Волчья натура. Зверь в каждом из нас - Васильев Владимир Николаевич

Сулим вздохнул. Что верно, то верно. Он и сам это подозревал всю жизнь. Поэтому его гораздо больше задел отзыв Лоренцо о новейших истребителях как о гробах.

К тому же люди замечательно умели лгать и до биокоррекции.

— Ладно, — проворчал Лоренцо. — Где этот ваш шлюз расположен?

— У подножия плотины. Ближе к противоположному берегу. Его не видно из-за водопада.

— И что, им так ни разу и не пользовались?

— А кто о его существовании знает? Боюсь, что никто. Кроме, разумеется, селекционеров, Варги и нас.

— Даже правительство Сибири?

— Даже правительство. Плотины-то почти во всей Евразии выращивали туркмены. Это старый национальный секрет. Американцы, правда, тоже научились лет пятьдесят назад, но их плотины хуже. Хранить воду умеет только тот, кто знает ей истинную цену.

— То есть обитатели пустынь? Почему же тогда в Сахаре или в Аравии не научились возводить такие же?

— А там есть крупные реки? Вроде Амударьи или Сырдарьи?

— Нил.

— Нил далеко от пустынь.

— Кстати… — Лоренцо напрягся, вспоминая. — А ведь Сырдарья течет не в Туркмении. Да и Амударья большею частью тоже. Что ж узбеки не выращивают плотин?

Сулим усмехнулся:

— Когда туркмены выращивали первые плотины, узбеки еще толком не знали огня. Вся Средняя Азия когда-то принадлежала туркменам. Вместе с Сырдарьей и Амударьей. Любая азиатская плотина — дело селекции туркменских биоинженеров.

— Шовинисты вы, — вздохнул Лоренцо. — И наци, к тому же.

— Это не шовинизм, — спокойно ответил Сулим. — Это скорее клановая верность.

— Ладно, — проворчал волк. — Что, собственно, нужно? Добраться к подножию?

— Да. У вас много грузов?

— Не особенно. Помимо персонального снаряжения, несколько грузовиков и кое-какое оборудование. Ну, пищевой запас небольшой и запас воды.

— Воды нам хватит. — Сулим хмыкнул и указал на водопады. — Хватит ведь, а?

— Вода Ангары пригодна для питья? — уточнил Лоренцо. — Химии никакой там нет? А то передохнем все в вашей мышеловке, и следов никто не найдет.

Сулим еле заметно изогнул в улыбке губы.

— Милейший волк, — сказал он. — Вода всех рек на Земле пригодна для питья. Всех, понимаете? Мы не гадим в собственном доме, как это, видимо, принято у вас там, в небесах.

Лоренцо остался невозмутимым.

— Ладно, будем считать вопрос с водой решенным. Когда этот ваш гражданский гроб прилетит?

Сулим взглянул на часы.

— Уже недолго. Минут, думаю, пятнадцать — двадцать.

Небо продолжали чертить звенья истребителей. Сулим неторопливо разбудил и покормил рацию.

«Все-то он предусмотрел, — подумал Сулим о своем шефе. — Даже рацию, вот, прихватил… Бестия».

Разве можно не восхищаться таким человеком?

Несколько часов назад Варга задействовал предпоследнего жука-радиоблизнеца; парный жук находился, видимо, в Братске. На аэродроме.

Сообщение было коротким: «Высылайте игрушки».

И вот теперь приходилось сидеть и поджидать гражданский самолет. В то время как над тайгой полно истребителей. Но Сулим теперь ни на секунду не сомневался, что Варга предусмотрел и это. И истребители. И возможный перехват радиосообщения предусмотрел.

Все волки затаились в прибрежных зарослях. Внутри кольца пограничников-сибиряков.

Сулим активировал рацию и принялся неторопливо сканировать каналы, все подряд. Вскоре он наткнулся на канал синоптиков — те предупреждали о грозовом фронте, ползущем от Байкала. Но до него было слишком далеко, чтобы волноваться. Потом нашлась волна пограничников-летунов; Сулим машинально запомнил настройки. Братск молчал, да и что мог сказать Братск? Вылет, организованный Варгой, конечно же, частный, а значит, в эфире сообщений о нем будет раз-два и обчелся. Расчетный взлета и запрашиваемый курс.

Прошло минут десять — двенадцать. К этому моменту Сулим вновь настроился на канал истребителей. Он знал, что делает.

