Владимир Владко - Фиолетовая гибель
Вдруг в окулярах бинокля что-то блеснуло. Фред еще сильнее вдавил окуляры в глаза, до боли всматриваясь в блестящий предмет. Да, сомнений не было: это очки Джеймса-Коротышки, которые он обронил при падении! Они лежат на гальке и совершенно целы. Фред видит их круглые стекла и закинувшиеся вверх заушники. Ладно, Коротышка, ты все-таки оставил примету, молодец! Тогда, значит, метеорит находится совсем поблизости: ведь Коротышка, падая, тянулся к нему…
«Есть!» — мысленно воскликнул Фред Стапльтон вне себя от радости. Теперь он хорошо видел.
Под стволом огромного кедра лежит черный метеорит. Кажется, если забыть о бинокле, это совсем рядом. Четко-четко и совершенно ясно выделяются его оплавленные края. И фиолетовая плесень, она поднимается узорной бахромой от него вверх. «Ого, довольно большая, — подумал Фред. — Совсем не то, что было на блюдцах, с которыми Коротышка проводил свои эксперименты. Вполне, между прочим, естественно: та плесень убивает насекомых, ну еще, скажем, мышь, а тут даже человека — Коротышку. Ну что ж, кому-то надо лежать, чтобы другой читал надпись на могиле, эпитафия-то правильно говорит, — подумал Фред. — И жизнь должна продолжаться дальше, — философски заметил он. — Главное то, что метеорит с плесенью — вот он!»
Фред отвел от глаз бинокль и сказал, обернувшись:
— Есть, Клайд! Посмотри сам. И, знаешь, очень близко. Даже удивительно, что запах плесени не доходит до нас. Как видишь, и мокрые полотенца не нужны. Должно быть, этот запах целиком уносит ветер. Погляди в бинокль, а я теперь могу все различать даже и без него. Прямо как на загадочной картинке, где надо отыскать медведя или что-то еще. Сначала ничего не соображаешь, а когда найдешь, то диву даешься: и как это ты сразу, с первого взгляда не видел!
Клайд взял бинокль.
— Где? — спросил он.
— Да вон у того здоровенного кедра, — уверенно показал рукой Фред.
— Да, верно, — согласился Клайд. — Он самый. Хотите посмотреть, Мэджи?
Мэджи в свою очередь приложила к глазам бинокль. Она сразу нашла метеорит, но через мгновение смотрела уже не на него. Она потеряла к нему всякий интерес. Расширившимися глазами она смотрела на то, что заставило ее вздрогнуть от волнения, на осиротевшие, одинокие круглые очки Джеймса Марчи, лежавшие неподалеку от метеорита. Очки Джеймса… Те самые, которые он так смешно и озабоченно протирал всякий раз, когда смущался… Она почувствовала почти физическую боль от этой мысли и уже хотела было отдать бинокль Клайду, как вдруг увидела какое-то большое пестрое тело, мелькнувшее в поле зрения бинокля. Животное?.. Она заметила черную спину с белыми полосами, семенившие короткие ноги, длинный и широкий хвост с поперечными, также черными и белыми полосками. Это был крупный скунс, который, вероятно, пришел к реке напиться воды. Но почему он упал около кедра, судорожно скорчив лапы? Раз-два дернулся — и замер?
— Клайд! Что с ним? Вы видите? — пораженно воскликнула Мэджи, испуганно опуская бинокль.
33
Впрочем, ее восклицание было излишним. И Фред, и Клайд, смотревшие в сторону метеорита, оба и без бинокля увидели, как скунс, словно подрезанный, замертво свалился на гравий.
Клайд подался вперед, к самому краю скалистого обрыва, Фред Стапльтон схватил из руки Мэджи бинокль и прижал его к своим глазам.
Он возбужденно бормотал:
— Видишь… я говорил, что она сильно действует! Скунс только пробежал мимо плесени — и сразу же упал. Она тут же отравила его!
— Ты тоже видел это? — не отрывая глаз от неподвижно лежавшего животного, спросил Клапд.
