В Храмов - Сегодня - позавчера_3
Вспомнил вчерашний наш "разговор" с Пяткиным.
- Ты понимаешь меня?
Моргнул. Да, значит.
- Ты немцам очень интересен.
Моргнул.
- Почему не делаешь то, что нужно им?
Водит глазами из стороны в сторону.
- Это значит - нет?
Моргнул. Ха, общаемся!
- У тебя есть что-то, что им нужно?
Моргнул.
- Я так думаю - тебе устроят побег. И мне.
Моргнул.
- Чтобы ты с моей помощью вывел их на то, что им нужно.
Моргнул.
- Так! Ты догадался?
Мельтешит глазами. Нет.
- А, это не первая попытка?
Моргнул.
- Всё чудесатее и чудесатее. И почему не получилось?
Никаких действий. А, у нас же двоичная система. Да-нет.
- А ты их собираешься вообще-то вывести на то, что их интересует.
Моргает. Прикольно.
- Да? Уже интересно. А что же это? Если не секрет.
Он скосил глаза на право. А, сфинкс. С наколкой тоже "нашли взаимопонимание". Он мне больше не демонстрировал анимацию. Сразу изображал черно-белый диафильм. Да-да, такой вот я древний - помню такой медиаформат. Сфинкс мне показал какую-то семечку подсолнечника.
- Не понял, - признался я.
Картинка изменилась - из "семечки" вылез хвостик ростка, потом появился круг, рядом с ним поменьше, они оба пропорционально уменьшались в размерах слайд от слайда, потом появился ещё круг. Волосатый какой-то. А потом появился круг, опоясанный кольцом. И я, наконец, понял.
- У тебя корабль. Ты оттуда? - я ткнул в потолок.
Моргнул.
Так, это всё осложняет.
- Я не могу допустить, чтобы немцам достался твой корабль, - размышлял я вслух, - может, удавить тебя? Как говориться: "так не достанься же ты никому".
Торжество в глазах.
- Чё? Проверка была?
Никаких сигналов.
- У тебя есть вариант?
Никаких сигналов. Попробуем иначе.
- Что будет, когда ты приведёшь немцев к своему кораблю?
Сфинкс мне опять показал то же слайд-шоу.
- Ты свалишь? Улетишь?
Моргнул.
- Ты сможешь сделать так, что они тебе не помешают?
Моргнул.
- Ты уверен?
Моргнул.
- А почему не сложилось прошлый раз?
Сфинкс мне показал диафильм, где люди стреляют друг в друга, потом бегут. А тело на носилках лежит. Понятно - исполнители подкачали. Разбежались.
- Всё же - я в сомнении. Категорически недопустимо попадание твоих технологий в руки этих выродков. Ты хоть понимаешь, что такое этот германский нацизм? Давай-ка я тебе чуть-чуть расскажу об этих людоедах.
Так, машина встала. Соберись, боец, час "Ху" настал!
- Вылазьте, не хер! - заревел голос.
Ага, предателей ещё двое. Водила и тот, что был в кабине. Вылезли. Стоим. Апостол меня держит.
- Что у вас? - закричал хивик, подлетев к машине. Этот - настоящий хивик. В форме. Его форма отличается от той, что носят немцы, но сшита по немецким лекалам.
Водила пинал переднее колесо:
- Шину проколол! Менять надо.
Хивик стал материться, водила получил по шее. Когда поток матерных слов иссяк, он осмотрел нас, кучку пленных, наших конвоиров.
- Так! Этих двоих я забираю - его палец указал на двоих пленных, что не были моими "мушкетёрами", - с этими справитесь. Меняйте колесо, догоняйте. Меня за опоздание... А этот что?
Это он про меня.
- Болтал много, - буркнул тот конвоир, что и "приголубил" меня.
- Так пристрелите его - и вся недолга! Что с ним нянчится!
Я оттолкнулся от Апостола. Сам стоял. Шатался, но стоял.
- Контуженый я. Очухаюсь.
- Ладно, сами решайте. Если что - валите их, нах! И время, время! Шнелер! Всё понятно?
