Брайан Д'Амато - Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса
Человек ответил что-то, но сквозь слезы, и я не разобрал его слов.
— А где ваш дом? — задала она очередной вопрос.
— Его нет, мы с женой были там, пытались выбраться, а потом, потом огонь…
— А с кем вы сейчас?
— Ни с кем.
— А где сейчас ваша супруга?
— Там никого нет.
— Где теперь ваша жена?
— Ее здесь нет. Ее нет.
— Вы не смогли найти жену?
— Я… я пытался, пытался держать ее за руку, а тут огонь, стало горячо, я не мог ее держать. А она сказала: иди позаботься о детях. И внуках…
— Скажите, сэр, как зовут вашу жену, возможно, интервью пойдет в эфир.
— Не имеет смысла. Ее нет.
— Как же все-таки зовут вашу жену?
— Лакериша.
— А вас?
— Джи Си Калхаун.
— На тот случай, если спасатели обнаружат Лакеришу Калхаун…
— Случай? Она сгорела. Она была такой маленькой…
— Перед репортерами стоит трудная задача, они балансируют на грани возможного, — произнес голос Брента. — Анна-Мария, спасибо за репортаж. Что касается подобного рода маргинальных ситуаций… мы только что видели вас, Анна-Мария, на передовой и…
— Выключите звук, наконец, — сказала Марена. Кто-то нажал кнопку. — Спасибо.
Мы все посмотрели друг на друга в новообретенной тишине.
— Слушать это бессмысленно, — вздохнула Марена. — Новостей в новостях нет.
— Действительно.
— Вы уже познакомились с Лоуренсом Бойлом? — повернулась она ко мне.
Он поздоровался. Этот был тот самый старейшина, что встречал нас у самолета. Вероятно, она пыталась представить нас, но это прошло мимо меня — со мной так бывает.
— Лоуренс — вице-президент по исследованиям и разработками «Уоррен рисерч», — сказала Марена. — А Таро и Тони вы знаете.
Мы обменялись приветствиями, сказали, как, мол, хорошо, что все присутствующие целы и невредимы. У Таро был усталый вид. Сик, казалось, пышет здоровьем до неприличия.
— А это Майкл Вейнер. — Марена показала на гору мяса справа от нее.
— Рад познакомиться, — прогудел он своим низким дикторским голосом с новозеландским акцентом.
Говорят, телевизионный экран добавляет человеку фунтов двадцать, но в данном случае он наверняка лишил его фунтов ста. Вот это громадина. Он напоминал типа, пропагандирующего новую медицину, — Эндрю Вейла:[289] такая же окладистая борода и здоровенная лоснящаяся плешь, словно ему перевернули голову вверх тормашками. М-да, видок у него — о-го-го, подумал я. Вейнер протянул свою лапу прямо перед грудью Марены и смял мою руку, к счастью не представляющую никакой ценности.
— Итак, — оглядела всех миссис Парк, — что вы обсуждали, Таро?
Профессор обычно, прежде чем начать говорить, делал паузу. Этот раз не стал исключением. Но, опережая его, встрял Майкл Вейнер.
— Апокалипсис завтра, — заявил он. — Эффект арбалета.
(14)
— Хорошо, — сказала Марена.
— Постойте, я так еще и не понял, что это такое, — запротестовал Лоуренс Бойл.
— Таро говорил, что…
— Погодите, — перебил Бойл. Он тыкал стилусом в экран своего телефона. — Слушайте, я хочу начать запись заново, чтобы потом расшифровать для старейшины Линдси. На тот случай, если кому придет в голову умная мысль. Никто не возражает?
— Нет. — Все покачали головами.
— Отлично, прошу всех говорить четко. А я позабочусь, чтобы он прослушал это своим здоровым ухом. — Как принято в Штатах, Бойл от души рассмеялся своей дурацкой шутке. — Но только без сквернословия. — Он коснулся стилусом экрана. — Порядок. Запись пошла. Давайте еще раз.
