Сергей Костин - Чокнутый
Выслушав всех, Мил молча кивнул в сторону мутанта, который, отвернувшись, сидел на краю, свесив ноги и втянув голову в плечи.
Родж вздохнул:
– В одну историю попали, черт с ним.
– Мистер. – Мил дотронулся до плеча мутанта. – Ты еще в деле, так что повернись к нам передом, а к крысам всеми остальными местами. Мы тут решили еще денька три перекантоваться. Что скажешь?
Не сказать, чтобы мутант слишком открыто показывал, что доволен, оставшись в деле, но по мутантам вообще трудно сказать, что у них на морде написано.
– Ладно. – Мил поспешил закончить общественный опрос. – Единогласным решением ждем еще три дня. Но при первой же возможности попытаемся смыться. На этом внеочередное собрание, посвященное торжественной встрече с инопланетным разумом, считаю закрытым. Эй! Крысы! Где там ваш полномочный представитель? Который на огрызок похож. А то у вас все рожи на одну морду.
Огрызок, как успел его окрестить Мил, задрал морду:
– Что решила белая пантера?
– Белая пантера. – Мил широко улыбнулся, обнажая ряды белоснежных клыков. – Белая пантера посовещалась с друзьями и решила, что для нашего пошатнувшегося здоровья несколько дней отдыха на воздухе не помешает. Мы еще маленько побудем здесь.
Мил никогда не видел, как сердятся крысы. Те единичные представители этого племени, изредка встречавшиеся Милу как человеку, всегда старательно избегали прямых контактов. Быстрый топот коротеньких ног и… никого нет. Здесь же все совершенно по-другому. Крысы словно взорвались. Заорали одновременно благим матом, требуя немедленной расправы над несговорчивыми жителями джунглей, а в первую очередь с дерзкой белой пантерой. Слышались даже отдельные выкрики, призывающие содрать с наглого животного шкуру и сделать из него чучело.
Огрызок с большим трудом утихомирил толпу, потом взобрался на спины двух других крыс и, отчаянно жестикулируя, обратился с воззванием к народу. Суть его заключалась в не слишком правильном понимании происходящего момента. В частности, упоминались великие цели построения развитого крысиного общества, недопустимости смешивания кровей и дисбаланса производственных накоплений. В общем, Мил ни черта не понял из того, что сказал Огрызок. Единственное, что он почерпнул для себя, это то, что в самом конце своей красочной речи Огрызок обратился с воззванием:
– А посему я призываю вас пасть на колени и обратиться к небесам, чтобы они вызвали из глубины земли Того Кто Живет В Могилах.
– Ну вот и началось. – Мутант пахнул по ноздрям Мила вонючим воздухом, но Мил не обратил на это внимания. За последние сутки он даже привык к этому терпкому запаху. Мутант не виноват, что воняет, словно необработанная космическая помойка. – Сейчас начнется самое интересное.
– А что начнется? – поинтересовался Мил.
– Те, кто хоть раз видел Того Кто Живет В Могилах, – конченые существа. Лично я только слышал, но не видел. Говорят, не слишком приятная тварь.
– А сам-то, – буркнул Мил. – Что это у вас, только разговоры да разговоры. Никто ничего не видел. Никто не слышал. Никакого порядка в джунглях.
Между тем на могилах разворачивалось прелюбопытное действо. Несколько десятков крыс окружили небольшой холмик, усыпанный костями, и принялись носиться вокруг него со страшным топотом, перемешивая галоп невообразимыми криками, суть которых сводилась к тому, чтобы вызвать неизвестное нечто, живущее в могиле. Некоторое время абсолютно ничего не происходило, но вскоре Мил заметил, как бугорок, а точнее сказать, просто прыщик на земле зашевелился. Крысы враз замерли на месте, упали на колени и принялись постукивать по костям передними лапами.
Минут пять бугор просто переваривался в собственном соку, скрип крыс с каждой секундой становился все громче и громче, когда вдруг в один, известный только Стражам могил момент все они разом отпрянули от лопнувшего бугорка, и на свет появился Тот Кто Живет В Могилах.
Мил всегда считал себя хладнокровным человеком и надеялся, что данное свойство передалось и в тело животного, Но то, что он увидел, повергло его в шок. Нет, Мил не испытал страха. Он почувствовал, как где-то внутри него зарождается чувство, похожее на вырывающиеся из толщи воды пузыри воздуха. Это была самая обыкновенная икота.
Никогда еще Мил не икал так искренне, от души. Может быть, события последних дней выплеснулись наружу, может быть, действительно было отчего поикать, но только остальные жители, с ужасом взирающие на появившееся чудовище, никак не могли взять в толк – отчего?
– Это же просто мышь! – Мил с трудом унял «ик», который, как он справедливо заметил, чем дольше, тем больше становился похожим на идиотский. – Самая обыкновенная лесная мышь, которая лопает кузнечиков и травку. И самое худшее, что она сможет с нами сделать, так это пописать на камень.
Но очевидно, слова бывшего полицейского не слишком убедили остальных. Таковы правила в джунглях. Если один говорит, что то, что он видит перед собой, чудовищно и неприятно, то остальные поверят в это на девяносто девять процентов. Красота в джунглях – понятие растяжимое.
– На твоем месте я не слишком бы радовался. – Квар, не отрывая глаз, наблюдал за происходящим внизу. – Ты забываешь, что все, что делается в джунглях, делается не просто так. Если Стражи могил вызвали Того Кто Живет В Могилах, значит, в этом кроется непостижимая нам тайна. В конце концов, весь этот концерт затеян только ради тебя одного.
Мил мог бы поспорить с Кваром, но посчитал за лучшее улечься как можно более удобно и, дожидаясь звезды, которая дает тепло и свет, посмотреть за тем, что же будут делать крысы с Тем, Кто Живет В Могилах.
Если кто-то среди старых костей и воспринимал реальность происходящего, то только не сама мышь. Она протирала заспанные глаза, пятилась назад в свою уютную пещеру, не желая разгуливать по открытому пространству. Но крысы настойчиво носами двигали ее поближе к камню. Вскоре они остановились, окружая беднягу плотным широким кольцом. Пленник некоторое время метался по кругу, пытаясь пробиться сквозь плотный строй, но везде получал осторожные, но достаточно настойчивые тычки. Минут через пять он, сжавшись в комок, замер на месте.
Пока внизу ничего интересного не происходило. Мил пихнул мутанта, который без зазрения совести примостился рядом.
– Одно из двух. Или бедолагу мышь принесут в жертву, или ты ни хрена не знаешь о Стражах могил.
– Еще не вечер, – сдержанно ответил мутант, не отрываясь от событий.
– Красиво говоришь. Мистер. – В последнее время Мил относился к мутанту с гораздо большей терпимостью, нежели несколько часов назад. Да и остальные жители как-то незаметно для себя свыклись с присутствием в их небольшой стае мутанта и относились к этому как к должному. Звери, что с них возьмешь!
