Бен Бова - Орион в эпоху гибели (Орион - 3)
Мы спускались с покрытой облаками поверхности, словно по склону горы, хотя ощущения движения по-прежнему не было. Я просто полулежал на невидимых носилках и наблюдал за тем, как вокруг меня все меняется. Миновав длинную тропу, мы спустились в поросшую травой широкую долину. Вокруг петлявшей речушки росли высокие тенистые деревья. Высоко в безупречно голубых небесах сияло теплое желтое солнце, играя в чистой воде ослепительными бликами. Над головой спокойно проплывали два-три розовых облачка, отбрасывая на зелень спокойной долины пестрые тени.
Я искал в мирном небе тускло-багровый уголек цвета запекшейся крови Шеол. Но не находил. Существует ли он в этом времени? Или просто скрыт за горизонтом?
Вдали замаячил, мерцая, золотой купол изящных очертаний. Уже приблизившись, я понял, что он прозрачен - казалось, будто смотришь сквозь тончайшую золотую сетку. Под куполом находился город, ничуть не походивший на виденные мной прежде. Высокие стройные шпили протянулись к небесам, величественными рядами выстроились колоннады храмов, крутые каменные ступени вели к святилищам на вершинах зиккуратов, широкие площади окружали изящные резные аркады, широкие проспекты украшали изваяния и триумфальные арки.
Узнав одно из величественных зданий, я невольно затаил дыхание - это был Тадж-Махал, окруженный великолепным садом. Должно быть, вон то гигантское изваяние - Колосс Родосский. Лицом к нему стояла покрытая зеленой патиной статуя Свободы. А подальше сиял в лучах солнца главный храм Ангкор-Ват, будто только что отстроенный.
И никого. Полнейшее безлюдье. Скользя над землей на невидимых энергетических носилках вслед за Золотым, шагавшим впереди, я так и не сумел отыскать взглядом ни единой живой души; ни птицы, ни кошки - вообще никаких признаков жизни. Ни клочка бумаги, ни единого лепестка, летевшего над землей по воле ласкового ветерка.
Вдали высились зеркальные башни из стекла и хрома, кубами и параллелепипедами вздымаясь над остальными зданиями и будто бы свысока взирая на них.
Золотой ввел меня в самую высокую башню; сквозь просторный атриум, отделанный полированным мрамором, - на металлический диск, начавший медленный подъем, как только мы на нем оказались. Диск двигался все быстрее и быстрее, и вот мы уже со свистом рассекали воздух, приближаясь к стеклянной кровле. Вокруг нас стремительно мелькали бесчисленные ярусы кольцевых балконов - и вдруг мы застыли на месте, мгновенно, не ощутив торможения.
Диск вплыл в полукруглую нишу на балконе яруса. Ни слова не говоря, Золотой сошел на балкон, а я последовал за ним, будто несомый невидимыми слугами.
Подойдя к двери, он распахнул ее и вошел внутрь. Когда я вплыл следом, меня охватил трепет узнавания. Комната напоминала лабораторию. Вдоль стен выстроились машины, смутно помнившиеся мне массивные конструкции из металла и пластика. В центре находился хирургический стол. Невидимые руки, державшие мои энергетические носилки, приподняли меня и положили на стол.
Не знаю, то ли я был слишком слаб, чтобы шевелиться, то ли эти невидимые руки продолжали удерживать меня.
- Усни, Орион, - с досадой в голосе приказал Золотой.
Мои веки тотчас же сомкнулись, дыхание замедлилось, стало глубоким и ровным. Но я не уснул. Воспротивившись его приказанию, я остался бодрствовать, гадая, что этому причиной - моя собственная воля или вмешательство Сетха.
Казалось, я долгие часы провел в неподвижности, ничего не видя. До слуха время от времени доносился негромкий гул электричества, и ничего более - ни шагов, ни дыхания, не считая моего собственного. Оставался ли Золотой в человеческом обличье или вернулся в свой истинный вид, пока машины обследовали меня?
Все это время я не ощущал ничего, кроме жесткой поверхности стола. Если в мое тело и погружали какие-либо зонды, то нематериальные. Золотой сканировал меня, на расстоянии обследовал мое тело атом за атомом - точно так же космическая станция с орбиты обследует расположенную внизу планету.
Насколько мог судить, в мой рассудок он не вторгался. Я оставался в сознании и настороже. Мою память не пробуждали. К моему мозгу Золотой не приближался.
Но почему?
- Он _здесь_! - Голос Ани! Озабоченный, почти сердитый.
- Сейчас мне нельзя мешать! - резко отозвался Золотой.
- Он вернулся по собственной воле, а ты мешаешь мне увидеться с ним! с упреком бросила Аня.
- Неужели ты не понимаешь?! - возразил он. - Он не способен вернуться сам. Кто-то _послал_ его сюда.
- Позволь взглянуть... ох! Посмотри на него! Он умирает!
Голос Ани дрожал от сдерживаемых чувств.
"Она тревожится обо мне!" - возликовал я. "Как тревожилась бы о домашней кошке и раненой лани", - тотчас же откликнулся во мне другой голос.
- Он очень слаб, - сказал Золотой, - но жить будет.
- Так ты разобрался, что с ним произошло?
Золотой долго молчал. Потом наконец признался:
- Не знаю. Мне неизвестно ни откуда он прибыл, ни каким образом.
- Ты спрашивал у него?
- Вкратце. Он не ответил.
- Его пытали! Посмотри, что сделали с его бедным телом!
- Не обращай внимания! У нас серьезная проблема. Когда я попытался прозондировать его сознание, мне это не удалось.
- Его память полностью стерли?
- Едва ли. Я будто наткнулся на стену. Его память каким-то образом заблокирована.
- Заблокирована? Но кем?
- Да не знаю я! - сердито отрубил Золотой. - И не узнаю, если не смогу пробиться через барьер.
- А ты сможешь?
Я понял, что он кивнул.
- Была бы энергия, а сделать я могу что угодно. Проблема лишь в том, что, если приложить слишком большую силу, это необратимо уничтожит его сознание.
- Не надо!
- Я и не хочу. Мне необходимо извлечь то, что хранится под его черепной коробкой.
- Тебе на него наплевать, - упрекнула Аня. - Для тебя он лишь орудие.
- Вот именно. Но теперь это орудие в чужих руках. Я должен выяснить в чьих. И почему.
А в моей душе бушевали катаклизмы, разрывавшие ее на части. Аня пытается меня защитить, в то время как Золотому нужно лишь то, что спрятано в моем рассудке. Я жаждал его убить. Я жаждал любить ее, получая взамен ее любовь. Но, уничтожая эти эмоции, затопляя их потоками расплавленного железа, Сетх сжал тиски своего неослабного контроля надо мной. Я снова увидел прежний кошмар. И, ужаснувшись, понял, что убью их всех.
28
- Позволь мне забрать его, - попросила Аня.
Последовало долгое молчание, потом я услышал ответ Золотого:
- Ты чрезмерно привязана к этому творению. Неразумно позволять тебе...
- Да как ты можешь позволять ревности влиять на твои суждения в подобный момент?
- Ревности?! - опешил Золотой. - Да разве ревнует орел к бабочке? Разве Солнце ревнует к праху?
