Михаил Грешнов - Эхо (Сборник фантастических рассказов)
Туда бежали люди и, на мгновенье высветившись на солнце, пропадали в сиянье дня.
— Хула! — кричали уже снаружи.
Гали, он же Гордеев, понял, о чем кричат, и ринулся из пещеры.
Солнце на миг ослепило его, он прикрыл глаза рукой, а когда отдернул руку, увидел долину, зелень трав и кустов и в начале долины, там, где сходятся крутые холмы, увидел стадо мамонтов.
Он тоже закричал: «Хула!» — метнулся назад в пещеру, откуда выбегали мужчины с топорами в руках, нашарил у стены, под шкурой, на которой он спал, топор и опять выбежал из пещеры.
Тут уже началась охота. Старый Хак разделил мужчин на две группы. Одной группе он указал на кусты, поднявшиеся по склонам холмов, мужчины, пригибаясь к земле, побежали в кустарник и мгновенно исчезли в нем. Другую группу мужчин ен оставил при себе. Гали попал в эту группу и отлично знал, что происходит и что он вместе с другими будет делать сейчас. Потом Хак крикнул несколько слов женщинам, и те стайкой метнулись тоже в кусты, и Гордеев знал, что они посланы набрать веток и хворосту.
Между тем Хак, махнув рукою мужчинам, стоявшим в ожидании возле него, крупным шагом двинулся от пещеры вправо, где долина сужалась и через горловину смыкалась с другой долиной, которая от пещеры была скрыта скалами и по-над горами тянулась дальше.
Мужчины бежали за Хаком, размахивая топорами, но уже не кричали, на это была подана команда старым вождем — охотничьей операции в этой части долины должна была сопутствовать тишина.
Охотники обогнули скалу и, занимая места цепочкой, перекрыли горловину живым кордоном. Гали оказался в середине цепочки, и тут его остановил Хак:
— Ур!
Это значило: стань, тут твое место. И это означало другое, и Гали подчинился властному окрику и понял, что ему надо делать.
Он врубился топором в почву и стал долбить небольшую траншею — шага четыре в длину. При этом он долбил не просто, чтобы сделать канаву, — цель у него была другая: сделать канаву так, чтобы одна ее сторона была пологой, а другая подсекалась под дерн, образуя козырек над выдолбленным проемом.
Тем временем женщины выскочили из кустарника с охапками веток и понесли их по цепочке мужчинам, которые нетерпеливо ожидали сушняк, переминались с ноги на ногу.
Гали глядел, чтобы ему попались самые крупные ветки со смолистой сухой хвоей и знал, для чего это нужно. Кроме того, он видел, что ближайшие охотники от него по левую и по правую руку стояли на большем расстоянии, чем дальше по обе стороны цепочки; там они стояли почти рядом друг с другом, и почему это так, Гали понимал тоже. Старый Хак торопил женщин, и кучки хвороста перед охотниками росли на глазах.
Гали выдолбил топором канаву, удовлетворился козырьком, который нависал на одной ее стороне, начал закладывать под козырек хворост и ветки.
Долина вся была перед ним, и стадо мамонтов — их было восемь или девять, за работой тут считать было некогда, — паслось по брюхо в траве; это опять удовлетворило Гали: животные опасности не чуяли.
Но вот женщины вернулись в пещеру и вынесли оттуда огонь. Побежали вдоль ряда охотников, каждому бросили горящую ветку.
— Гарь! — крикнул Хак.
Охотники, каждый под своей кучей хвороста, кинулись раздувать огонь. Гали тоже стал раздувать огонь в канаве под козырьком.
Как только показались дымки, в противоположном конце долины, за спинами пасущихся животных послышались крики. Это охотники из первой группы, пробравшиеся кустарником в обход, спугнули животных и заправили их на линию разгоравшихся костров.
Все это так и должно было быть, Гали одобрил действия соплеменников. И сам он знал, какую роль должен сыграть в охоте. Он лег на землю плашмя и, подтянув ветки под козырек из дерна, яростно дул в огонь. Пламя в маленьком подземелье разгоралось с трудом. Но это так и надо было, — краем глаза он наблюдал за животными.
Стадо на минуту остановилось, смешалось и двинулось к горловине. Его пугал крик охотников позади, и оно двинулось туда, где криков не слышалось. Подслеповатые звери еще не видели пламени, в ярком солнце оно почти не было заметным; и стадо, ускоряя шагвот уже бегом, — направилось к горловине.
Гали, напрягая легкие, яростно дул под козырек.
Пламя постепенно разгоралось, но не вырывалось наружу, только дымок вился над канавой.
Между тем костры по цепочке по правую и по левую руку Гали пылали в полную силу, а стадо мчалось уже в галоп. Но вот животные заметили огонь, опять смешались, но остановиться уже не могли. И тут начала действовать ловушка, которую им приготовил Хак.
Животные не побежали на огонь — двинулись в разрыв между кострами, где над землей стоял синий туман.
— Гарь! — закричал Хак лежавшему на земле Гали. Тот дул под козырек изо всех сил.
— Га-арь!.. — завопил Хак.
Ветки в канаве наконец вспыхнули, и Гали увидел, что стадо мчится на него. Впереди трясся огромной горой вожак, клыки его процеживались сквозь высокую траву, хобот поднят, пасть открыта, мутная слюна тянулась из нее — бег утомил животное. Но Гали было не до этого. Цель! — думал он, и когда мамонт был от него. в пяти, в четырех шагах, Гали выхватил из канавы самую большую горящую ветку, прыгнул наперерез вожаку и метнул кусок пламени животному в пасть.
Гигант точно наткнулся на стену, встал на дыбы и, взмахнув в небе громадным хоботом, как подкошенный рухнул на землю.
Гали схватил топор и первым перерубил ему сухожилие на задней ноге. Другие охотники рубили сухожилия на остальных трех ногах. Стадо повернуло назад и помчалось навстречу орущим загонщикам.
Проснулся Гордеев все в том же положении — со склоненной на руки головой. В лаборатории было темно — за окном ночь.
Подняв голову, Гордеев несколько минут был в том далеком первобытном мире, который еще не ушел из его сознания. Видел гиганта-зверя, рухнувшего на землю, охотников, кровь, хлеставшую из разрубленных сухожилий. Слышал одобрительный крик Хака: «Ай-я! Ай-я!» — и, когда, оторвавшись наконец от стола, вздохнул, ощутил, кажется, запах дыма, травы.
Но нет, он был в лаборатории, в своем кресле. Протянул руку к выключателю, зажег свет. Вытяжной шкаф оставался открытым, журнал для записей тоже: «Опыт двадцать третий». Гордеев захлопнул шкаф и закрыл журнал. Поднялся с кресла.
Как он вышел из института, как шел по улице, он не помнил. Перед глазами то и дело возникала разверстая пасть гиганта-зверя, в которую он швырнул горящую ветвь. Как просто оказалось справиться с мамонтом. Животное рухнуло от охватившего его шока!
Гордеев не удивлялся спокойствию, мужеству Гали, схватившемуся со зверем один на один. Так и должно быть, рассуждал он, не замечая, что так же рассуждал Гали. Сейчас это не поражало ученого так, как оно поразило во сне с Карпом Ивановичем. Эксперимент завершен удачно, подтвердил сделанное открытие. В чем оно? В том, что все прошлое с нами и живет в нас. Карп Иванович, мальчик Федька, далекий Гали — все это линия эволюции и все заложено в подкорковых тайниках мозга. И это значит, что перед человечеством открывается его прошлое!
