Ольга Грибова - Водоворот
Вампир качнулся еще пару раз, а потом застыл. Я не могла различить его лица, он стоял вполоборота к двери, но заметила, как он наклонил голову, прислушиваясь.
— Привет! — в голосе Дитриха прозвучала искренняя радость, как будто мы не виделись сто лет и он безумно счастлив нашей встречи. — Решила заглянуть на огонек?
Он неторопливо повернулся, и я, наконец, увидела глаза цвета молодой листвы, искрящиеся весельем, и очаровательный ямочки на щеках от улыбки. Меньше всего вампир походил на смертника.
— Чему ты радуешься? На рассвете ты сгоришь!
— Звучит заманчиво, — Дитрих мягко скользнул к двери, — но у меня на завтра другие планы.
Я рассмеялась, будучи не в силах сдержаться. Конечно, он просто спятил. Иначе его поведение не объяснить.
— Ты сумасшедший. Тебе не выбраться из подвала. Отсюда невозможно сбежать.
— Но ты же сбежала, — вампир игриво мне подмигнул. Теперь он стоял всего в паре шагов от двери.
— Мне помогли, — сказала я, а внутри все сдавило. Неужели Грэгори где-то поблизости?
— Смотрю, ты кое-что начала понимать. Не торопись, я подожду. Ты всегда была нерасторопна, — вампир постучал по виску, намекая на качество моего мыслительного процесса.
— Не дождешься, — процедила я зло. — Если придется, я сама тебя убью, но ты отсюда не выберешься.
От былой жалости не осталось и следа. В груди полыхал огонь ненависти, прекрасными дровами для которого служил страх за собственную жизнь. Я рванулась к выходу из подвала, не боясь оступиться, взлетела по лестнице, и уже через пару мгновений снова стояла у входа в подвал с револьвером в дрожащей руке. Мне точно было известно, что он заряжен золотыми пулями. Одни выстрел и… а вот об этом предпочтительнее не думать. В конце концов, это всего лишь самозащита. Ничего личного.
Я перевела дыхание только у двери камеры. Сжав покрепче револьвер, шагнула к окошку и заглянула внутрь. Дитрих отошел к дальней стене и скрылся в тени. С такого расстояния, да еще через решетку мне его ни за что не достать. Тем более что стрелок из меня неважный.
Повинуясь инстинкту, я осмотрела стену и даже не удивилась, обнаружив висящий на гвозде ключ. Похоже, это местный обычай — вешать ключи в непосредственной близи от двери. И верно, зачем далеко ходить?
Сейчас отопру камеру, прицелюсь и убью Дитриха, потом, вполне возможно, немного поплачу над его телом и пойду в постель к Владу. Пусть меня утешит. Как по мне гениальный план. Но если честно, как часто наши планы осуществляются именно так, как мы задумали? Мой ответ: никогда.
То, что будучи у меня в голове казалось таким простым и очевидным на деле обернулось полным крахом. Стоило щелкнуть замку, как дверь распахнулась, с силой ударив меня в грудь. Я отлетела назад, напоролась на стену и медленно сползла на пол. Револьвер выпал из руки еще во время удара и теперь валялся неизвестно где.
Ну, это ж надо быть такой дурой! Лучшее что сейчас Дитрих может сделать — это убить меня, потому что жить с таким позором я точно не смогу. Разумеется, Грэгори нет и никогда не было поблизости. Вампир все великолепно рассчитал, а я попалась, как самая распоследняя наивная школьница. Почти полвека жизни, похоже, ничему меня не научили.
Дитрих вышел из камеры. Лунный свет очертил контуры его фигуры, словно он ангел, что спустился на землю, но лицо вампира оставалось в тени. Только это не помогало, я почти физически ощущала его самодовольную улыбку. Еще бы такая победа! Прямо торжество разума над серостью и убогостью. Отчаянно хотелось сказать ему что-то обидно, но на ум ничего не шло. От огорчения все слова позабылись.
— Вот теперь можно и поболтать, — вампир расправил плечи и покрутил головой, как будто только что выбрался из тесного ящика и все его тело затекло. — Так что ты говорила насчет рассвета?
— Тебе все равно не жить!
— Ой, как страшно, — скучным голосом произнес Дитрих. Он осмотрелся по сторонам и заметил выроненный мной револьвер. Я вдруг поняла: вампир не в курсе, что мы знаем про золотые пули и пока это наш единственный козырь. Лучше бы он им и оставался.
— Ты собираешься меня убить? — спросила я, желая отвлечь внимание названного брата от оружия. У меня получилось: Дитрих повернулся ко мне, позабыв про револьвер.
— А что неплохая идея. Спасибо за подсказку.
Дитрих сцепил пальцы домиком, вытянул руки вперед, потягиваясь. Его поза выглядела расслабленной, но впечатление было обманчивым. Всего секунду спустя он как ядро, выпушенное из пушки, бросился ко мне. Еще мгновение и вампир завис надо мной.
Я подняла голову, чтобы посмотреть в абсолютно черные глаза. Дитрих провел кончиком языка по своим длинным клыкам, пробуя их остроту, и придвинулся еще ближе. Теперь я была зажата между ним и стеной.
— Знаешь, — проникновенно сказал он, — я бы убил тебя, не задумываясь. Смаковал бы твою кровь по капле, как редкое вино. Но, — тут он удрученно вздохнул, — кое-кто хочет лично вырвать твоё сердце из груди и скормить его голодным псам.
Говоря, Дитрих наклонялся все ниже. Теперь его лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего. Я чувствовала запах дорого одеколона и мятной жвачки, которую он так любил.
— Но я позволю себе маленькую слабость и возьму небольшую частицу тебя. На память, — пояснил он, сердечно улыбаясь.
Я уперлась ладонями в грудь Дитриха, желая его оттолкнуть, но силенок было маловато. Куда мне тягаться со сто пятидесятилетним вампиром. Железной хваткой он сдавил мой затылок, потянул голову в сторону. Я словно наблюдала за происходящим со стороны. Вот он наклонился к моей шее. Дыхание щекочет кожу. Я попыталась заслониться рукой, но Дитрих зло её отдернул, устраняя последнее препятствие. Клыки впивались в кожу, чуть надавили, и она поддалась под их напором. К шее как будто присосалась пиявка.
Мне не было больно. Не то, что в первый раз. Только жгучий стыд не давал покоя. Кровь для вампира чуть ли не самая интимная вещь. Мы редко ей с кем-то делимся. Большего унижения, чем против воли укусить вампира и попробовать его кровь, придумать нельзя. Это все равно, что выставить себя голым на обозрение толпы. Я закрыла глаза, тщетно пытаясь справиться с растущим отвращением.
Пытка закончилась также неожиданно, как и началась. Пресытившись, вампир отодвинулся, облизал испачканные в моей крови губы и прошептал:
— Грэгори знает, где ты. Жди, сестренка, очень скоро он придет за тобой.
Прежде чем оставить меня наедине с моим позором, Дитрих схватил меня за подбородок и с силой поцеловал в губы. В этом поцелуе не было и тени страсти, одна голая ненависть. Уродливая, желчная злоба.
