Тим Хэй - Николае
— Все в порядке. Одеяла и горюче-смазочные материалы.
Бак не дышал. Человек за столом подвинул ему документы.
— Удачной поездки, — сказал он.
Когда Бак выдохнул, у него на глазах выступили слезы.
Он повернулся к двери, собираясь уже уходить, как услышал слова старшего таможенника, сказанные вслед:
— Спасибо вам за то, что посетили Израиль. Баку хотелось закричать. Он смог только обернуться и кивнуть.
— Э-э, да. Конечно.
Ему нужно было заставить себя идти. Анис не шелохнулся, когда Бак двинулся к двери. Он остановился прямо лицом к лицу с молодым человеком и почувствовал, что старший таможенник наблюдает за ними.
— Простите, — сказал Бак.
— Меня зовут Анис, — сказал таможенник.
— Да, Анис, спасибо. Простите меня, пожалуйста.
Наконец Анис отошел в сторону, и Бак на негнущихся ногах вышел из комнаты. Когда он сворачивал свои документы и засовывал их в карман, его руки дрожали. Он забрался в старый допотопный автобус и завел двигатель. Если Цион где-то нашел место, чтобы укрыться, то как Бак теперь обнаружит его? Исполнив короткую пляску сцепления и газа, развалюха сдвинулась с места. Наконец, набирая скорость, он включил третью передачу, и двигатель заработал несколько плавнее. Бак крикнул:
— Мой друг» если вы все еще здесь, там, где вы есть, и оставайтесь, пока не исчезнут из вида огни таможенной службы. Обо всем расскажете потом.
ГЛАВА 13
Рейфорд устал просыпаться от телефонных звонков. Однако в Новом Вавилоне звонков было мало, и обычно звонили люди, не имеющие отношения к Карпатиу и, Фортунато, у которых хватало такта не беспокоить его среди ночи. Поэтому, услышав очередной звонок, Рейфорд решил, что новости будут либо хорошие, либо плохие. Один шанс к двум, а учитывая день и век, эти новости не должны быть плохими. Рейфорд поднял трубку:
— Стил, — сказал он. Это была Аманда:
— О, Рейфорд, я знаю, что уже поздняя ночь, и извини, если разбудила тебя. У нас тут маленький переполох, и нам хотелось узнать, известно ли что-нибудь тебе.
— Что известно?
— Ну, мы с Хлоей только что пролистали распечатки рукописей Брюса. Об этом тебе известно?
— Да.
— Тут нам позвонила Лоретта и рассказала нечто очень странное. Когда она одна работала, отвечая на телефонные звонки, то внезапно у нее возникло непреодолимое желание помолиться за Бака.
— За Бака?
— Да. Она сказала, что ее охватили такие сильные эмоции, что она резко поднялась со стула. У нее возникло такое ощущение, будто на нее пролился свет, но что-то заставило ее упасть на колени. Она поняла, что это не головокружение, а она от всей души молится за Бака.
— Дорогая, я знаю только, что Бак в Израиле. Думаю, он пытается найти Циона бен-Иегуду, а что произошло с его семьей, тебе известно.
— Да, — ответила Аманда. — Просто, похоже, что у Бака опять неприятности.
— Он найдет способ из них выпутаться, — ответил Рейфорд.
— А что ты думаешь об этом предчувствии Лоретты?
— Я бы не назвал это предчувствием. Сейчас мы все нуждаемся в молитве, разве не так? Голос Аманды зазвучал настойчиво:
— Рейфорд, это было не случайное совпадение. Ты же знаешь, Лоретта чрезвычайно уравновешенный человек. Она была так расстроена, что закрыла офис и вернулась домой.
— До девяти вечера? В кого же она превратилась, в лентяйку?
— Прекрати, Рей. Вернулась она туда только сегодня после обеда. Ты знаешь, что она часто остается до девяти. Люди звонят постоянно.
— Знаю, прости.
— Она хочет поговорить с тобой.
— Со мной?
— Да. Ты поговоришь с ней?
— Конечно, соедини меня с ней. Рейфорд не представлял себе, о чем говорить. «Брюс сделал бы это легко», — промелькнуло в голове Рейфорда.
Голос Лоретты действительно звучал потрясение:
— Капитан Стил, мне так неудобно беспокоить вас в такое время. Сколько времени сейчас у вас? Что-то около трех?
— Да, мэм, но ничего страшного.
— Нет, это нехорошо. В общем-то, особой причины будить вас среди ночи нет. Но, сэр, Господь повелел мне молиться за этого мальчика.
— Я рад, что вы так поступили.
— Вы считаете меня сумасшедшей?
— Конечно, Лоретта. За это мы вас так любим.
— Я знаю, что вы шутите, капитан Стил, но, если говорить серьезно, неужели у меня действительно зашел ум за разум?
— Нет, мэм. Теперь, похоже, Господь действует напрямую и куда драматичнее. В то время как Господь направлял вас во время молитвы за Бака, вы не задавались вопросом, что с ним происходит?
— Так и было, мистер Стил. У меня появилось навязчивое ощущение, что Бак попал в беду. Мы надеемся, что он выпутается, вернувшись целым и невредимым, и вовремя успеет на воскресную службу. Вы ведь тоже приедете, не правда ли?
— На все воля Божья, — ответил Рейфорд, с удивлением отметив про себя, что произносит фразу, которую всегда считал глупой, когда ее употребляли старые друзья Айрин.
— Мы хотим, чтобы все собрались в воскресенье, — сказала Лоретта.
— Для меня это дело первостепенной важности. Кстати, Лоретта, вы могли бы сделать мне одолжение?
— После того как я разбудила вас среди ночи? Само собой разумеется.
— Если Господь даст вам знак помолиться за меня, сделайте это от всей души.
— Безусловно, я так и сделаю. Сейчас, я надеюсь, вы не шутите?
— Я серьезен как никогда.
* * *Когда позади исчезли огни таможенной службы, Бак съехал на обочину, включил нейтральную передачу, поставил автобус на ручник, повернулся и, тяжело вздохнув, с трудом выговорил слова:
— Цион, вы в автобусе? Где бы вы ни были, выходите.
Сзади послышался взволнованный голос:
— Я здесь, Камерон, славьте всемогущего Господа, Создателя небес и земли.
Раввин вылез из-под сидений. Они встретились с Баком в проходе и обнялись:
— Рассказывайте, — воскликнул Бак.
— Я же вам говорил, что Господь спасет нас, — сказал Цион. — Был ли молодой Анис ангелом или человеком, не знаю, но он был послан Господом.
— Анис?
— Да. Он ходил по проходу между креслами автобуса взад-вперед, освещая пространство фонарем, затем встал на колени и посветил под сиденьями. Луч фонаря ударил мне прямо в глаза. Я молился, чтобы Господь совершил чудо и молодой офицер не увидел меня, но этого не произошло. Он пошел именно туда, где я находился, и встал на четвереньки. Одной рукой он направил луч фонаря мне прямо в лицо, а другой потянулся, чтобы схватить за рубашку и вытащить из моего убежища. Я думал, что у меня разорвется сердце от мысли, что меня потащат в здание в качестве трофея молодого офицера.