— Суть в том, что эффект арбалета позволяет сторонникам апокалипсиса завтрашнего дня… Кстати, как вы их называете? — спросил Майкл.
— Апокалипсники, — ответил Таро.
— Именно. Тот, кто это сделал, вероятно, рассчитывал уничтожить весь род человеческий, — нахмурился Вейнер. — Причем, согласно выдвинутой гипотезе, изувер, устроивший распыление полония, не мог действовать в одиночку. Но приспешников у него, скорее всего, не так много, иначе их уже вычислили бы.
— Да, — согласилась Марена. — Но дело в том, что число людей, подобных апокалипсникам, все время растет.
— Подобных? — не понял Бойл.
— Все больше становится желающих принести как можно больше вреда и добыть средства для этого, — пояснила она. — Данная мысль принадлежит Таро.
— Спасибо, но это не моя мысль, — сказал Таро. — В области моделирования катастроф проблема апокалипсников фигурирует все чаще и чаще.
— Ну ладно, — сказал Бойл, глядя на компьютерную текстовую расшифровку, появляющуюся на его телефоне. — Профессор Мора, не могли бы вы вкратце описать нам эту проблему?
Таро помолчал.
— Вот, выпейте, — прошептала мне Марена. — Я его не трогала. — Она пододвинула мне картонный стаканчик.
— Потенциальный апокалипсник, — наконец произнес Таро, — хочет убить всех на земле, включая себя самого. А фактический апокалипсник находит средство, чтобы реализовать это желание.
— Но ведь таких психопатов не может быть много, — сказал Бойл.
— Попытки уже предпринимались, — продолжал Таро. Голос его набирал силу по мере того, как он переходил на профессорский тон. — Дважды в Пакистане, потом в Оахаке. Были инциденты во время холодной войны, полагаю, имели место и ситуации, о которых нам неизвестно.
— Не исключено, — кивнул Бойл.
— Но вопрос не в том, сколько найдется безумцев, способных пойти на такое, — десяток или десять тысяч. Проблема в ином: однажды кто-то из фанатиков начинает реально действовать. В соответствии с эффектом арбалета это рано или поздно должно случиться.
— Объясните, что значит этот термин, еще раз, — попросила Марена.
— Какой именно? — вскинул брови профессор.
— Эффект арбалета.
— Ах да, — сказал он. — Году, кажется, в тысяча сто тридцать девятом Вселенский собор католической церкви пытался объявить арбалеты вне закона, потому что, как утверждалось, использование этого оружия противно вере. Ведь из арбалета обычный солдат мог убить рыцаря-христианина.
— Но на самом деле арбалеты не вызвали никаких особых катаклизмов, — усмехнулась Марена.
— Не вызвали, — подтвердил Таро. — А много лет спустя, в тысяча девятьсот шестидесятых, производители боеприпасов нередко обращались к этому примеру, чтобы доказать: мол, не стоит особо беспокоиться по поводу ядерного оружия.
— Ясно, — сказал Бойл.
— Но из арбалета одним выстрелом можно убить только одного человека, — продолжал профессор. — И себестоимость этого действия по тем временам была высока. Ядерный взрыв разом стирает с лица земли город, и расходы на один труп тут гораздо меньше. Причем сегодня у нас есть разные виды оружия, дешевого и очень разрушительного. И производить его довольно легко. Именно это и случилось в Ираке. Военные игры, с помощью которых США планировали оккупацию, не учитывали простоту технологии — я говорю о том, что пластиковая взрывчатка и даже динамит могли попасть в любые руки. Пентагон использовал старые модели — в те дни, когда пластид стоил дорого и получить его было трудно. К двухтысячным C-4[290] стал очень дешевым и достать его не представляло сложности. И потому один террорист уничтожал десятки и сотни людей и приносил многомиллионный ущерб, потратив на сей процесс вполне умеренную сумму. Свою мысль поясню иначе: доступность технологии пересеклась с растущим числом потенциальных пользователей. То есть смертников.