— Ну конечно! Он бежал со склона, должно быть, к воде. Прямо вниз, мимо кедра, ну и мимо плесени. Я прекрасно видел. Дело секунды: скунс глотнул отравленный воздух — и тут же кончился, — продолжал все так же возбужденно Фред. — Сразу свалился. Дернул несколько раз лапами — и конец! Ай, какая это чертовски сильная штука! — с восхищением добавил он, опуская бинокль. — Можешь посмотреть сам.
Приложив к глазам бинокль, Клайд слегка повернул его регулировочный винт и совершенно ясно увидел: крупное черное тело с продольными белыми полосами на боках лежит на желтой гальке, вытянув короткую морду с маленькими ушами. Через бинокль казалось, что все это происходит буквально рядом, рукой подать. Мертвый оскал морды скунса будто тянулся к метеориту, будто хотел ухватить его. Конечно, положение тела скунса было всего-навсего случайностью; он свалился на землю если не мертвым, то уже потерявшим, во всяком случае, какую бы то ни было ориентацию. И все же Клайда поразило, что тело животного оказалось именно в такой позе, словно повторяло предсмертные движения Джеймса Марчи. Ведь и он так же будто тянулся к зловещему метеориту, раскинув руки… Фиолетовая бахрома губительной плесени, зарожденной в глубине этого страшного пришельца с другой планеты, еще выше поднималась из расколотого темного излома. Она слегка колебалась, как тяжелая плотная ткань на ветру, и Клайду померещилось, что бахрома плесени безуспешно старается прикоснуться в своем размеренном и будто усиливавшемся движении к телу распластанного около нее мертвого скунса. Вот сейчас фиолетовая плесень качнется еще больше, еще больше и присосется страшными, причудливо разрезанными своими щупальцами к еще теплой жертве… Может быть, так расправлялась фиолетовая плесень и с той маленькой мышкой, которая из любопытства забежала в палатку Джеймса и погибла, а затем оказалась наполовину изглоданной? «Нет, все это слишком ужасно, и только чудится мне», — подумал Клайд: ведь в голове его возникают уж совершенно невозможные, немыслимые предположения! Но, взглянув на Фреда Стапльтона, он увидел, что тот, наоборот, не только не испуган и не потрясен увиденным, но смотрит на метеорит и на фиолетовую плесень с заметным восхищением.
Пораженный Клайд с недоумением обратился к нему, пытаясь перекричать шум и грохот воды, доносившиеся снизу.
— Слушай, неужели на тебя совсем не действует все это? — показал он рукой на метеорит и фиолетовую плесень на нем. — Она как хищник, как паук…
— Ого, это ты ловко сказал! — обрадованно крикнул ему в ответ Фред Стапльтон. — Действует, братец-кролик, да еще как! Я думаю, что нашей плесени предстоит богатое будущее. Ну и нам тоже. Во всяком случае, у нее потрясающая сила. Я тебе говорю! Чтобы так молниеносно уничтожать не только насекомую мелкоту, а и здоровенного зверя, это, я тебе доложу, прямо роскошь!.. Как ты считаешь, может, не стоит называть эту штуку плесенью, — без всякого видимого перехода сказал он. — Мне кажется, не звучит. Плесень — что-то не слишком серьезное, даже, я бы сказал, противное. Плесень… — Он пожевал губами, словно пробуя слово на вкус. — Нет, не годится! — Фред пощелкал пальцами, подыскивая нужное выражение. — Чудодейственный айдахский всеуничтожатель, а?.. Нет, тоже не подходит. При чем тут айдахский? Чудодейственный космический всеуничтожатель — это лучше. Впрочем, тут тоже пахнет старомодной зазывательной рекламой. Теперь требуется что-то научное. Вроде антибиотик. Космоциллин?.. Астромицин?.. О, это уже неплохо! Астромицин. Вполне научное название препарата для домашних хозяек. Астромицин СТ, — повторил Фред. Он получал видимое наслаждение, перекатывая языком и губами, как шарик, только что изобретенное звучное название. Он говорил очень громко, почти кричал, чтобы пересилить грохот валунов и рев кипящей воды снизу. — Астромицин СТ! — выкрикнул он еще раз, уже совсем уверенно.
