит, и генетику...
Сколько несчастий обрушилось на человечество от этих лжепророков, вещавших, что прогресс невозможно остановить, что если они не сделают этого, то сделают другие... Они думали лишь о себе, о собственной славе, о деньгах, которые приносят успех, а прикрывались красивыми словами о прогрессе и благе всего человечества.
Я подал ему руку и повел к выходу, словно заблудившегося ребенка.
Лишь в подъемнике, когда он окончательно пришел в себя, я спросил его, есть ли сейчас на космодроме Зидры федеральные корабли. Он ответил, что не знает. Я попросил выяснить это как можно скорее. И тут ощутил знакомый толчок в ладонь правой руки. Нож вернулся ко мне. Незаметным для Коленского движением я отправил его в ножны и подумал, что его ждет большое разочарование, когда он откроет свой непробиваемый сейф.
Но еще большее разочарование ожидало его в будущем, если он не прекратит своих опасных экспериментов с Гифроном. Я не мог сказать ему об этом. К подобным выводам человек должен приходить самостоятельно, сейчас он бы не услышал меня. А услышав, не поверил.
Поэтому, едва мы вновь очутились в его роскошном кабинете, я заговорил совсем о другом:
- У вас есть установка, позволяющая проникать в созданные Гифроном парамиры? - Было видно, что он крайне недоволен моей осведомленностью.
- Вам Лания о ней рассказала? Я же ее просил...
- А как иначе она могла объяснить свое появление в моем Барнуде? Послушайте, Павел Сергеевич, я ведь только что спас вам жизнь... Не стоит играть со мной в шпионские игры, к тому же я не буду сообщать об этом федеральному центру. Никто не собирается покушаться на ваше открытие.
- Считайте, что вы дали мне слово. Да, у нас есть такая установка. Она находится в стадии разработки и проходит первые испытания. Наводка не отличается стабильностью, и риск попадания не в тот мир, на который она нацелена, чрезмерно велик. Поэтому возвращение не гарантируется. Для меняло сих пор непонятно, почему Лания решила рискнуть ради вас.
Я подумал, что ему бы следовало это понимать. По крайней мере теперь я гораздо спокойней буду воспринимать восторги Лании по поводу этого человека.
- Зачем же вы согласились на такой рискованный эксперимент?
- Она руководит всем нашим сопротивлением, ее приказы здесь обязательны для всех.
Она говорила лишь о номинальном управлении и о том, что именно Коленский решал здесь все...
Каждый раз я узнавал об этой женщине что-то новое. Что-то такое, что переворачивало с ног на голову все мои прежние представления о ней. Одно оставалось неизменным, и сейчас я произнес про себя ее собственные слова, лишь немного изменив смысл:
"Мы будем вместе всегда. Во всяком случае, до тех пор, пока ты этого хочешь..."
- Когда она вернулась?
Вопрос возник сам собой, вопреки моей воле, лишь подтвердив тот очевидный факт, что сомнения продолжали жить в глубине моего сознания.
- Двадцать пятого февраля.
Это было ровно на десять дней раньше того момента, когда я сам очутился в реальном мире. Время в обоих мирах шло с разной интенсивностью. Но если Лания вернулась раньше меня, она не могла одновременно находиться в обоих мирах те десять последних дней, которые отделяли меня от перехода. Те десять дней, которые мы провели вместе, в Барнуде-2...
- Как именно это произошло? Как она вернулась?
- Этого я не знаю. Двадцать пятого февраля я застал ее в ее рабочем кабинете, здесь, на базе. И мне показалось...
- Что, что вам показалось?
- Мне показалось, что она понятия не имеет ни о том, что отсутствовала целый месяц, ни о нашем эксперименте с ее отправкой в параллельный мир. Она вела себя так, словно мы расстались несколько часов назад, и отказалась отвечать на мои вопросы. Она сказала, что мои мозги окончательно расплавились от общения с Гифроном. Я решил, что переход повлиял на ее психику, и не стал настаивать на немедленных ответах, надеясь, что со временем она придет в себя и все вспомнит.
