Андрей Егоров - Заповедник
– Да, свои резоны в этом есть. А каша, я смотрю, заварилась еще та. – Байрам Камаль поднялся из-за стола. – Все пообедали? Пойдемте куда-нибудь в другое место. Может, у них тут иллюминатор есть? Посмотрим на планету.
– Есть, – кивнул Химель. – В одной из больших кают. Оттуда открывается замечательный вид.
– А я бы еще поел, – буркнул Яловега. – Неизвестно, когда в очередной раз предложат.
– Ты карманы консервами набей, – посоветовал Кияшов.
Механик воспринял предложение старпома со всей серьезностью и принялся распихивать невскрытые банки по накладным карманам комбинезона. В нагрудный карман он высыпал оставшийся мох с тарелок.
– Смотрите, Кирилл Янушевич, вот прорастет этот мох и пустит корни вам прямо в грудную клетку, – тихо проговорил Коля Сумароков. – И вы не умрете, а станете ходячим кустом мха. Я такое по стерео видел!.. – Он сглотнул. Уголки рта второго пилота подрагивали, выдавая эмоциональное напряжение.
Яловега почесал в затылке, потом вывернул карман и высыпал его содержимое на пол. И долго еще выискивал в кармане остатки мха.
– Осторожность не помешает, – проворчал он, посматривая на Сумарокова исподлобья. – На этой-то мерзкой планете… С этими тварями хвостатыми и биотехнологиями надо держать ухо востро!
– Ну вот опять насвинячили, – поморщился Байрам. – Что про нас хозяева подумают? Мы должны хотя бы делать вид, что являемся представителями могучей и культурной цивилизации. Ни в чем не уступающей этим аурелианам и ретлианам. Правильно я их называю, доктор?
– Я сам знаю только приблизительную транскрипцию, – отозвался Химель, – но, по-моему, правильнее их называть аурелиане и ретлианцы.
– Да какая разница, как их называть? – проворчал Яловега. – По мне, так надо звать их просто – хвостатые и пауки. И не ломать язык. А то аурелианы, ретлианы… Чушки они головастые – и все…
– Я бы так не сказал. – Михаил Соломонович покачал головой. – Вы на неверном пути, если недооцениваете наших новых знакомых. Я бы предостерег вас от подобных суждений.
– Да ладно, Химель, – буркнул механик, – у тебя вечно опасения какие-то…
– Возможно, – согласился Михаил Соломонович. – У меня предложение, давайте прекратим эту беспредметную дискуссию и пройдем наконец в комнату с обзором.
– Давайте, – согласился Байрам Камаль, – ведите.
Следом за доктором все направились в большую комнату. Одна стена ее представляла собой иллюминатор, в который можно было наблюдать и холодные звезды, и краешек яркого солнца, затемненного светофильтрами, и огромный голубой бок планеты. Зрелище отсюда открывалось необыкновенное, что и говорить. Даже на привычных к космическим пейзажам астронавтов оно произвело впечатление.
Здесь доктор Химель продолжил свой рассказ:
– По словам одного из аурелиан, а я не уверен, что он не ввел меня намеренно в заблуждение, ретлианцы также владеют мощными технологиями. На создание аурелианами здешних чудовищ они ответили адекватно. Благодаря мощнейшим телепатическим устройствам, волны которых проникают в сознание и вызывают, как бы это точнее сказать, помехи в мыслительных процессах, часть животных сделалась совершенно неуправляемой. А часть даже переметнулась на службу к ретлианцам. Впрочем, об этом я уже упоминал. Получив доступ к животным, ретлианцы решили внести изменения в их геном. Собственно, борьба идет постоянно, и несчастные твари просто не знают, к кому прибиться…
– Теперь понятно, в какой переплет мы попали. – Байрам Камаль сжал кулаки. – Наверное, они приняли нас за врагов. Потому и запускали в нас свои ракеты. Хотели уничтожить очередной паучий объект. И чуть не уничтожили нас. И с психологическим фактором тоже все понятно. Не понимаю я только одного. Чего они так вцепились в эту планету? Насчет магнитных полей – это чушь, по-моему. Разве с их совершенными технологиями они не могут придумать что-нибудь такое, чтобы эти поля обойти?
– Магнитные поля – только маяк, – пояснил Михаил Соломонович. – Пространство искривляется звездой так, что только в ограниченной сфере вокруг нее возможен процесс дальней телепортации. И именно в этой сфере лежит орбита Заповедника. А военную базу, согласитесь, гораздо удобнее создавать на планете, а не в открытом космосе. Ретлианцы делают ставку на Заповедник. Собираются начать отсюда военную экспансию ближайшего космоса, захват всей звездной системы, – Химель пожал плечами, – так, по крайней мере, говорят аурелиане.
– И нам остается им верить, – сказал Кияшов. – Когда идет война, всегда приходится принимать чью-то сторону. Голосуем. Я за аурелиан.
– Дались вам эти хвостатые. – Яловега растянул рот в усмешке. – По мне, так паучки посимпатичнее будут.
– А вы их видели? – спросил Антон.
– Нет, но Химель их так красочно описывал, что я прямо загорелся желанием познакомиться с ними.
– Может, и познакомитесь еще, – сказала Инна. – Вы, Яловега, просто не представляете, какое омерзение они вызывают у нормального человека.
– Вот и посмотрю, – хмыкнул механик.
– А Новицкий куда делся? – поинтересовался Сумароков. – Я что-то не пойму… Он с пауками заодно, да? Или с хвостатыми? То есть… – пилот испуганно огляделся кругом, опасаясь, что его слышат инопланетяне. – То есть с аурелианами.
– Не то чтобы он был заодно с ретлианцами, – ответил Химель, – просто мы нашли их тайный склад… И Новицкому не повезло, он попал под действие их телепатического излучателя. Я думаю, он выполнял команды, которые давали ему ретлианцы.
– Но молоко сфицерапсов… – вмешался Делакорнов. – Вы, кажется, говорили, что оно делает из человека аурелианина? Все время путаю эти названия…
– Не то чтобы молоко делало из одного существа другое… У того, кто им питается, выявляются скрытые резервы организма. Модифицируются гены… Я так понимаю, и над сфицерапсами хорошо поработали. И чьим командам подчинялись те, что нас унесли, – не вполне ясно. Возможно, сохраняя генетическую память аурелиан, «работали» они на ретлианцев. А уж аппарат по телепортации точно принадлежал им. И доставил Новицкого на одну из ретлианских баз. Новицкий под воздействием молока не превратился в «хвостатого». Но он стал восприимчив к телепатическим излучениям и, по-моему, даже понимал язык пауков. Хотя этот язык очень сложен, состоит из жестов и определенных цветовых модуляций специального органа, который я, рассказывая вам о ретлианцах, называл шишкой.
– Все смешалось в доме Облонских, – прокомментировал Сумароков и добавил: – Я видел одну стереопостановку, так там герой все время повторял эту фразу.
– Только не приплетай сюда еще и каких-то Обломских! – возмутился Кияшов. – И так ничего не понятно! У меня крыша уже едет от всего, что нам тут доктор понарассказал. Михаил Соломонович, и как это у вас только столько всего в голове помещается?
