Алексей Барон - Эпсилон Эридана
Милдред осторожно улыбнулась.
— Еще хочу, чтобы ты не отказывалась от вибромассажа.
— Тебя подослали из госпиталя!
— Не без того. Видишь ли, от Гильгамешки информация поступает. Индекс психического здоровья… все такое. Извини, при военном положении наш центр обязан следить и за этим показателем тоже. Особенно — у руководителя экспедиции.
— Хорошо, сдаюсь. Завтра же отправлюсь на процедуры. Но, дорогая моя, не будь я немного циником, не сделали бы меня капитаном. Не верю, что ты затянула меня в баню только с одной целью. Ну? Я права?
Милдред вздохнула.
— Как-то так в жизни устроено, что циники всегда правы. А достается романтикам. Тем не менее плох тот циник, который не мечтает стать романтиком.
— А! Наконец-то. Признание?
— Если угодно. Да, корысть у меня имеется.
— Итак?
— Мне нужно побывать там. — Милдред качнула бокал в сторону Кампанеллы.
— Не понимаю, в чем проблема.
— Побывать одной, без охраны.
— Вот как. И где именно тебе нужно побывать?
— Сейчас покажу.
В Южном полушарии планеты возникло размытое пятно. Выпятившись, оно заполнило всю стену и превратилось в панораму холмистой местности, покрытой еще не старым, лет на двести пятьдесят, но уже вошедшим в силу секвойным лесом. Меньшая, чем на Земле, сила притяжения Кампанеллы позволила деревьям вырасти очень стройными и достичь высоты, удивительной даже для этих великанов растительного царства.
С минуту Маша рассматривала деревья. Лес был красив, очень красив, просто великолепен, но ничего сверхъестественного в нем не замечалось.
Продержавшись некоторое время, изображение померкло. Вместо леса вновь возникло звездное небо с голубым диском, так безумно напоминающим земной. Только рядом с ним не хватало пепельно-серой Луны. Естественным спутником Кампанелла не обладала.
— Каково решение? — спросила Милдред.
Маша долго посасывала соломинку.
— Кроме тебя у нас больше нет интравизоров, — обронила она.
— Понимаю.
— И тем не менее настаиваешь?
— И тем не менее настаиваю.
— Ты так осуждала Рональда.
— Я ошибалась, — с готовностью признала Милдред. — Извини.
— Ладно, все в прошлом. Но я не знаю цели.
— Цель есть.
— Слушаю тебя.
— Каждый раз мы узнаем новое, только проявив активность. Согласна?
— Не совсем. Спокойно наблюдая с орбиты, мы тоже многое узнаем. Но, проявив активность, как ты говоришь, узнаем больше нового, причем принципиально нового. И получается это гораздо быстрее, как-то скачкообразно. Во всяком случае, так получалось уже несколько раз. В этом смысле ты права.
— Да, ты выразилась точнее, — согласилась Милдред. — Но несколько раз — уже система. Маша, за активность нас поощряют. Поощряют информацией. То есть как раз тем, что мы и должны добыть.
Милдред на минуту смолкла, стараясь понять, какое впечатление произвели ее слова. Маша размышляла.
— Хочешь сказать, пришел твой черед?
— Думаю, что так.
— Каждый раз за информацию мы расплачиваемся. И не чем-нибудь, а людьми. Поэтому я все же обязана знать, что ты задумала.
— Да, конечно. Вполне справедливо.
Милдред пошевелила пальцами. В углах стенного экрана заклубился молочный туман. Поглощая звезды, он дополз до Камланеллы. Планета скрылась. На стене, точка за точкой, формировался портрет длинноволосого мужчины с яркими голубыми глазами.
— А ведь красив, правда? — спросила Милдред.
Маша кивнула. Потом искоса глянула на собеседницу опытным женским оком. Но Милдред и не собиралась утаивать. Тряхнув просохшими волосами, она стянула их в большой узел на затылке и озорными глазами посмотрела на Машу.
— Да, ты поняла правильно. Теперь наш робинзон разговаривает.
— И ты знаешь, почему он уцелел?
— Знаю.
Маша хотела что-то спросить, но передумала. Милдред это заметила и пришла к ней на помощь.
— Мне с ним было хорошо. «Орешевцы» отмыли его на совесть. В общем, насилия над собой я не совершала.
— Ты уверена?
— В том, что было хорошо?
— Нет. В том, что знаешь, почему он уцелел.
— Я — да. А для остальных хочу получить исчерпывающее доказательство. Поэтому и отпрашиваюсь.
— Теперь понятно. Почему в лесу, среди этих секвой?
— Там вероятнее всего следующее появление макулы. Кое-что мы уже способны предсказывать.
— Браво. Молодцы. Первая приятная новость…
Маша поднялась и подошла к Кампанелле, словно надеясь увидеть на ней нечто такое, чего нельзя заметить из кресла.
— Тебя явно беспокоят предчувствия, — сказала Милдред.
— А тебя не беспокоят?
— О! Всегда. Им несть числа.
— Какие сейчас?
— Я могу сыграть роль детонатора.
— Детонатора? Чего именно?
— Конкретно не знаю. Но будет много и всякого.
— Макулы?
— Вот это — непременно. Как же без них?
Маша поставила бокал.
— Хорош коктейль…
— Другие не получаются.
— Как у Рональда.
— Да.
— Просто эпидемия авантюр!
— Маша, предчувствия юридической силы не имеют.
— А последствия?
— Ты же отпустила Рональда.
— Не совсем то. Я не успела его остановить, так точнее.
— На этот раз не соглашусь.
— Почему?
— Улетая для погружения в Зеленый океан, Рональд уже знал, что не вернется. А ты чувствовала, что он знает. Ты же его любишь. Не могла не чувствовать. Я угадала?
— Да.
— Мы понимаем друг друга?
— Да, — неохотно ответила Маша.
Милдред заглянула ей в глаза.
— Устала принимать решения?
— Ох, не спрашивай.
— Относись легче. Все больше вырисовывается один вывод.
— Какой?
— Да похоже, что мы — объект эксперимента, в котором летальный исход нежелателен. Так что, кто куда полетел, в какое время, из каких побуждений, кто его отпустил, ну и так далее, — все это особого значения не имеет.
— Хотелось бы верить.
— Вот и верь. Рональд действительно жив, а это о многом говорит.
— Но что может дать ТВОЙ эксперимент?
— В случае успеха мы получим средство от макул. Не уверена, что их так уж отчаянно следует бояться, но результат встречи должен зависеть не только от них, я полагаю. Исчезать или не исчезать мы имеем право решать по собственному усмотрению. Лично я, кстати, делать этого пока не намерена.
— Это — если у тебя получится.
— Если не получится, передам привет Рональду.
Маша подошла к столику и поставила пустой бокал.
— Знаешь, у человеческой психики есть одно свойство. Когда мы наталкиваемся на преграду, которую не можем преодолеть, тотчас начинаем искать положительные стороны в создавшемся положении. Ну и находим.
