Александр Казанцев - Купол надежды
Вертолет коснулся земли за ближним зданием. Горизонтальный винт его еще некоторое время вращался.
Глава двенадцатая. СПУСК
Конечно, поворот судьбы Мигуэля Мурильо трудно было назвать спуском. В былое время он знал удачу. Имел и собственное дело, и неограниченный кредит, и поющую под гавайскую гитару красавицу жену с бриллиантовым колье на лебединой шее, и рычащий, как ягуар, спорткар цвета вечерней зари на Гавайских островах, где на берегу лазоревого моря красовалась его чудо-вилла в мавританском стиле, и, наконец, состоял членом в клубе избранных. Все было. И не стало ничего. Дело лопнуло, как подрезанная гангстером автомобильная шина на треке, красавица жена переехала в его же автомобиле к другому, более удачливому члену «Клуба бизнеса», который вернее назвать волчьим клубком, где волк волку — волк, а виллу «снесло за долги банковским ураганом». Вот что значит в годы инфляции сыграть на бирже!..
Если человек балансирует в нетрезвом виде на краю обрыва, то может и сорваться. А когда беднягу по-волчьи еще и толкнут в бок, то нетрудно представить, каков его спуск по обрыву на дно оврага, а то и каньона. Так и случилось с Мигуэлем Мурильо. Он был цепок, хватался за все камни и выступы и, несмотря на ушибы, все-таки встал на ноги, отряхнул свой еще элегантный костюм и хотел снова карабкаться наверх. Но… крутыми оказались склоны у оврага дела. Элегантный костюм скоро превратился в отрепья, модные ботинки разлезлись, предназначенные лишь для паркетных полов и автомобильных ковриков, ослепительно белые рубашки стали землистыми, а кричащие, пестрые галстуки были проданы суетливым туристам за бесценок, потому что никому не требовалась ни сила мускулов, ни сметка былого бизнесмена. Тогда-то Мигуэль Мурильо, голодный как шакал, проходил по улочке хибарок. И остановился, ошеломленный. Вместо обычной вони на него пахнуло умопомрачительным ароматом кушаний, которые подносил ему когда-то в клубе вышколенный лакей. У Мигуэля Мурильо закружилась голова, и он рухнул на фанерные ступеньки, потеряв сознание.
Очнулся он у хлипкого ящика, заменяющего стол, окруженный чавкающими чумазыми ребятишками, на которых покрикивали Мария и Педро. Они-то и накормили Мигуэля поразительными яствами, о которых он и понятия не имел, пока был богат. Какой-то дуралей-волшебник задарма снабдил их небывалой едой, сразу по достоинству оцененной бывшим бизнесменом Мигуэлем Мурильо!
Так началась дружба Мигуэля и Педро, дружба двух бедолаг, один из которых всегда обретался на дне «оврага жизни», а другой лишь недавно свалился в него. Но обоим одинаково редко перепадали случайная работенка или иной способ добыть денег. Тогда-то Мигуэль и подбил Педро отправиться в Нью-Йорк на «заработки». Два пистолета были единственным наследием былой благопристойной жизни Мигуэля Мурильо, с которыми он ни за что не хотел расставаться.
А потом две бумажки по десять долларов, бесплатный совет джентльмена, который не дал себя ограбить и сказал о Городе Надежды, и, наконец, вербовочный пункт «Антарктической строительной экспедиции ООН».
Пока этот дурак Педро, подставив собственную спину взбесившимся на айсберге трубам, отлеживался в судовом лазарете, Мигуэль Мурильо не дремал. После спуска надо было вновь подняться.
Он представился толстому немцу-инженеру как бывший владелец технической конторы, и это освободило его от черной работы. Немцу требовались понимающие в технике люди.
И когда перед испытанием водородных элементов Мигуэлю Мурильо удалось одному побыть в Храме Энергии, он хорошо знал, что ему надлежит делать. Правда, времени было мало…
Когда, подготовив все к приходу шефа, он вышел навстречу Шульцу, то заметил девушку в куртке и брюках. Она вполне могла бы сойти за латиноамериканку, черноглазая, черноволосая, с гордо посаженной головой и заносчивым взглядом. С такой можно бы съездить хоть на Гавайские острова, если, разумеется, все закончится, как задумано, и Мигуэль снова «пойдет в гору».
Но потом произошло нечто ужасное. Он вошел следом за Шульцем и вдруг…
— Командор! Шульц! — отчаянно закричала Тамара.
Спартак уже вскочил на ноги и ринулся к месту катастрофы.
— Вы ранены, сеньорита? Помочь? О, пресвятая дева! — склонился кто-то над Тамарой. С его помощью она поднялась.
Из ледяного портала разрушенного здания показался Спартак, неся на руках что-то огромное, Тамара побежала.
На снегу лежал Шульц с запрокинутой головой. Черная борода торчала вверх. Остап вытащил второго пострадавшего.
— Жив! Жив мой Мигуэль! Да поможет ему пресвятая дева! — запричитал Педро.
— Почему не несут командора? — прошептала Тамара и взглянула в сторону вертолета.
Она думала, что увидит его обломки, но машина стояла на снегу лишь чуть покосившись, так, что одна лопасть горизонтального винта зарылась в снег.
От вертолета крупными шагами двигалась громоздкая фигура командора, одетого в меха.
— Кислороду! — еще издали скомандовал Анисимов. — Нацедить из резервуара. И маску противогаза с электроподогревом сюда! Живо. Спартак — за шлемом, Остап — за кислородом!
— Есть, командор! — отозвался Остап. — Без холостого хода — мигом!
Анисимов был жив, и невредим! Тамара заплакала от радости.
— А ну! — прикрикнул на нее Анисимов. — Как твоя бабка под обстрелом раненых выносила? Припомни!
Тамара устыдилась слабости и склонилась над Шульцем. Кровь хлестала из горнолыжного ботинка. Она сняла его, потом сделала из пояса Шульца жгут и перетянула поврежденную ногу.
В ледяном разрушенном здании нечему было гореть. Остап проник туда и вернулся с маской, наполненной жидким кислородом. Спартак появился с противогазом.
Тамара надела на бородатую голову маску противогаза, хобот которого и дыхательный фильтр обогревались нагретыми электрическими проводами. Остап поднес к фильтру каску, где с поверхности испарялся кислород. И Шульц пришел в себя.
А рядом стонал Мигуэль:
— Рука моя, рука. Спасите мою руку!
— Теперь все зависит от того, как скоро мы доставим их в лазарет, — сказал командор.
— Вертолет? — спросил Спартак.
— Поврежден, не взлетит. Другой в ремонте.
— Как же тогда? — в отчаянии спросила Тамара.
— Есть способ, — отрубил Анисимов. — А ну-ка! Подать мне горные лыжи Шульца. И второй ботинок с него снимите. Первый я уже примерил.
— Что вы задумали? — ужаснулась Тамара.
— Горнолыжный спорт — моя стихия, — усмехнулся академик.
— А пострадавшие?
— Шульца возьму себе на плечи. Было время — бычков таскал.
— Ну нет! :— запротестовал Спартак. — Я помоложе. И горные лыжи у меня есть.
