Колин Уилсон - Страна призраков
Поместив на тарелку шар, тролль нарезал ломтями ветчину и придвинул к гостю ломоть толщиной с палец. Что интересно, мясо оказалась хорошо прожаренным, хотя кристалл не пробыл в нем и десяти минут. Впрочем, в этом странном подземном мире к чудесам привыкать не приходилось. Ветчина елась с зеленой приправой, она называлась апса — что-то вроде горчицы. Вкус был не острый, а скорее вяжущий, и еще в ней было полно хрустящих семян; в целом куда приятней горчицы. Похожий на капусту желтоватый овощ титри оказался и вовсе не похож ни на что из отведанного Найлом до сих пор.
Найл сосредоточился на еде, но не только потому, что проголодался. Просто держать здоровенные нож и вилку было не сказать что удобно. Нож был размером с добрый тесак, а у вилки имелось лишь два широко стоящих зубца. Заметив, как гость по неловкости чуть не обронил кус ветчины, хозяйка забеспокоилась и нашла ему вилку и ножик поменьше — видимо, детские. Тролльчата безудержно расхохотались. Найла и самого позабавила эта невольная клоунада.
Игристая вода слегка пьянила. Удивительно то, что ребятня запросто осушила свои кружки и потребовала добавки. При этом вместо того, чтобы разгуляться, тролльчата, наоборот, начали со временем зевать и потирать глаза. Младшего мать взяла и убаюкала у себя на руках.
Еда, питье да и вообще вся эта идиллия наполняла беспечной эйфорией. Не семья, а просто образец для подражания. Мать лучилась любовью к своим детям, что не уступала, пожалуй, по силе тому нагревающему кристаллу. А когда она ласково предложила добавки, Найл буквально физически ощутил женское тепло, живо напомнившее о матери, и об Одине, и о Мерлью, и вообще о всех женщинах, что дарили ему свою нежность и привязанность. Эх, оказаться бы сейчас на месте малыша у этой вот груди.
Теплое дружеское чувство вызывал и сам тролль. От его улыбчивой красноносой физиономии исходила некая благая сила, столь же неизъяснимо глубинная, как и в том тролле со священной горы. Понятно, отчего дети у этих идеальных родителей могут шуметь и беситься, как целый детский сад, что в городе жуков. Невероятная жизненность родителей делает их невосприимчивыми ко всему этому гвалту.
От старика шла сила несколько иная. Когда он, встав с кресла, проходил по комнате, Найл обратил внимание на хромоту, а также на то, что часть лица у него неподвижная, как после инсульта.
«В папашу моего молния угодила», — не без гордости заметил сын.
Найл, не придав этому вначале особого значения, вспомнил потом слова людей-хамелеонов: тролль, в которого попала молния, становится для сородичей доподлинным героем, чтобы не сказать полубогом. Это, видимо, считается у них проявлением особой скрытой силы.
Не терпелось расспросить о Маге, но, возможно, такой почтенной особе, как пожилой великан, подобное любопытство могло показаться бестактным. Да и ел старик с таким отрешенным видом, что и заговаривать с ним было неудобно. Однако, когда трапеза завершилась, а дети, погрузнев от еды, примолкли, он подал голос сам.
«Так ты, выходит, встречался с Хубриксом?» Судя по умозрительному образу, старик имел в виду тролля священной горы.
«Да, он водил нас к святому озеру», — отозвался Найл, передав встречно образ себя самого и людей-хамелеонов.
Старик извлек изогнутую трубку и набил в нее каких-то сочно-коричневых хлопьев. Затем подставил к ней матово светящуюся алым кристаллическую палочку и, насупя бровь, вгляделся. Трубка, затлев, выпустила ароматный клуб дыма. Запах был куда приятней, чем табачище, что раскуривают слуги жуков.
«Хубриксу ты приглянулся», — сказал он.
«А вы с ним виделись?» — спросил Найл.
«Не то чтобы сию минуту, но… иногда разговариваем».
Найл не осмеливался спросить, каким образом они поддерживают связь на столь изрядном расстоянии. Но старик, видимо, прочел его мысли.
«Мы используем резонирующий кристалл».
Тем временем в комнату возвратился капитан и притулился у каминной плиты, явно наслаждаясь жаром. Чего Найл не ожидал, так это того, что он примет от хозяйки кружку искристой воды. Держа ее в гибких как руки хелицерах, он до удивления походил на человека. При этом чувствовалось, что вести себя на человеческий манер восьмилапому приятно: отвергнутый сородичами, он теперь был принят людьми как бы на равных (двуногие тролли в его понимании тоже к ним относились).
Старик вовлек в беседу и паука. Продолжая говорить на более удобном для него языке троллей, он все же сопровождал слова телепатическими образами, изъясняясь примерно как Дравиг.
«Страна Призраков — опасное место».
«Да, мне об этом говорили», — лаконично согласился паук.
«А к паукам у карвасида особая ненависть».
«Тебе известно почему?»
«Известно».
Старик с трубкой устроился поудобнее, а сноха опять наполнила ему кружку. Дети в предвкушении рассказа подперли руками щеки.
«После того как с неба упала разорвавшаяся звезда (очевидно, он имел в виду комету Опик), земля долго была покрыта снегом и льдом. Но эта же звезда принесла и богиню. До ее прихода тролли (на его языке это слово звучало как «патара») не жили, а, можно сказать, постепенно вымирали. Но она дала нам новую жизнь. Мы стали еще больше и сильнее. Как тебе известно, — обратился он к капитану, — ваш род тоже стал больше и сильнее».
Судя по недоумению восьмилапого, представление об истории у него было совсем поверхностное.
«Пауки принялись расти, даром что поначалу самые крупные из них были вдвое меньше Гриллуса, — кивнул старец на грызущую кость мордатую животину. — Люди же, в особенности женщины, пауков боялись, хотя их яд был неопасен. И тогда воин-человек по имени Ивар Жестокий захватил эту землю. Пауков он ненавидел и прогнал их в горы, где они и нашли укрытие. Ивару этого показалось мало, и он двинулся походом дальше на север. У него было много жен. Главную его жену звали Хуни. Когда стало известно, что по всей долине, обитают пауки, она взмолилась к мужу, чтобы он всех уничтожил».
Найл впервые слышал, чтобы войну с пауками спровоцировала женщина. Хотя, если вдуматься, это не лишено основания. Скажем, пауков терпеть не могла тетя Ингельд. Стоило ей в пещере увидеть хотя бы одного, как она поднимала вой на весь Северный Хайбад, пока ее муж не прибивал восьмилапого.
«Ивот пауков выгнали из нор с помощью огня и дыма, и зверски с ними расправились. Счет шел на тысячи».
