Нэт Прикли - Вождь
— Навул, Трития и Любопытный с Трасиком, отойдите на двести шагов к морю и займите оборону, — скомандовал шериф. — Калла, Юлук, Больной, Мокрый: выдвигайтесь в сторону дома.
— Что ты делаешь, Поруз? — поинтересовался Найл. — Вы ведь не хотите, мой господин, чтобы туземцы подкрались прямо сюда и неожиданно напали на безоружных рабочих? — поинтересовался северянин. — Значит, засады нужно поставить на достаточном удалении. Примерно на дистанцию выстрела.
Тут со стороны моря звонко щелкнула тетива, послышались крики.
Найл, сорвавшись с места, кинулся туда, безоглядно продираясь сквозь ветви, но когда нагнал маленький караул Навула, все было уже кончено: дикий смертоносец лежал мертвым, с пробитым стрелой брюшком и двумя глубокими ранами от меча на спине.
— Откуда он? — спросил правитель.
— На дереве прятался, — указал на пышный клен брат по плоти. — Думал, не заметим.
— Понятно, — кивнул Найл, склоняясь над маленьким тельцем с маленьким одноцветным брюшком. — Теперь он уже точно никогда не станет голодать.
Тем временем моряки довольно успешно углублялись под камень, окопав его со стороны моря.
— Пожалуй, пора убирать, — вернувшись, кивнул правитель.
Моряки выбрались из ямы и все двуногие, взявшись за середины натянутых от макушки камня к деревьям паутин все вместе резко на них повисли. Деревья лишней нагрузки почти не заметили, а вот гранитный конус, и без того почти лишившийся опоры, тяжело вывернулся из земли и завалился на бок.
— А ну-ка, все вместе! — люди навалились на камень и, уже без особых ухищрений, откатили его под зеленые кленовые кроны.
— Насыпьте с этой стороны небольшой холмик, — приказал Найл. — Не хочу, чтобы когда Богиня начнет прорастать, из-за какого-нибудь толчка камень откатился обратно.
На месте, где конус стоял в земле, остался ровный аккуратный круг, засыпанный мелким белым гравием. Поверх лежала желтая прямоугольная табличка:
«Здесь будет поставлен обелиск в память жертв трагедии 17 ноября 2157 года».
Найл пожал плечами — что случилось в тот ноябрьский день, какими были жертвы, предки сообщить поленились.
— Шериф, ты, кажется, рассчитывал найти за время экспедиции немного металла? Забирай. Боюсь, это вся наша добыча. Да и она наверняка не из золота. А вы, — повернулся он к морякам, — вычищайте гравий и ройте яму примерно в два человеческих роста глубиной.
Еще Найл подумал о том, что не мешало бы подкинуть в знак уважения Богине вниз несколько убитых восьмилапых туземцев, и ненадолго превратить место посадки в выгребную яму — говорят, растения от этого только лучше разрастаются, — но вскоре изменил свое решение.
При тех размерах, до которых вырастают Богини — и особенно, если учесть, насколько выросло само Семя, от такой подачки ей не станет ни хуже, ни лучше. Вдалеке опять тренькнула тетива — но Посланник Богини беспокоиться не стал. Сами справятся.
Яма оказалась готова задолго до вечера, но правитель не стал торопиться с посадкой Богини. После нескольких месяцев поисков один день все равно особой роли не играл, а суета в таком деле показалась Найлу излишней. Он увел моряков обратно к лагерю, а следом за ними лес покинули и братья по плоти, успевшие на обратной дороге подстрелить еще одного дикаря.
Впрочем, на рационе путешественников это никак не отразилось. Братья по плоти считали обряд приобщения к плоти почти сакральным деянием, и какие-то там дикари, с их точки зрения, такой чести удостоены быть не могли. Уж лучше рыбу поесть — она тварь безмозглая и безгрешная, на нее принципы чести и достоинства не распространяются.
— Неужели завтра мы посадим ее, мой господин? — шепотом поинтересовалась Нефтис.
— Самому не верится, — усмехнулся правитель.
— Неужели завтра мы своими собственными руками создадим Богиню? — покачала головой стражница. — Самую настоящую Богиню? Кем же мы сами станем после этого?
Найл вспомнил о том, что таких зерен требуется посадить не менее десятка, и горько усмехнулся. Пожалуй, скоро их будут звать не братья по плоти, а созидатели богов. Вот только если за каждое посаженное Семя придется платить жизнями трети членов экспедиции… У нарождающихся Богинь высокая цена.
ГЛАВА 17
ЦЕНА ПОКОЯ
Утром девять моряков плотно облепили Семя, оторвали его от прибережного песка и двинулись в сторону леса. Впереди, прикрывая их от возможного нападения дикарей, шагали, развернувшись широкой цепью, братья по плоти.
Когда до стены зарослей оставалось немногим больше сотни шагов, поднялись, выискивая цель, арбалеты. Щелкнула одна тетива, другая.
— Мимо! — поморщившись, признала Кавина.
Туземцы умнели на глазах и теперь, стоило прицелиться в их сторону, немедленно ударялись в бега.
Никаких волевых ударов, никаких импульсов страха, даже никаких угроз в этот раз больше не прозвучало. Путники, готовые к смертельной схватке, вошли в лес, но там их ждала полная тишина.
— Не расслабляться! — предупредил воинов северянин. — Навул, сто шагов левее, Кавина — сто шагов правее. Внимательней, не попадите в засаду. Однако никто и никаким образом на жизнь братьев или моряков с их драгоценным грузом не покушался.
Вскоре путники вышли на поляну, где на куче земли, сваленной рядом с ямой, сохранились следы паучьих когтей — похоже, ночью туземцы все-таки пытались уничтожить следы проделанной вчера моряками работы, но их лапы оказались неприспособленны для подобной подлости. Люди осторожно опустили Семя рядом с вырытой ямой. Повисла напряженная тишина.
Все — и люди, и смертоносцы, прекрасно понимали, что происходит великое, невиданное ранее деяние, сопоставимое разве с появлением человечества, прилетом кометы Опик или уходом далеких предков к звездам.
Сейчас они собирались посадить новую Великую Богиню, сила которой вскоре станет настолько велика, что полтора десятка подобных растений окажутся способны изменить траекторию полета всей Солнечной системы. И так, просто, сбросить Семя в подготовленную яму и забросать землей казалось им чуть ли не кощунством.
Наконец Найл решился, подошел к Семени, прижался к его шершавой коричневой поверхности и достаточно громко прошептал:
— Ты пробуждайся, расти, Богиня. Пусть силы твои возродят Жизнь на этих пустынных островах, пусть силы твои несут всем радость и здоровье, пусть деяния твои пойдут на благо нашему миру. Мы любим тебя, Богиня. И пусть любовь наша всегда останется с тобой.
Тут руки и щека правителя ощутили словно теплый толчок, пришедший из глубины Семени — оно услышало его слова! Вернее — его эмоции, и ответило!
