Эдгар Берроуз - Марсианские шахматы
Гохан, улыбаясь, встал с постели О-Мая, и тут его внимание привлек какой-то шум в стороне. Оглянувшись, он увидел между чуть раздвинувшимися занавесами согнутую фигуру. Это был И-Гос.
– Спрячь меч Туран, – сказал старик. – Тебе нечего опасаться И-Госа.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Гохан.
– Я пришел, чтобы убедиться, что этот большой трус не обманет нас. Подумать только, он назвал меня слабоумным дураком. А взгляни на него! Лишился чувств от ужаса. Да, но тот, кто слышал издаваемые звуки, поймет его. Они чуть не поколебали мою храбрость. Значит, это ты стонал и скрипел перед воинами в тот день, когда я похитил у тебя Тару?
– Это ты, старый негодяй? – Гохан угрожающе двинулся к И-Госу.
– Подожди, – увещевал его старик. – Да, тогда я был твоим врагом. Но теперь я не враг тебе: обстоятельства переменились.
– Что случилось? – спросил Гохан.
– Тогда я еще полностью не понимал трусости нашего джеддака, так же как и вашей с этой девушкой храбрости. Я старик, и я пришел из прошлых времен, к тому же я люблю храбрость. Вначале я возмущался нападением девушки на меня, но затем я оценил ее мужество, оно вызвало мое восхищение, как и все ее действия. Она не боялась О-Тара, она не боялась меня, она не боялась всех воинов Манатора. А ты! Кровь миллионов отцов! Как ты сражался! Я сожалею, что выдал вас на поле Джэтана. Я жалею, что вернул Тару О-Тару. Я исправлю свою ошибку. Я ваш друг. Мой меч у твоих ног. – И он положил свое оружие на пол перед Гоханом.
Гатолианин знал, что отказ был бы величайшим оскорблением, поэтому он шагнул вперед, поднял меч и протянул его рукоятью вперед И-Госу, принимая его дружбу.
– Где принцесса Тара из Гелиума? – спросил Гохан. – Она в опасности?
– Она содержится во дворце в женских покоях, ожидая церемонии, которая сделает ее джеддарой Манатора, – ответил И-Гос.
– Этот трус хотел сделать Тару своей женой? – нахмурился Гохан. – Я прикончу его, если он еще не умер от испуга. – И он подошел к лежащему О-Тару, собираясь пронзить его сердце.
– Нет! – воскликнул И-Гос. – Не убивай его и молись, чтобы он не умер, иначе ты потеряешь принцессу.
– Как?
– Как только известие о смерти О-Тара достигнет женских покоев, принцесса Тара умрет. Женщины знают о намерении О-Тара жениться на ней и сделать ее джеддарой, и можешь быть уверен, что ее ненавидят, как только могут ненавидеть ревнивые женщины. Только власть О-Тара защищает ее от смерти. Если О-Тар умрет, Тару отдадут воинам и рабам, и никто не защитит ее.
Гохан вложил меч в ножны.
– Ты хорошо объяснил, но что делать с ним?
– Пусть он лежит, – сказал ему И-Гос. – Он не умер. Придя в себя, он возвратится в свои покои с отличной сказкой о своей храбрости, и никто не сможет разоблачить его хвастовства – никто, кроме меня, И-Госа. Идем! Он может прийти в себя в любую минуту и не должен видеть нас здесь.
И-Гос подошел к телу джеддака, на мгновение наклонился над ним и вернулся к постели.
Вдвоем они покинули спальню О-Мая и направились к спиральной лестнице. И-Гос провел Гохана на верхний этаж и оттуда на крышу дворца. Здесь он указал на высокую башню рядом.
– Тут, – сказал он, – находится принцесса Гелиума, и тут она будет жить до церемонии.
– Возможно, она будет в безопасности от чужих рук, но не от своих собственных, – сказал Гохан. – Она никогда не станет джеддарой Манатора, скорее убьет себя.
– Она сделает это? – спросил И-Гос.
– Сделает, если ты не сможешь передать ей, что я жив и что есть еще надежда, – ответил Гохан.
– Я не могу передать ей этого, – сказал И-Гос. – Помещения своих женщин О-Тар строго охраняет. Здесь его наиболее преданные рабы и воины, и среди них множество шпионов, так что никогда не знаешь, кто перед тобой. Даже тень не упадет в этих помещениях без того, чтобы ее не заметили сотни глаз.
Гохан стоял, пристально глядя на освещенные окна башни, в верхнем этаже которой находилась Тара.
– Я найду себе дорогу, И-Гос, – сказал Гохан.
– Но туда нет дороги, – ответил старик.
Некоторое время они стояли на крыше под бриллиантами звезд и торопливыми лунами умирающего Марса, обсуждая планы на тот момент, когда Тару приведут из высокой башни в тронный зал О-Тара. Гохан рассказал И-Госу о том, что он передал через Чека Флорану и Вал Дору, но уверил старого таксидермиста, что если тот искренне хочет, чтобы О-Тара низвергли с трона, то они сумеют это сделать в день, когда джеддак захочет жениться на принцессе Гелиума.
– Тогда придет твое время, И-Гос, – уверил его Гохан, – и если у тебя есть друзья, думающие так же, как и ты, подготовь их к такой возможности, которая наступит после того, как О-Тар самонадеянно попытается жениться на дочери Главнокомандующего. Где я смогу вновь увидеть тебя и когда? Сейчас я хочу поговорить с Тарой, принцессой Гелиума.
– Мне нравится твоя уверенность, – сказал И-Гос, – но ты ничего не добьешься. Ты не сможешь говорить с принцессой Гелиума, хотя, несомненно, кровь многих манаториан прольется в женских покоях, прежде чем они смогут тебя убить…
Гохан улыбнулся.
– Меня не убьют. Где и когда мы встретимся? Ты сможешь найти меня ночью, в комнате О-Мая. Кажется, это самое безопасное место для врагов джеддака Манатора, и находится оно во дворце самого джеддака. Я иду!
– Пусть духи наших предков окружают тебя, – сказал И-Гос.
После ухода старика Гохан по крыше подошел к высокой башне. Она была сделана из камня, и поверхность ее была покрыта сложными рисунками, глубоко вырубленными в каменной поверхности стен. Столетия почти не тронули эти стены благодаря сухости марсианской атмосферы, редкости дождей и пыльных бурь. Подъем по такой стене представлял большую опасность, которая отпугнула бы любого. Удержала бы она, несомненно, и Гохана, если бы он не знал, что жизнь любимой женщины зависит от выполнения им этого рискованного поступка.
Сняв сандалии, доспехи и все оружие, кроме кожаного пояса и висевшим на нем кинжала, гатолианин начал опасное восхождение.
Используя углубления руками и ногами, он медленно поднимался, избегая окон и держась в затененной стороне крепости, куда не падал свет Турии и Хлоруса.
Башня на пятьдесят футов возвышалась над крышей остальной части дворца. В ней было пять этажей с окнами, выходящими во все стороны. У нескольких из них были балконы, и их он прежде всего стремился избежать, хотя был уже девятый од и решительно все в крепости спали.
Продвижение его было бесшумным, и наконец он, никем не замеченный, добрался до окон верхнего этажа. Они, подобно тем, что он миновал, были закрыты прочными решетками, так что не было никакой возможности проникнуть внутрь. Темнота скрывала внутренность помещения за первым достигнутым им окном. За вторым окном оказалась освещенная комната, где спал на своем посту охранник.
