Роберт Асприн - Шуттовские деньги
Как ни странно, Шутт сдержался и на оскорбление не ответил.
– Мистер Истмэн, – сказал он, – вы совершаете ошибку. Вы могли бы заметить, что и я, и мои легионеры уже вкладываем немалые деньги в вашу экономику. Если осуществятся ваши планы по налаживанию туризма, вы попадете в еще большую зависимость от иностранных вливаний. Так почему же вы отказываетесь от помощи, которая позволит вам встать на ноги?
Истмэн покачал головой.
– Капитан, мы ценим тот факт, что ваши солдаты тратят деньги на Ландуре и тем самым способствуют развитию местного бизнеса. Но вы, конечно же, отдаете себе отчет в том, что это – капля в море. Ваши солдаты оказали бы нам куда более весомую помощь, если бы вы отправили их на материк, где бы они раз и навсегда расправились с мятежниками.
– Вот как? – удивился Шутт. – А у меня создалось такое впечатление, что все разговоры о мятежниках – шутка, не более того, судя по тому, что о своем житье-бытье на Ландуре мне поведала командир предыдущей бригады миротворцев. Получается, что за все время они и выстрелили всего пару раз – по мне в космопорту, да и то промазали.
– Они – это символ всего дурного, что было в старом правительстве! – продолжал распаляться Истмэн. – Крича о том, что их цель – освобождение народа, они стоят за основной массой преступлений в столице! Они постоянно саботируют наши попытки восстановления экономики. Уже три вывески национального парка сломали!
– Я видел это, но счел проявлением самого элементарного вандализма, – заметил Шутт. – Но меры я, безусловно, приму.
– Примете меры? – побагровел Истмэн. – Наилучшими мерами, которые вы могли бы принять, было бы полное и окончательное истребление мятежников!
– Мистер Истмэн, порученное мне задание состоит в другом, – возразил Шутт. – Согласно полученному мной приказу, мне запрещено осуществлять боевые операции на вашей планете. Если мятежники нападут на столицу или предпримут еще какую-то вооруженную акцию, мы, естественно, дадим им отпор. С другой стороны, если же таковую акцию в отношении мятежников предпримете вы, мы будем обязаны дать отпор вам. Положа руку на сердце, должен признаться, что мне не хотелось бы ни того, ни другого. Гораздо больше по душе мне было бы вложить мои деньги в вашу экономику. Потому я и пришел поговорить с вами.
– Как я вам уже сказал, ваши деньги нам не нужны, – объявил Истмэн. – Полагаю, говорить больше не о чем, капитан.
– Полагаю, вы правы, – кивнул Шутт и встал. – Полагаю, это единственное, в чем вы оказались правы.
С этими словами он вышел из кабинета и хлопнул дверью.
Пляжи восточного побережья Атлантиса считались самыми роскошными на Ландуре. Широкие полосы янтарного песка», теплое море, неглубокие бухты, возможность всерьез позаниматься виндсерфингом за полосой рифов, а также и умеренная цивилизованность – наличие набережных, кафешек, кабинок для переодевания. И вот, как только быт легионеров наладился настолько, что они получили возможность получать увольнительные, на государственный пляж «Рассвет» прибыло такси – аэробус, из которого высыпали легионеры в плавках и купальных костюмах, с полотенцами, сумками-холодильниками и всевозможными пляжными штуками.
Было довольно-таки рано, и легионеры были не ограничены в выборе места. Бренди выбрала высокую дюну, там сложили съестные припасы, потом старший сержант смело спрыгнула вниз. Подчиненные последовали ее примеру, и вскоре все уже весело плескались в прибрежных волнах. Немногие отдыхающие поспешно убрались подальше. Они бросали на шумливых чужаков опасливые взгляды.
Через некоторое время двое местных жителей – юная парочка – отважились подойти к группе легионеров, которая в тот момент загорала.
– А вы, ребята, видно, не местные, – заметил один из них, глядя на летного лейтенанта Квела.
– Вам не откажешь в наблюдательности, – отозвался Квел и обнажил свои устрашающие зубы в улыбке.
Парень отступил на шаг, но заметив, как хрупкая девушка бесстрашно посыпает песком чешуйчатое пузо ящера, вернулся и попробовал завести разговор заново.
– А вы здорово говорите, хоть и инопланетянин.
– О, потороплюсь заверить вас в том, что на моей планете говорить умеют все без исключения, и. некоторые делают это гораздо лучше меня, – отозвался Квел и весело хохотнул. – Вот бы вам послушать нашего главного властителя, Корга, когда он дает волю своим челюстям!
– Ну, тогда он, наверное, точно мастак поболтать! – усмехнулся ландуранец – худощавый юноша с асимметричной стрижкой, которую давно следовало бы подправить. – Кстати, меня зовут Окидата, а это – моя подружка, Вандалуне. Мы из Южного Вортона, что за парком «Дюны».
– Эта область мне незнакома, – признался Квел. – Пожалуй, теперь я мог бы и нанести туда визит, когда у меня имеются оттуда знакомые.
– Между прочим, когда кто-то называет тебе свое имя, следует в ответ назвать свое, – рассмеялась Супермалявка. – Это Квел, – сообщила она молодым ландуранцам. – Он пока не очень хорошо знает человеческие обычаи. А меня зовут Малявка. Мы остановились в «Плазе», в западном районе столицы.
– О, я слыхала, что это шикарное местечко, – выпучила глаза Вандалуне. – А вы кто? Богатые туристы?
– Вовсе нет, – мотнула головой Малявка. – Работа у нас здесь, вот и все. Сегодня наш босс дал нам выходной, вот мы и решили посмотреть, что у вас за пляжи тут. Что и говорить – пляжи просто супер!
– Добрый, видно, босс у вас, – отметил Окидата. – Я вот работал у одного типа, так он меня знаете за что с работы погнал? За то, что я на похороны сестры родной у него не отпросился. Уволил он меня не по закону, потому я сумел пособие себе выхлопотать, но работу у нас теперь днем с огнем не сыщешь. Новое правительство набирает людей для строительства парка, да только они еще когда начнут работу. Ждать замучаешься. Я с утра до ночи ищу хоть какую-никакую работенку, да боюсь, так и не найду, а пособие, того и гляди, платить перестанут.
– Не позавидуешь, – сочувственно кивнула Малявка. – А кем ты работал?
– Механиком в луна-парке, – ответил Окидата. – Вернее будет сказать, учеником механика. Инструменты подавал, шестерни протирал да смазывал, в общем, всю самую грязную работу делал. Знаете, когда начальство знает, что тебе податься некуда, так и грязная работа будет такая грязная, что грязней не бывает. Ну, а кушать-то охота, и будешь делать, что скажут. Куда деваться-то? – Окидата усмехнулся. – И потом, я только об этом и мечтал с детства. Старик мой хотел, чтобы я печатником стал, как он, но мне самому всегда так хотелось в луна-парке работать! – Тон его голоса немного изменился, он прищурился. – Ну а вы-то, ребята? Вот не знал, что у нас нынче иностранцев стали на работу нанимать. Сами в безработных ходим, а тут…