Последний вопрос был тому, что сидел дорогой в кабине, а сейчас стоял рядом с хивиком.
Хорошо играют. Натурально. Значит, меня - пристрелить, а лежащего в кузове - не заметили. Ню-ню!
Хивик ушёл.
- Что стоим? - рявкнул "старший", - я, что ли, колесо менять буду? Быстро, свиньи! Да, ты-то куда, контуженный? Стой, не хер! Толку от тебя. Мешаться под ногами.
Он плюнул в мою сторону. Мушкетёры занялись шиномонтажом, конвоиры стоят, их контролят.
Меня никто не пасёт. Сейчас? Вот и Апостол смотрит на меня выжидающе. Я покачал головой, сел на траву. Нет. Их - четверо. Нас - четверо. Все настороже. Да, меня никто не пасёт, я смогу одного завалить гвоздём. Может быть. Если не промажу - "прицел"-то сбит. А дальше? соотношение 50/50 меня не устраивает. Нам ещё Пяткина нести.
Колесо сменено. Взгляд Апостола - презрительный. Рассаживаемся в прежнем порядке. Опять напротив меня - рыжий дурачёк в моих сапогах. Да-да. Я уже их застолбил. Рядом - тот, что меня бил.
Когда машина тронулась, я завалился на Апостола и шепнул ему:
- Мой - рыжий.
Апостол оттолкнул меня брезгливо, только потом до него дошёл смысл моего шёпота, глаза его увеличились от удивления. Он кивнул.
Кивок этот не остался незамеченным.
- Что? - строго спросил бивший меня.
- Курнуть бы, - прохрипел я.
Апостол опять кивнул.
Рыжий дурачёк заржал:
- А бабу тебе не подогнать, краснозадый?
Едва сдержался, чтобы не ответить желаемое. Ещё раз локтем в голову может совсем поставить крест на побеге.
Сижу, болею, шатаюсь. Дорога неровная, всех шатает из стороны в сторону, а меня - вообще штормит. Гвоздь уже извлечён из гипса, зажат в кулаке. На цель даже не смотрю. Только на его ноги. И на приклады их винтовок, что упёрты в пол меж коленей.
На очередной яме-кочке меня кинуло на Апостола, я сгруппировался, шепнул:
- Поехали!
И с силой качнулся обратно на того конвоира, что мне бил локтём в лицо. Плечом толкая его на выход. Тут же прыгаю на рыжего, выкидывая вперёд руку с зажатым в кулаке гвоздём. По моим ногам пробежал Апостол, схватился с конвоиром.
Рыжий визжал, закрыв лицо руками. Кровь бежала меж пальцев из выбитого глаза. Апостол боролся с другим конвоиром за винтовку, по нему полз Авторадио, вцепился в горло предателя. Краем глаза отметил местоположение Крыса, что в ужасе забился в угол. Не мешает - и то хлеб.
Нанёс быстро ещё два удара в шею рыжему. Первый - крик захлебнулся, от второго меня обдало тугой струёй горячей крови. Попал в артерию! Про этого можно забыть.
Повернулся к свалке. Конвоир выпучил глаза, тянул винтовку, Апостол и Авторадио со звериными глазами давили его. У них прям пат. Воткнул гвоздь в глаз конвоиру. Это сразу изменило расклад. И вот уже предатель дёргается в агонии.
По ощущениям, прошло минут пять, но я уже тёртый калач - уложились в несколько секунд. Грузовик только начал скрипеть тормозами.
- Петя! - хриплю я, толкая Апостола и указывая на кабину.
Винтовка конвоира меняет руки хозяина, выстрел.
- Ещё! - кричу я.
Машина резко встаёт, мы кучей падаем на Пяткина. Мат - перемат. Хлопают двери кабины. Две двери! Оба живы!
- Живо! Живо! - ору.
Апостол и Авторадио выкатываются из машины. Крики, хрипы, сдвоенный выстрел.
- Стреляй! Уйдёт! - полный боли голос Апостола.