— Полюс, я восьмой, видим гражданский самолет. Идет в запретную зону.

— Восьмой, видим ваш самолет, ждите, сейчас запросим.

С полминуты эфир только шуршал. Потом вновь вылез Полюс:

— Восьмой, третий, четырнадцатый, сопровождайте самолет до Ангары, он сейчас отклонится на север. Это экологи, они обогнут запретную зону и пойдут дальше на запад.

— Восьмой, понял…

— Третий, выполняем…

— Четырнадцатый, выполняем…

Одно из звеньев над головой резко изменило курс и пошло точно на восток.

— Полюс, а если это все же не экологи, что тогда? — вмешался кто-то посторонний. Сулим почему-то сразу же решил, что это не пограничники, а гражданские. Безопасники, например.

— Тогда расстреляем, — отозвался Полюс. — Но они уже отклоняются и тянут к реке. Так что все в порядке.

— Сейчас! — хмыкнул Сулим. — А ведь их действительно сбить могут.

— Почему? — спросил Лоренцо. — Они ведь слушаются.

— А сброс плотиков? Как они это объяснят?

— Как только они сбросят плотики, — веско заметил Лоренцо, — сразу станут ненужными. Пусть себе горят, нам-то что?

Сулим подавил в себе непроизвольное желание передернуть плечами. Никак он не мог перенять безжалостный образ волчьего мышления. Даже он, один из самых жестких людей на Земле, не мог вот так спокойно и расчетливо жертвовать кем-то. Даже незнакомым.

— Полюс, экологи говорят, что у них неполадки с герметизацией. Говорят, грузовой отсек откупорился.

Кто-то изумленным до крайности голосом протянул:

— Да что они там, с ума посходили? Какая еще разгерметизация? Да их на части разорвало бы уже!

— Ну, может, частичная… — возразили без особой уверенности.

На Полюсе кто-то вполголоса выругался и спросил:

— Ну и что теперь? Допустить их в зону, что ли? Дудки, пусть проваливают! Могут садиться, но за Ангарой. Что они, восьмой?

— Тянут к реке, — сказал истребитель. — Ровненько, менять курс и не пытаются. Правда, высоту теряют.

— Ну так разгерметизация же, — вздохнули на Полюсе. — Хоть бы в реку не шлепнулись.

— Не шлепнутся, — убежденно сказал восьмой. — Перетянут. Точно перетянут.

— Ну и бес с ними… Далеко они от реки-то?

— Километров десять. Приблизительно минута лету.

— Хорошо. Доложите, как только они окажутся за Ангарой.

— Есть.

Сулим переглянулся с Лоренцо. Волк лежал у ствола на палой хвое, опираясь на локоть, и совершенно по-человечески грыз травинку. Прямо за его спиной лес обрывался и начинался покатый склон, на котором росли редкие чахлые кустики. Склон тянулся до самой реки. Когда-то давно, до возведения плотины, как раз здесь, где сидели Сулим и волк, пребывал берег Ангары. А чуть впереди вместо чахлых кустиков шевелились под волнами водоросли и хозяйничали омули да таймени.

— Все, они уже над водой, — сообщил истребитель и вдруг смешно булькнул, словно чем-то подавился. — Черт! Они что-то сбрасывают!

Полюс молчал.

— Полюс, я восьмой, — опомнился истребитель. — Гражданский самолет что-то сбрасывает в воду. Какие будут указания?

— Восьмой, подождите. — В голосе человека с Полюса засквозило легкое замешательство. — Они говорят, что грузовой отсек окончательно откупорился и у них вываливается снаряжение. Курс самолета не менялся?

— Нет, они продолжают лететь над Ангарой. Собственно, они уже снова над сушей, вне зоны. Уходят прочь.

Некоторое время Полюс молчал, потом вмешались гражданские:

— Пусть сопроводят самолет до стокилометровой отметки вне зоны. Мы выловим все, что они обронили, и проверим. Если попытаются вернуться в зону — сбивайте без дальнейших предупреждений.

— Есть, — сдавленно отозвался Полюс. — Восьмой, сопровождайте до стокилометровой и возвращайтесь. Если самолет изменит курс больше, чем на девяносто, — открывайте огонь. Третий, четырнадцатый, возобновляйте патрулирование.

— Вот и все, — довольно потер руки Сулим. — Надо вылавливать нужный тюк. Он помечен красными треугольниками.

Лоренцо выплюнул травинку, сунул в ухо бусинку и заговорил в собственный браслет: