Роберт Шекли - В темном-темном космосе (сборник)
Гиббс повернулся на лестнице:
– Я не могу.
– Знаю, можешь. Ты вылечил у матери опухоль тот раз. Она не должна была никому рассказывать, но я ее дочь…
– Я завязал! Все это в прошлом. Теперь я обычный человек и собираюсь стать художником.
– Фрэнк, ну пожалуйста, – взмолилась Мария, – тебе же достаточно щелкнуть пальцами.
– Как ты не понимаешь? Я не могу быть третейским судьей. Не могу выбирать. Если я дам одному, то должен дать всем. А я не могу дать всем. Когда-то я выполнял все, о чем меня просили. Но я устал быть не таким, как все. Теперь я принадлежу самому себе и просто хочу жить как остальные!
– Так ты не поможешь? Всего-то щелкнуть пальцами.
– Я не могу!
– Не думала, что это тебя так смутит. Особенно после того, что ты сделал.
Гиббс побледнел и впился в Марию глазами.
– Конечно, ты можешь убивать, убивать, убивать, если тебя попросит важная шишка. Но ты не вылечишь обычную болезнь. Не буду я встречаться с таким уродом! – Мария сорвалась на крик.
Гиббс медленно спустился по лестнице и подошел к двери.
– О, Фрэнк, прости меня. Я не хотела это говорить. Само сорвалось с языка.
Гиббс открыл дверь.
– Ты же вернешься? На самом деле я не считаю тебя уродом, Фрэнки…
Гиббс вышел и закрыл за собой дверь.
Он сидел на скамейке в небольшом городском парке. Подошли два пацана и уставились на него.
– Эй, вы же Гиббс?
– Точно, это он. Эй, мистер Гиббс, как вам было в космосе?
– Одиноко, – ответил Гиббс.
– Там тепло или холодно?
– Ни то ни другое.
– И сколько вы там летали?
– Недолго. Это была разведка.
– А как вы дышали?
Гиббс промолчал.
– Земляк! А как было на Марсе?
– Одиноко.
– Эй, а покажите какой-нибудь трюк.
– Да! Что-нибудь из вашего репертуара. Ну же!
Гиббс потер глаза.
– Пожалуйста, мистер! Ну хоть что-нибудь!
Выпивохи из бара Джо подошли плотной группой, щурясь от солнечного света.
– Шкеты, проваливайте! – рявкнул Шустрила. – Катитесь подальше! О, кого я вижу! Фрэнки…
– Привет, Эдди, – сказал Гиббс.
– Ты не забыл нас?
– Конечно нет, – сказал Гиббс. – Привет, Джо… Джим… Стэн… Не уверен, что знаю этого господина…
– Я Томми Затычка. Учился на два класса младше. Но я помню вас, мистер Гиббс.
– Это ж сколько прошло времени, – покачал головой Метис. – Не забыл те деньки, Фрэнк?
– Я все помню.
– Тогда мы были неразлейвода, – сказал Джо.
Гиббс улыбнулся.
– Конечно, мы подтрунивали над тобой, Фрэнк, потому что ты был не такой, как все, – сказал Дилижанс. – Но на самом деле мы любили тебя.
– Это факт, – подтвердил Шустрила. – Нет друзей лучше, чем друзья детства. Да, Фрэнки?
– Полагаю, что так, – кивнул Гиббс.
– А с тобой было классно, Фрэнки. Помнишь гараж старика Томпсона, который ты спалил дотла? Как ты это назвал?
– Проявления полтергейста, – ответил Гиббс.
– Точно! И тебя чуть не посадили. Но ты им показал. Всем этим яйцеголовым из Гарварда и Йеля… и потом всей армейской верхушке… ты им всем показал!
– Нужно было держать рот на замке, – сказал Гиббс. – А я был идиот.
– Может, пропустим по глоточку – за старые времена? – Джо достал бутылку из бумажного пакета.
– Спасибо, я не пью, – помотал головой Гиббс. – Мой обмен веществ…
– Да и ладно, Фрэнки. Мы выпьем за тебя. За Фрэнка Гиббса, за мальчугана из нашего городка, который взлетел на самый верх!
Джо откупорил бутылку, отхлебнул и пустил по кругу.
Шустрила Эдди зашелестел газетой.
– Скажи, Фрэнки, – заговорил Метис Джим. – Ты же всегда дружил с цифрами?
Гиббс не ответил.
– Ну, мы с ребятами подумывали прикупить бумаги «Дакоты урания». Это вот здесь. – Он пододвинул газету к Гиббсу. – Что скажешь, Фрэнки?
– Это высокорисковые акции, – сказал Гиббс, не глядя в газету. – На вашем месте я бы не рисковал.
– Да? Ну спасибо большое, Фрэнк. Ты только что спас наши денежки. А какие акции, по-твоему, надо прикупить?
– Не знаю.
– Да брось, все ты знаешь, – сказал Шустрила. – Мы читали в газете, как ты мог предсказывать котировки любых акций, если хотел. Как ты делал это однажды для развлечения. Ты еще сказал репортерам: просто нужно понимать циклы фондового рынка.
– Я ничего вам не подскажу. Постарайтесь понять. Если скажу одному, должен буду…
– Не вешай нам лапшу, Фрэнки, – сказал Метис.
– И не собирался. В молодости я с удовольствием выполнял все, о чем люди меня просили. Я же не думал, что все так закончится. Мне нравилось быть не таким, как все, но теперь – все, хватит. На свете больше нет таких, как я, и места для меня тоже нет.
– То есть ты не поможешь? – спросил Шустрила Эдди.
– Я только что все объяснил.
– Не поможешь старым друзьям, – с досадой произнес Дилижанс.
– Я не могу!
Они повернулись, чтобы уйти.
– Сраный урод, – вполголоса произнес Метис.
Гиббс встал:
– Что ты сказал?
– Ничего.
– А ну повтори.
– Хорошо, повторю, – сказал Метис. – Ты урод, долбаный урод. И к тому же убийца. Скольких ты убил, Фрэнки, сидя в вашингтонском кабинете и напрягая мозги? Миллион, два миллиона? Ты не человек!
– А ты прав, – сказал Гиббс. – Я не человек, не на самом деле. Я мутант, единственный в своем роде, уникальный и невоспроизводимый. Вы завидуете мне и ненавидите меня, но вынуждены просить у меня помощи. Во время войны я, как дурак, делал все, о чем вы меня просили. Я думал, вы – мой народ. Но вы никогда не оставите меня в покое. И никогда не сочтете своим.
– Не распаляйся, Фрэнки. – Шустрила отступил на шаг.
– Я спокоен. Просто безнадежно устал и потерян. Куда мне идти? Везде одно и то же. «Сделайте для меня это, мистер Гиббс, сделайте то. Явите маленькое чудо, мистер Гиббс». А если я отказываюсь – «грязный урод!»… Хотите чуда? Правда хотите увидеть?
– Возьми себя в руки, Фрэнки, – сказал бармен.
– Хорошо, я покажу! Хотите, полетаю?
Он оторвался от земли, поднялся метров на пятнадцать в воздух и опустился обратно.
– Вот так я летал в космосе. Хотите, чтобы я зажег огонь?
– Фрэнк, ради бога!
Огонь вырвался из его пальцев, опаляя землю перед ним. Они повернулись, чтобы бежать, и обнаружили, что окружены ревущей стеной пламени.
– Вот так я вызываю огонь! – крикнул Гиббс. – Каких еще представлений желаете? Телепортацию?
Невидимая сила подхватила Метиса и Шустрилу и швырнула на землю. Мертвенно-бледные, они корчились на траве, задыхаясь и закрывая руками лица от жара.
– Что еще могу сделать для вас? – кричал Гиббс. – Мои силы безграничны, прямо как у супермена. Хотите посмотреть, как я управляю ультразвуком? А хотите, сровняю этот город с землей, как сровнял Сталинград? Или, может, хотите узнать, что в действительности случилось с русской Четвертой армией? Так я вам покажу!
Черное пятно возникло над головами людей, увеличилось в размерах и начало обволакивать их тела.
– Фрэнк! – взвыл Метис, выбегая из парка на улицу. – Ради бога, Фрэнк!
Черное облако исчезло. Пламя погасло.
– Хорошо, – произнес Гиббс и поднялся в воздух. – Я улетаю. Черт с вами и вашей поганой расой.
– Ну и вали! – раздраженно проскрипел Дилижанс. – Он чуть не убил нас!
– Я знал, что так будет, – сказал Метис. – Он даже не человек.
– И куда он теперь? – спросил Томми Затычка.
– На Марс, на Венеру, на Луну – какая разница? – отозвался Дилижанс. – Куда бы он ни пошел, везде его ждет одиночество. Но он это стерпит, ведь он супермен!
Фрэнк Гиббс остановился в тридцати метрах над землей, потом медленно опустился назад и приземлился возле Вилли. Он выглядел озадаченным. Вилли День сидел на траве, сложив руки на коленях, на его лице отражалось сожаление.
– Ты не убежал, – сказал Гиббс.
– Нет.
– И не боялся, что я пораню или даже убью тебя?
– Не очень.
– Почему? – удивился Гиббс. – Ведь я убил людей больше, чем кто-либо другой в истории человечества. Почему ты решил, что я остановлюсь именно сейчас?
Вилли День качнул один раз головой. Тень сожаления все еще лежала на его лице.
– То были враги, и ты знал, кто они и чего хотят. Убивая их, ты чувствовал свою правоту. Но я не такой, я не враг, так что ты не убил бы и не поранил меня. И кое-что еще…
– Что?
– Ты человек. Может, следующая ступень в развитии, но все равно человек. А тебя заставили думать, что ты компьютер. Ну да, ты все просчитываешь, но одну вещь все-таки упустил.
Гиббс сел на землю рядом с Вилли:
– Какую?
– Ты не единственный, у кого есть особый талант. На свете много таких людей – ученые, художники, механики, садовники с золотыми руками.
– И?
– Ты не хочешь помогать никому, потому что не можешь помочь всем. Но разве так рассуждает хирург? Или садовник – разве бросает он работу из-за того, что не может позаботиться обо всех садах на свете?
Гиббс долго молчал. С улицы в парк, боязливо поглядывая на Фрэнка, возвращались остальные.
