Георгий Вирен - Искатель. 1961-1991. Выпуск 4
Коваль изучал по фотокарте свою будущую трассу, когда зуммер радиофона на запястье доложил о готовности кибер-медиков к операции. Значит, малый корабельный компьютер уже выморожен из ледопласта и его «чтец-приставка» смонтирована.
Стас вошел в медицинский отсек, стоически перенес все дезинфекционные издевательства и лег на операционный стол с уродливым клобуком «чтеца» на голове.
— Один, два, три… — мысленно вел он отсчет секундам. При счете «десять» в ноздри ударила упругая струя дурманящего карамельной сладостью газа, и вязкая тьма заполнила мозг.
Туго натянутая кожа между ключицами, где была вживлена трансферматрица, глухо саднила. Хотелось прикоснуться к пластырю. Стас усилием воли удержал свою уже поднявшуюся к шее руку. Мудрая штука эти биопластики! Еще четверть века назад вживление электродов и матрицы заняло бы больше недели. А теперь… Теперь хода назад нет. Прощай, Юхан. Когда я уйду — тебя разбудят автоматы. И не вздумай жалеть меня, Ю!
Это смешно даже представить: одолеть в одиночку полтысячи километров на слабосильном роботе-тележке, каких используют только для мелких внутрикорабельных перевозок. Но, что поделаешь, если мощный десантный «сверчок» намертво заклинило в ангаре! Ведь ты же не подведешь, а, тележка?
Робот бесшумно тронулся с места и, тяжеловато вспорхнув, спланировал из открытого люка на сверкающую водную гладь. За краткое мгновение полета Стас снова успел удивиться красоте моря и неба, разделенных лишь тонкой чертой горизонта. Но вот уже под ногами, взбаламученная силовым полем робота, вскипела вода. Стас кинул взгляд на карту трассы. До берега — шестьдесят километров по мелководью бетианского океана. К полудню одолеем!
Тележка шла над водами в приличном для такой тихони темпе. «Если так пойдет и дальше — успею к берегу и до одиннадцати, — подумал Коваль. — Хотя, впрочем, какая разница — часом раньше или часом позже, если впереди многодневный маршрут! Здесь-то, над водой, можно чувствовать себя в относительной безопасности. Но вот, когда начнутся джунгли…»
— Мастер, впереди опасность, — скрипуче выдавил из себя фразу робот.
— Коваль уставился вперед. Что за опасность? Откуда ее ждать? Из воды? С неба? И горизонт, и акватория тихи и безоблачны. На небе — ни пятнышка, на воде даже ряби нет. И все-таки — угроза-Стас вдруг пожалел, что вот так, безоглядно, доверил свою жизнь туповатому киберу, как прежде безопасность корабля — компьютеру. Правильно ругали его однажды в Совете Командиров за то, что он людям доверяет меньше, чем роботам. И действительно. Стас любил киберов за безоговорочное и четкое подчинение, за строгую логику машинного интеллекта. Именно поэтому, наверное, ему было трудно с людьми.
Наконец, угрозу заметил и Стас. Она таилась между небом и водой. В теплом воздухе дрожали тончайшие нити, вертикальные и почти прозрачные. Если бы солнечный зайчик не сорвался с одной из них и не упал на лицо Коваля, зверь остался бы не замеченным. Медлить было нельзя. Коваль вскинул один из двух взятых в дорогу бластеров и полоснул по занавеси нитей. Энергетический разряд мгновенно расплавил их, спек в бесформенный ком и бросил в море. Вода мощно закипела, и Стас, оглянувшись, долго еще мог видеть, как корчится всплывшее на поверхность, длинное рыхлое тело.
Астронавт нагнулся и подобрал с платформы короткий, оплавленный на конце волос. Волос-щупальце был усеян длинными полыми шипами. Коваль попытался его разорвать, но с таким же успехом можно было пробовать на разрыв стальную проволоку.
До полудня бластер пришлось применять еще трижды. Потом море кончилось, и Стас оказался в самом сердце мангровых зарослей. Тележка с трудом топтала упругие стебли растений, а из-под корней ее обстреливали обкатанной галькой пухлые, как надувные матрасы, тритоны-канониры. Один, довольно большой, камень серьезно повредил фотоэлемент робота.
Потом кончились и мангры. Теперь, над землей, нужно было вести себя вдвое осмотрительнее.
Тележка быстро пересекла узкую полоску пылевого пляжа и, подмяв под себя первые пучки бетианской травы, поплыла по обширной луговине, кое-где подернутой паутиной хорошо протоптанных звериных тропок. Самих зверей пока видно не было. Но вот появились и они. Как ни странно, это оказалось семейство реликтовых ходоков, фото которых в свое время так поразило Коваля, тогда еще зеленого самоуверенного гардемарина.
Ходоки, не обращая внимания на тележку, чинно шли по своей тропинке, топоча аккуратными желтыми лапоточками. У заднего, самого маленького, развязалась и тащилась по земле пушистая онуча. Он так потешно спотыкался, подпрыгивал и оглядывался на преследователей смышлеными глазенками на стебельках, что Стас не смог сдержать хохота. И зря. Ходок разобиделся, надулся, поднатужился и пустил прямо в лицо астронавту из-под полы армячишки струю едкой вонючей жидкости. Коваль успел увернуться, но несколько капель все-таки, попало на кожу и обожгли до волдырей.
— Спасибо за урок! — сказал Стас вслед такой безобидной на вид зверюшке. — Впредь будем осторожнее! Предосторожность оказалась не лишней. На опушке близких уже джунглей маячила пара гигантских богомолов. Жуткие, высотой с трехэтажный дом, зверюги несколько лет назад доставили поселенцам немало хлопот. Стас приказал тележке остановиться и стал наблюдать за богомолами. Один из них, побольше, стоял раскорякой и урчал от удовольствия. Другой длиннющими шипастыми лапами пытался достать из кроны дерева огромного щетинистого батодора, который огрызался и швырял во врага клейкие комья паутины. Наконец, богомол зацепил жертву за ногу, и чудовищная парочка приступила к трапезе. Коваль поспешил ретироваться.
После двухчасовой езды вдоль опушки, над кучей золы, бывшей только что хищным деревом, Стас был вынужден признать себя побежденным в этом раунде:
бесполезно искать просеку в этом месиве растительной плоти. Значит, пришла пора расставаться с тележкой.
Коваль сел, свесив ноги в траву, поддернул за голенища высокие сапоги и спрыгнул на грунт. Из-под ног его с писком шарахнулась потревоженная мелюзга.
— Поворачивай домой, тележка! — грустно сказал он роботу. — Передай Юхану привет!
Тот молча повернулся и покатил по своим следам назад, вдоль опушки. А когда робот скрылся из виду, Стас, как всегда слишком поздно, сообразил, что Юхану больно будет видеть тележку пустой. Но изменить ничего уже было нельзя.
И еще одно понял Стас: он остался в одиночестве. Пытаясь насвистывать мотивчик беззаботной песенки, с бластером в одной руке и с мачете в другой, он боком втиснулся в заросли.
